– Есть еще эти проклятые грабежи, – ответил Хиллер, вставая из-за стола. – И тот шантажист…
– И расисты, – добавил Рейнхарт.
– А шантажист… – начал было Хиллер.
– Поганый расист, – поправил Рейнхарт.
– Тоже тот еще гад, – подхватил Хиллер. – ВВ, зайди ко мне завтра, обмозгуем то, что мы имеем. Хейнеман еще на больничном?
– Вроде собирался выйти в понедельник, – сообщил Мюнстер.
На самом деле он сам собирался попросить пару выходных в связи с выходом Хейнемана. Но что-то ему подсказывало, что время для этого не совсем подходящее.
– Ну что ж, продолжаем работать, – резюмировал Хиллер, выпроваживая всех за дверь. – Чем быстрее мы это раскроем, тем лучше. Черт возьми, неужели невозможно выяснить, кто это? Или как?
– Ничего невозможного нет, – изрек Рейнхарт.
– И?.. Какие выводы сделал интендант[1]? – спросил Ван Вейтерен, протягивая фотографии.
Мюнстер посмотрел на снимки безногого, в коричневых пятнах трупа и места происшествия. По всем параметрам место выбрано идеально: густой кустарник, заросшая канава… Неудивительно, что труп пролежал там так долго. Наоборот, то, что на него наткнулась шестилетняя девочка, можно считать абсолютной случайностью.
– Не знаю. Во всяком случае, кажется, все это было очень хорошо продумано.
Комиссар задумчиво бубнил что-то себе под нос.
– Ну да, продумано. Из этого и будем исходить. А ты что думаешь насчет расчленения?
– Конечно, затруднение идентификации…
– Ты часто узнаешь людей по ногам?
– Только если есть особые приметы – татуировки или что-то подобное. Сколько ему было лет?
– Примерно пятьдесят – шестьдесят. Нужно подождать до вечера. Пренеприятнейший труп, надо сказать. Думаю, заниматься им придется тебе и Рооту.
Мюнстер поднял глаза:
– Почему мне? А другие что будут…
Ван Вейтерен предупреждающе поднял палец:
– Другие заняты «своим проклятым грабителем». А Рейнхарт все шьет дело террористам. А меня положат, чтобы поковыряться немного в брюхе… в первую неделю мая. Так что лучше тебе заняться этим с самого начала.
Мюнстер почувствовал, что краснеет.
– Естественно, я в твоем распоряжении, когда ты окажешься в тупике, – поспешил заверить его Ван Вейтерен.
«„Когда“, – подумал Мюнстер, – а не „если“».
– Сначала надо еще найти, в чем застрять. Роот уже просмотрел списки пропавших без вести?
Комиссар нажал кнопку внутренней связи, и через пять минут на пороге стоял криминальный инспектор Роот с кипой бумаг в руках. Он рухнул на свободный стул и почесал подбородок. Его недавно отпущенная борода торчала в разные стороны и, по мнению Мюнстера, делала его слегка похожим на бомжа. Но вообще-то иногда бывает полезно иметь под боком человека, по лицу которого не видно за сто метров, что он полицейский.
– За последние два года поступило тридцать два заявления о пропавших без вести в нашем районе, – доложил он. – То есть тех, кто не объявился. Шестнадцать – в городе. Я их тут слегка проредил… Если считать, что он пролежал там от шести до двенадцати месяцев, то о нем должны были заявить с апреля по декабрь прошлого года. Посмотрим, конечно, что получится, когда у Меуссе все будет готово…
– Как может пропасть без вести столько народу? – возмутился Мюнстер. – Это достоверные цифры?
Роот пожал плечами:
– Большинство убегает за границу. В основном молодежь. Примерно в пятидесяти – шестидесяти процентах случаев о преступлении и речи нет… Так, по крайней мере, утверждает Стауф, а он в курсе дела. Думаю, он не считает всякую мелочь. Исчезает довольно много наркоманов. Едут в Таиланд, Индию или еще куда-нибудь.
Ван Вейтерен кивнул.
– И сколько у нас осталось кандидатов?
Роот полистал списки. Мюнстеру было видно, что некоторые имена обведены, подчеркнуты или отмечены знаком вопроса, но ценной информации явно не хватало.
– Не так уж много, – подтвердил Роот. – Если это мужчина в возрасте пятидесяти – шестидесяти лет, ростом около ста семидесяти пяти, считая голову и ноги… тогда у нас остаются на выбор только двое, может быть, трое.
Комиссар внимательно рассматривал свою зубочистку.
– Достаточно одного. Только чтобы это был он… И вовсе не обязательно, что он из наших мест. У нас нет данных о том, что он был убит в районе Берена, думаю, это могло произойти где угодно.
