Дед и Катя перешли к ноге, а рука осталась свободной.
– Я такого никогда не делал, – честно признался я. – Не поврежу?
– Делай то же самое, что и на животе, но более тонко, – ответил он.
Я кивнул, перешел, куда указал мне целитель, и полностью сосредоточился на работе, стараясь не спешить. Казалось, я вижу тонкие нити целительской техники, стянувшие плоть. Мне оставалось только продолжить поддерживать данную силу. Я настолько увлекся процессом, что не сразу понял: меня зовут. В палате появились еще люди со специальным прибором, который начал подавать кровь куда-то в область паха лежащего мужчины.
– Дай посмотрю. – Дед аккуратно отодвинул меня плечом, положил руку чуть ниже тоненькой нитки шрама и через десяток секунд протянул мне ладонь: – Молодец! Немного топорно, но не навредил!
Я пожал протянутую руку, а он между тем продолжил:
– Как себя чувствуешь? Силы есть? Поможешь нам с ранеными?
– Все нормально, – кивнул я, – помогу. Но у меня начальный уровень.
– Отлично! – сказал дед. – Гена, ты тут, на контроле! Мы работать!
Раненых было много. И мы принялись за работу. Мне пришлось применить все имеющиеся у меня знания по медицине. Очень повезло, что после пребывания на руднике я самостоятельно, под руководством Дьяна, занимался восстановлением собственного организма. Это позволило мне на многое посмотреть иначе, а также понять, что именно я делал не так.
Благо, что сейчас тяжелых ранений ни у кого не было. Сначала я залечивал все то, что видел своими глазами: чистил раны и сращивал их края. И только потом проводил диагностику организма, чтобы ничего не упустить.
Пока я занимался одним пациентом, остальные целители успевали оказать помощь трем-четырем пострадавшим. Увидев это, я задумался над тем, зачем им такой помощник, как я, но ничего не сказал. Просто перешел к следующему раненому.
Я успел помочь только трем пациентам. Последний случай был особенно сложный. По косвенным признакам я определил, что у мужчины сотрясение мозга. Также у него была еще одна серьезная проблема – тонкий, но острый как бритва осколок стекла порвал ему сухожилие и задел несколько вен. Мне пришлось применить все свое мастерство, а также вспомнить, как именно выглядели излеченные сухожилия и вены, виденные мной только что у лежащего на столе пациента.
Когда я, наконец, закончил, убедившись, что все сделал правильно, то увидел, что почти всех пациентов уже унесли. Выбитое окно заменили новым, рядом лежал различный инструмент. А рядом со мной стоял дед и пристально наблюдал, как я работаю.
– Мне тут… – начал было я.
Он меня перебил:
– Заканчивай сам, а я посмотрю. У него сотрясение мозга, заметил?
– Да, – ответил я. – Но все, что я смог сделать, это убрать гематому и набросить на него сон. Что делать дальше, я не знаю.
– А как же ты определил, что есть сотрясение? Сестра сказала? – словно на экзамене спросил он меня.
– И Катя сказала, и я сам увидел, что зрачки разные, – как прилежный ученик, ответил я. – Потому и в сон отправил, что при таких травмах необходим покой.
– Хорошо, – кивнул дед. – Молодец. Все правильно сделал. Теперь должно пройти время, прежде чем можно будет приступать ко второй фазе лечения.
Он призывно махнул рукой, и двое парней споро подошли к нам с носилками. Положив на них пациента, они чуть ли не бегом понеслись прочь.
– Что дальше? – спросил я, чтобы как-то заполнить паузу. Если бы мне ничего от него не было нужно, я бы просто стоял и ждал, не заботясь о том, как это выглядит со стороны.
– Дальше все зависит от того, как ты себя чувствуешь, – ответил дед.
– Нормально я себя чувствую, – прислушавшись к себе и ощутив, что у меня еще больше половины резерва, ответил я.
– Кровь и раны тебя не смущают? – еще раз уточнил он. Причем спрашивал он с таким видом, будто мы сидим у него в кабинете, а не стоим посреди разрушенного коридора.
– Помыться не помешало бы, – показав свои руки, сказал я. – А так нет… К подобному я привычен.
– К сожалению, как ты сам понимаешь, я не смогу сегодня с тобой пообщаться, – произнес он. – У меня еще много работы, и не только по устранению результатов боя. Нужно очень многих пациентов долечивать и приводить в чувство.
