Во рту стояла дикая горечь.
Погань… Тьфу… – попытки отплеваться помогали довольно мало. Гнусный вкус одной-единственной крошечной частички окутал уже весь рот и убираться оттуда не собирался.
Как еще та мелкая чешуйчатая сволочь не сдохла от подобного соседства.
Мысль о восседавшей на грибной шляпке ящерице неожиданно потянула за собой воспоминание о ее ближайших родственниках – крылатых и очень быстрых. А затем…
Я на некоторое время даже смог отрешиться от только что попробованного лакомства – обдумывал новую идею.
Если отсюда мне никак не поправить сложившуюся в княжестве ситуацию, то, возможно, стоит отправить письма? Объяснить Феллану и Кирен, что произошла трагическая случайность, что я в действительности не питал никаких злых умыслов.
Возможно, эти сообщения попадут в руки князю и тогда он поймет…
На этом месте я прервал полет своей фантазии. Ничего князь не поймет. Точнее, ничего не захочет понимать. Плевать ему сейчас на любые оправдания.
Следующее, что пришло в голову – это письменно признаться во всех подряд преступлениях, но попросить прощения у тех, кто так или иначе со мной общался. Таким образом в княжестве лишний раз убедятся в том, что я жестокий и подлый преступник, но подозрения с моих знакомых будут сняты.
Зато они будут считать меня мерзавцем, – горечь, появившаяся на душе, вполне могла соперничать с такой же горечью, царящей во рту.
Я совершенно не хотел, чтобы Кирен думала про меня нечто подобное. Но, если это единственный выход, то пусть лучше так все и будет.
Оставалось придумать лишь одно – мотивы. Кому и зачем могло понадобиться нанимать меня для подобного деяния? Или, если это все было сделано только по моей собственной инициативе, то ради чего?
Ответов на эти вопросы не было. Я слишком плохо знал обстановку в мире, чтобы придумать правдоподобную историю заговора. Империя? Сакк? Эльфы? Вроде бы, ни одному государству не было никакого смысла вредить князю. Судя по тому, что я успел услышать, у него со всеми сложились отличные отношения. Даже с длинноухими.
Если же предположить, что замысел исходил от меня…
Ну, а зачем это лично мне? Я все-таки не полный дурак.
Картина не складывалась. Смерть княжича не требовалась никому во всем мире. В том числе и Рико Пепельному из Пустоши. А нормальное объяснение произошедшему в итоге по-прежнему было только одно – случайность, родившаяся из глупости одного молодого мага.
Так что. если уж и посылать в княжество весточки, то писать в них только правду. Иначе получится только хуже.
Окончательно приняв решение по этому вопросу, я слегка успокоился и принялся собирать немного подсохшую к тому времени одежду. Предстояло отыскать хоть что-то съестное, не прибегая к воровству и вообще не показываясь на людях.
Ноги сами вывели меня обратно к берегу. Вода – это жизнь, в воде и рядом с ней всегда найдется, что съесть… Ну, это я так раньше думал.
Здесь, в нескольких милях от края Валески, лес все еще был достаточно привычным для моего взгляда – несмотря даже на то, что кое-где уже появились отчетливые признаки юга: странные цветы, более сочная и разнообразная трава, ползающие повсюду насекомые, щебечущие птицы…
Река, которую имперцы неизвестно почему обозвали Ледяной, спокойно несла воды сквозь все эти заросли, совершенно не обращая внимания на происходящее рядом.
Ее, в отличие от меня, действительно не волновала окружающая местность. Ледяная рождалась далеко отсюда, среди высоких заснеженных гор, затем спускалась на равнину, собирая по пути мелкие ручейки и речушки, становилась все более полноводной… И рядом с Валеской представляла из себя уже могучий поток в несколько сотен шагов шириной, плавно двигающийся навстречу далекому морю. Если верить атласу, то там, почти в тысяче миль от столицы Империи, берег был сплошь покрыт жаркими джунглями, представляющими собой смертельно опасную мешанину из растений, болот и диковинных животных.
Главный водный тракт Империи видел на своем пути много чего. В том числе и полные всевозможной еды края. Но прямо сейчас я рассматривал деревья, камыши, воду – и не понимал, как здесь найти хоть что-то съедобное.
