Эльфы уверены, хотя и без всякой аргументации, что тонкие пути – не природное образование. Их создали искусственно, какое-то время попользовались, а потом забросили. Эдакое мёртвое метро, позабытое хозяевами, но оприходованное… хм… почему-то на ум приходит ассоциация с крысами. Крысы – это мы. Мы поселились там, где правили бал разумные, мудрые и изобретательные. Мы бродим по тёмным тоннелям, выползаем на пустые станции, карабкаемся по тесным вентиляционным шахтам. И не очень-то понимаем, зачем это было построено. Только ли в качестве транспортной системы, или у создателей тонких путей были иные задачи. Наверняка эти задачи решены, но мы, то ли по скудоумию, то ли всего лишь по недостатку образованности, не способны понять всё величие этих целей. Кто знает, может, за неведомыми далями тонких путей кроются ответы на все извечные вопросы. В чём смысл жизни. Как понять женщину. Куда деваются деньги.
Ну, я отвлёкся. Тонкие пути, созданные в неведомые времена, заброшены. Следа не осталось от их создателей, не лежат (может, и лежат, но пока не найдены) на пыльных полках инструкции по эксплуатации. Способ полноценного управления путями давно утрачен, а потому в пользовании этим явлением есть две очень большие проблемы. Первая – как открыть дверь. Вторая – как попасть именно туда, куда требуется.
По словам Дениса, почти каждая достаточно развитая цивилизация порождает некие сущности, способные самопроизвольно или по чьему-то приказу открывать доступ к тонким путям. Эта сущность совершенно не обязательно должна быть живой, в определенных ситуациях роль "привратника" могут исполнять и творения рук человеческих, и природные явления. Но чаще двери открываются либо разумом, либо жизненной силой.
Эллана изначально целиком и полностью принадлежала эльфам. Так утверждали сами эльфы, и не было никого, кто сумел бы опровергнуть это утверждение. Тысячелетие за тысячелетием они ухаживали за своими лесами, создавая из послушных растений то величественные дворцы, то милые сердцу уголки "почти нетронутой" природы. Время от времени воевали друг с другом – осторожно, можно сказать, бережно, дабы невзначай не испортить ландшафт. Склонность к созерцанию и размышлениям, помноженная на чудовищный, по меркам человека, иммунитет и отсутствие естественного старения, не особо способствует заботам о продолжении рода. Как следствие – эльфов было немного. Несколько сотен тысяч, может, пара-тройка миллионов – для планеты это совсем крохи.
Долгая жизнь – не всегда дар. Проведя несколько веков в поисках приключений, стычках друг с другом или в экспериментах над живой природой, эльфы часто удалялись от общества и коротали неспешно бредущие столетия в одиночестве. Иногда – умирали. Не от старости или болезней, не путем суицида (хотя и такие случаи бывали), просто однажды не просыпались. Их душа – так считалось официально – сливалась с лесом, переходя на новый уровень существования. И потому к Духам леса, величественным мэллорнам, вечноживые относились с бесконечным почтением. В понимании человека, для эльфов любой мэллорн был почти что богом. Но это – лишь в грубом приближении. Фактически, эльфы допускали возможность существования создателя всего сущего, но не считали нужным высказывать ему за это благодарность или просить каких-либо милостей. Иное дело – мэллорн. Практически вечное дерево, неподвластное ни времени, ни стихиям. Способное передавать лесным жителям простейшие эмоции – радость встречи, горечь расставания, тоску одиночества. Эльфы считали, что именно в мэллорнов вселяются души ушедших в небытие жителей леса, и относились к ним с затаённым трепетом.
Именно мэллорны оказались той самой сущностью, что смогла открыть доступ к тонким путям. Это свойство Духов леса эльфы открыли почти двадцать тысяч лет назад – и молодежь, не утратившая тяги к новым ощущениям, отправилась путешествовать, заодно постигая, пусть и в незначительной части, законы древних дорог меж мирами. Многие не возвращались, то ли погибая в неведомых далях, то ли находя там для себя новый дом. Вернувшиеся же приносили с собой крупицы знаний, постепенно складывающихся в более или менее логичную картину.
