Ну о чем она еще может ему сказать? О том, как ее достал Максимов? О Машкиных ночных слезах в подушку? О том, что ей, Лере, совсем не помогает испытанное Анной средство?
– Может, зайдете на минутку? – предложил Андрей. – Я картинки кое-какие нарисовал, из мультиков. Маше обещал.
– Картинки? – переспросила Лера, а сама уже переступала порог палаты.
Степаныч спал, закинув руку за голову и широко открыв беззубый рот. На тонкой морщинистой шее двигался взад-вперед острый кадык. Комнату оглашал мерный негромкий храп.
Лера потихоньку присела за столик.
– Вот. – Андрей поспешно достал из тумбочки несколько листков. – Тут Том и Джерри, Микки-Маус, Белоснежка…
На стол перед Лерой легли смешные и трогательные рисунки. Глядя на них, она почему-то почувствовала себя совсем несчастной, глаза наполнились горячей влагой, губы задрожали.
– Что с вами, Валерия Павловна? – На ее плечо мягко опустилась рука Андрея.
– Ничего, – шепотом проговорила Лера, изо всех сил стараясь сдержать слезы.
– Но все это не может быть только из-за чертовых родственников?
Лера молча кивнула. Слезы уже текли по щекам, во рту был противный солоноватый привкус. Андрей придвинул стул, сел рядом, так и не убрав руку с ее плеча.
– Валерия Павловна! Вы… очень любили Машиного отца? Он ушел от вас и вы не можете его забыть? Так?
Лера изумленно подняла на него глаза.
– Откуда… – начала она и не договорила.
– Маша мне тогда кое о чем рассказала: как папа давно уехал и не возвращается. Я и подумал… Извините, если я ошибся.
– Ничего. – Лера вытерла глаза. – В чем-то вы правы. Скучаю не я, а Маша. Отец совсем не хочет ее знать. Бывает же такое – родной отец, а дочка вдруг стала не нужна… – Лера внезапно осеклась, спохватившись. Что же это она говорит? Ведь это бестактно по отношению к Андрею – у того всю жизнь не было ни отца, ни матери.
Шаповалов сидел, опустив голову и уставившись взглядом в столешницу.
– Андрюша, – тихонько окликнула Лера, – вы извините, я не хотела… Ваши родители… они умерли?
– Не знаю. – Андрей пожал плечами. – Хочу надеяться, что нет.
– Как так? – удивилась Лера. – Я не понимаю.
– Мне было два года, когда их лишили родительских прав. Говорили, я болтался на улице зимой в одной рубашке и сандалиях, а папа с мамой водку хлестали. Вечно простуженный был, оттуда и болезни пошли, с детства. Я потом пытался родителей разыскать, но не смог. Может, в дальнейшем повезет. – Он махнул рукой. – Да хватит о них! Мы же о вас говорили.
Лера вдруг забеспокоилась, что Андрей, по сути, обнимает ее, а в любую минуту может открыться дверь, и кто-нибудь войдет – Настя, Наталья, один из больных.
Андрей, будто услыхав ее мысли, придвинулся еще ближе, слегка притянул Леру к себе, и ей стало спокойно, хорошо. Так хорошо, как не было давным-давно.
– Андрюша…
– Лерочка?
Что-то внутри ее тревожно напряглось, выражая последний, слабый протест, и тут же отпустило, потому что его губы уже были совсем рядом, и она сама уже обнимала его, прижималась страстно, всем телом, точно стараясь слиться воедино.
Андрей поднял колченогий стул, вставил ножкой в дверную ручку…
Господи, какая же она дура – все это время мучилась, боролась упорно с тем, что было начертано ей судьбой! Как глупа была, считая, что все хорошее осталось в прошлом и жить теперь надо по инерции, только для того, чтобы вырастить Машку, поставить ее на ноги!
Чепуха! Она молода, красива, желанна, сама полна желания и нежности, и жизнь для нее вовсе не кончена! Ее душа чудесным образом исцелилась, избавилась от сомнений, страха, горечи и вновь, как в юности, готова вместить в себя невероятное, головокружительное ощущение счастья…
Дед коротко, громко всхрапнул, затих на мгновение, а потом зашелся хриплым, натужным кашлем.
Лера вышла из сладкого оцепенения, приподнялась над подушкой и осторожно потянула за шнурок ночника. Загорелся слабый желтоватый свет. Андрей слегка сощурился, улыбнулся, прикрыл ладонью глаза.
Лера глянула на часы: вот ужас-то! Без четверти двенадцать! Она давно уже должна была совершить обход. Странно, что до сих пор никто ее не хватился! А может, и хватились? Настя обо всем догадалась и деликатно дожидается, пока дежурный врач опомнится, придет в себя и приступит к работе?
