— Местоположение новообразования мы определили. — Шариковой ручкой в красном колпачке она указала на серую точку — тусклую, величиной с горошину, еле заметную на размытом снимке. — Когда вы в последний раз проходили обследование? В вашей карточке ничего не отмечено.
— Около года назад. Я просила моего доктора переслать снимки.
Нил села на вращающийся стул и отрегулировала его высоту.
— Хотелось бы узнать подробности этой вашей истории в студенческие годы. — Она, очевидно, просматривала записи, сделанные медсестрой во время их предварительной беседы, подумала Дана. — Так, говорите, маммографию вам не делали?
— Думаю, нет. Доктор Уоткинс описывал опухоль как плотную и воспаляющуюся во время менструаций.
Нил поморщилась.
— Очень плохо, что маммография тогда не была сделана, впрочем, в то время ее делали не всегда. А снимок бы очень пригодился для сравнения вот с этими. — И она указала на снимки. — Сколько лет было вашей матери, когда ей удалили грудь?
— Столько же, сколько и мне теперь, — тридцать четыре. — В животе у Даны что-то екнуло. Она отвела от лица пряди волос, зачесала их назад, скрепила заколкой и зябко поежилась, обхватив себя руками. Надо было свитер надеть. Почему они устраивают в кабинете такой холод?
Нил опустила авторучку.
— У молодых женщин подобные уплотнения встречаются довольно часто. Они могут возникать и проходить с течением менструального цикла.
— Я принимаю таблетки.
Нил вновь взяла авторучку.
— И как долго?
— С рождения дочери, почти три года… и еще перед этим четыре. Я хотела бросить, но муж отказывается пользоваться презервативами.
Нил сделала запись и, надев на ручку колпачок, сунула ее в карман халата. Встала.
— Расстегните блузку, пожалуйста.
— Снова? — Видно, что-то не так.
— Я хочу пропальпировать опухоль, — невозмутимо сказала Нил.
Поднявшись с кресла, Дана села на край смотрового стола. Расстегнуть пуговицы оказалось значительно проще. Раскрыв лифчик, она подняла над головой правую руку. Нил щупала ее грудь, устремив взгляд за спину Даны — на схему на стене.
— Здесь больно?
— Нет.
Нил еще что-то дописала в медицинскую карту. Дана застегнула лифчик.
— Не застегивайтесь, — подняла на нее глаза Нил. — Пока вы здесь, я хочу сделать пункцию.
Эти слова были как удар в грудь.
— Что? Почему?
Кончиком ручки Нил указала на снимки.
— Опухоль, которую вы обнаружили, твердая и имеет неровности по краям.
— Черт побери! — вскричала Дана. Успокаивающим жестом Нил вскинула руку:
— Но это не означает, что опухоль злокачественная.
— Тогда зачем пункция?
— Не имея предыдущей маммограммы, я не могу сравнивать и не знаю, давно ли образовалась опухоль и не изменила ли она форму. Пункция же даст мне возможность исследовать ткань под микроскопом.
Страх Даны начал сменяться гневом. Ее мать потеряла грудь тридцать лет назад, и похоже, за это время ничто не изменилось!
— Сколько времени это займет? У меня сегодня важное дело — презентация. — Она подумала, что это может прозвучать отговоркой.
— Всего несколько минут. Но это избавит вас от повторного визита. А о результатах я вам могу сообщить по телефону. Если там окажется жидкость, мы получим результат немедленно. При наличии плотной массы я возьму клетки и отправлю их в лабораторию. А тогда в зависимости от загруженности лаборатории результат поступит через несколько дней — самое позднее в понедельник. Можно сделать по-другому — биопсию в хирургическом отделении внизу.
Дана опять села. Нил выдвигала и задвигала ящики, доставая иглу и шприц.
— Знаете, в семнадцать я не придала этому значения. Помнится, даже конфузилась — думала, с чего это мама так волнуется, покоя доктору не дает. А вот теперь поняла, что она чувствовала, — сказала Дана. — Я очень беспокоюсь о дочке.
— Сколько дочке лет? — Нил с треском натянула латексные перчатки.
— Три года. Я читала, что рак груди часто передается по наследству.
— Давайте не будем слишком забегать вперед. Сегодня сделаем пункцию, и я дам вам кое-что из литературы — дома почитать, а результаты я вам сообщу, как только они будут готовы. А до тех пор постарайтесь заняться чем-нибудь еще. Наверняка у вас найдется одно-два неотложных дела сегодня, не правда ли?
