А в журнал «Звезда» я этого рассказа не давал. И там он был перепечатан без моего ведома.
Конечно, в толстом журнале я бы никогда не поместил этот рассказ. Оторванный от детских и юмористических рассказов, этот рассказ в толстом журнале несомненно вызывает нелепое впечатление, как и любая шутка или карикатура для ребят, помещенная среди серьезного текста.
Однако в этом моем рассказе нет никакого эзоповского языка и нет никакого подтекста. Это лишь потешная картинка для ребят без малейшего моего злого умысла. И я даю в этом честное слово.
А если бы я хотел сатирически изобразить то, в чем меня обвиняют, так я бы мог это сделать более остроумно. И уж во всяком случае не воспользовался таким порочным методом завуалированной сатиры, методом, который вполне был исчерпан еще в 19 столетии.
В одинаковой мере и в других моих рассказах, в коих усматривался этот метод – я не применял сатирической направленности. А если иной раз люди стремились увидеть в моем тексте какие-либо якобы затушеванные зарисовки, то это могло быть только лишь случайным совпадением, в котором никакого моего злого умысла или намерения не было.
Я ничего не ищу и не прошу никаких улучшений в моей судьбе. А если и пишу Вам, то с единственной целью несколько облегчить свою боль. Мне весьма тяжело быть в Ваших глазах литературным пройдохой, низким человеком или человеком, который отдавал свой труд на благо помещиков и банкиров. Это ошибка. Уверяю Вас.
Мих. ЗОЩЕНКО
Необходимое пояснение.7 августа 1946 года Управление пропаганды ЦК (Александров и Еголин) направило Жданову докладную записку «О неудовлетворительном состоянии журналов «Звезда» и «Ленинград», где о Зощенко было сказано, что он стремился «издевательски подчеркнуть трудности жизни нашего народа в дни войны».
9 августа состоялось заседание Оргбюро ЦК ВКП(б) по вопросу о журналах «Звезда» и «Ленинград» с участием писателей: В. Саянова, Вс. Вишневского, А. Прокофьева и Н. Тихонова. Здесь Сталин выразился о Зощенко так: «Вся война прошла, все народы обливались кровью, а он ни одной строчки не дал. Пишет он чепуху какую-то, прямо издевательство». И еще: «Он проповедник безыдейности»; «Злопыхательские штуки».
14 августа принято постановление Оргбюро ЦК ВКП(б) о журналах «Звезда» и «Ленинград»: «Предоставление страниц «Звезды» таким пошлякам и подонкам литературы, как Зощенко, тем более недопустимо, что редакции «Звезды» хорошо известна физиономия Зощенко и недостойное поведение его во время войны, когда Зощенко, ничем не помогая советскому народу в его борьбе против немецких захватчиков, написал такую омерзительную вещь, как «Перед восходом солнца»…» 21 августа этот текст опубликовала «Правда».
15 и 16 августа Жданов перед партактивом и писателями Ленинграда озвучил с трибуны чудовищные мерзости в адрес Зощенко и Ахматовой – все, какие смог занять или придумать.
Вряд ли Сталин прочитал письмо Зощенко, зато он внимательнейшим образом читал ленинградский доклад Жданова. Об этом свидетельствует записка от 19 сентября:
«Т. Жданов! Читал Ваш доклад. Я думаю, что доклад получился превосходный. Нужно поскорее сдать его в печать, а потом выпустить в виде брошюры. Мои поправки в тексте. Привет!
И. СТАЛИН»
Μ. М. Зощенко – А. А. Жданову
10 октября 1946 г.
Секретарю ЦК ВКП(б) тов. ЖДАНОВУ А. А.
от Зощенко
Дорогой Андрей Александрович!
Более 25 лет я писал юмористические рассказы, считая, что этим я приношу пользу и радость советскому читателю. У нас не было критики, которая бы правильно ориентировала писателя, и поэтому мое мнение о пользе моей работы я подтверждал следующими доказательствами:
1. А. М. Горький писал мне (13 октября 30 г.): «Юмор Ваш я ценю высоко, своеобразие его для меня, да и для множества грамотных людей бесспорно, так же как бесспорна и его социальная педагогика».
2. У меня сохранилось несколько тысяч читательских писем. Слова благодарности почти в каждом письме утверждали мое представление, что работа моя не только социально полезна, но и приносит радость.
3. В 1939 году за литературные заслуги я был награжден орденом Трудового Красного Знамени. Союз писателей, представляя меня к награде, разделял, стало быть, мнение Горького и читателей.
