Я делаю шаг назад и скольжу взглядом вверх по стене здания. Нахожу окно, которое должно быть окном Ольги. Оранжевые шторы. На подоконнике никаких растений. Не видно, чтобы за этим окном шевелилась какая-то жизнь, но в других окнах картина схожая. Если не считать четверых ребят на тренажерах, место выглядит вымершим. Утро воскресенья.
Я возвращаюсь к домофону. Секунду медлю и нажимаю на кнопку напротив ее имени.
Домофон несколько раз издает жужжащие звуки, безрезультатно.
Парни обратили на меня внимание и медленно направляются в мою сторону. У каждого в руке банка с энергетиком.
Когда они подходят ближе, я замечаю, что один из них – Торстен, и ощущаю неприятное посасывание под ложечкой. Разумеется, это Торстен. Конечно же, он живет тут под боком у своей Ольги.
Я решаю, что пора сваливать, и иду прочь от здания, медленно удаляюсь с невозмутимым видом. Спокойно, не спеши, не подавай вида, но, едва завернув за угол, я делаю короткий рывок, увеличив расстояние между мной и парнями. Снова перехожу на шаг.
Не оглядываясь, срезаю путь через газон прямиком к машине. Иду быстрым, широким шагом. Никто меня не окликает. Я иду, ни разу не оглянувшись. Выхожу на Магистратсвеген и сажусь в свой «Вольво». Поправляю зеркало заднего вида и смотрю в него. Их не видно. Они не стали меня преследовать. Не стали преследовать? А с какой стати им было это делать? У меня что, начинается паранойя? В придачу ко всему остальному. И потом: заметил ли Торстен вообще, что это был я?
До меня доходит, что я, наверное, упустил хорошую возможность: я мог не удирать, а спросить, не знает ли он, где Ольга. Тогда что-то прояснилось бы. Но что бы я сказал? Я типа преподаватель, который заявляется к своим студенткам домой? Просто хотел узнать, как ее самочувствие. Нет, это не вариант. Совсем не вариант. Я немного поспешно оттуда убрался, и только теперь, в машине, у меня возникает ощущение, как будто кто-то подошел там, в ее комнате, к неосвещенному окну и посмотрел на меня.
Я этого не видел, зато теперь вижу их, Торстена и компанию. Они появляются из другого двора и направляются прямиком к моей машине.
Я поворачиваю ключ в замке зажигания, включаю передачу и быстро уезжаю.
Двигаясь в сторону дома по практически безлюдному лунду,
я чувствую, что мне не удается удержать от распада ни себя самого, ни реальность, в которой я существую. Еще у меня такое чувство, что самооценка у меня скатилась ниже плинтуса. Но ведь хуже уже не будет, мысленно говорю я себе, включая поворотник. Я уже почти дома. При этом где-то в глубине души я понимаю, что запросто может быть еще хуже. Всегда.
Выйдя из машины, я замечаю в окне кухни Аннику. Она стоит, не шевелясь, и смотрит на меня. Я машу ей рукой. Она не отвечает на мое приветствие.
Я вхожу в дом. Анника оперлась обеими руками на стол, пальцы рук растопырены, она смотрит на меня пристальным взглядом.
Привет! – говорю я. Она не здоровается в ответ. Зато вместо приветствия говорит кое-что другое. Где ты был? – говорит она. На факультете. Ты же сама знаешь. Мы об этом говорили. Да, говорили, но скажи мне одну вещь: разве мы не говорили еще и о том, что ты заедешь помыть машину?
Все еще воскресенье,
начинает вечереть, я слышу плеск воды, доносящийся со второго этажа: девочки вместе купаются в ванне. Они смеются, играют с пластмассовыми зверюшками, которых я купил им в магазинчике в океанариуме. Анника устроилась там же в ванной на скамеечке и болтает по телефону с родителями, сначала с отцом, потом с мамой. Она созванивается с ними каждое воскресенье.
Сам я вышел в сад и наслаждаюсь погожим июньским вечером, запах сирени вплывает в дом через открытую дверь.
Я послал Ольге эсэмэску. Надеюсь, ты хорошо добралась до дома, написал я. Я послал ее два часа назад и теперь все время поглядываю на свой мобильный. Он уже нагрелся в руке. Конечно, ни в коем случае не стоило этого делать. Я что, окончательно выжил из ума? Теперь я могу быть на сто процентов уверен в том, что если с ней что-то случилось (а случиться могло что угодно, эти молодые девицы и парни такие недотепы), то первым, кого полиция и следователи, ведущие дело, вызовут и допросят с пристрастием, буду я.
