Во время осады прибыли, как уже упоминалось, вспомогательные отряды и дары с Востока (Liv., per. 57; Cic. Pro Deiot., 19; Schol. Ambros. ad Cic. Pro Deiot., 19). Последняя попытка прорыва со стороны нумантинца Ректугена в конце концов увенчалась успехом>{370}.[384] Однако города ареваков, к которым Ректуген обращался за помощью, находились под слишком большим впечатлением от римской мощи, чтобы действовать заодно с Нуманцией. Лишь в Лутии молодежь откликнулась на просьбы Ректугена[385]. Когда Сципион узнал об этом от старейшин города, то решил преподать жестокий урок и приказал отрубить руки 400 молодым людям, собиравшимся участвовать в деле. Тем самым была в зародыше пресечена всякая попытка оказать помощь Нуманции. Тем не менее это событие показывает, что достаточно было лишь одного поражения римлян, чтобы во многих местах вновь вспыхнуло пламя сопротивления. Однако быстрота, с которой Сципион пресек эту попытку восстания говорит о том, что он располагал боеспособными частями внутри своей армии.
О конце Нуманции, представляющем собою благодарный материал для риторической историографии>{371},[386] рассказывать недолго. Посольство во главе с нумантинцем Аваром попыталось добиться мягких условий мира, но было отослано назад без всякого результата (поэтому по возвращении нумантинцы убили послов; Арр. Iber., 95; Flor., II, 18, 12—13; Oros., V, 7, 12). Сразу после этого, очевидно, нумантинцы совершили последнюю отчаянную вылазку, во время которой они лишь искали смерти[387]. Это произошло в июле 133 г.[388] Голод достиг крайних пределов и принес осажденным немало страданий, жители дошли до каннибализма, но, в конце концов, вынуждены были сдаться на милость победителя>{372}. Отсрочку в один день многие использовали для того, чтобы свести счеты с жизнью>{373}.[389] Остальные отправились в плен>{374},[390] находясь в достойном жалости состоянии, и были проданы римлянами в рабство — за исключением 50 нумантинцев, которые были сохранены для триумфа[391]. Город, не дожидаясь распоряжений из Рима, Сципион приказал сровнять с землей>{375}.[392] Область Нуманции он разделил между ее соседями (App. Iber., 98, 427)[393]. Другим городам ареваков и, вероятно, ваккеев после победы римлян пришлось смириться с мерами, которые приняли по отношению к ним победители. Сципион высказывал устные порицания или накладывал денежные штрафы[394]. Он не стал дожидаться, пока сенатская комиссия из десяти установит новый порядок в покоренных землях, но сразу отправился на корабле в Италию[395].
Самоуправный образ действий Сципиона и его спешка объяснялись, вероятно, событиями в Италии. Еще во время осады он узнал о смерти Тиберия Гракха и выразил свое мнение по поводу случившегося стихом Гомера: «Так да погибнет любой, кто свершит подобное дело» (Нот. Od., I, 47; Diod., XXXIV, 7, 3; Plut. Tib. Gr., 21, 3). Свое отношение к Гракху он выразил столь однозначно, насколько это возможно. То, что планы реформ не исчезли со смертью народного трибуна, Сципион, видимо, также знал. Поэтому скорейшее возвращение в Рим и он, и его друзья считали в высшей степени необходимым[396]. Во время консульских выборов в ноябре Сципион уже вновь был в Риме. Под влиянием гракханской смуты консулами были избраны Публий Попилий Ленат>{376} и Публий Рупилий>{377}, оба противники реформаторов[397]. Рупилий, homo novus, добился успеха при поддержке Сципиона. Насколько необходима была помощь для избрания консулами двух плебеев, доказывается тем, что тогда же Аппий Клавдий, ссылаясь на прецедент со Сципионом в 134 г., вторично выдвинул себя кандидатом в консулы (Dio Cass., XXIV, 83, 8). К тому же попытки реформ в Риме были тесно связаны с испанской войной. Последняя утихла на 20 лет после триумфов Сципиона[398] и Брута (Strabo, III, 162). Победителю Нуманции его деяния принесли прозвище Нумантинского (Numantinus) (Арр. Iber., 99, 427; Auct. de vir. ill., 58, 6; Plin. Ep. VIII, 6, 2 и др.)>{378}. Однако эта победа была безрадостной. Во время внутренних неурядиц в Риме Сципион утратил благоволение народа (Plut. Tib. Gr., 21, 3; Auct. de vir. ill., 58, 8; Val. Max., VI, 2, 3; Plut. Apopht. Scip. Min., 22, 23; Polyaen., VIII, 16, 5). Когда позднее, в 131 г., испытывая отвращение к городским делам, он стал добиваться командования в войне с Аристоником, то потерпел постыдное поражение (Cic. Phil., XI, 18)
