Войны Рима в Испании, 154–133 гг. до н.э. (примечания)

Здесь и далее все даты — до н. э.

В случаях, когда те или иные события описаны в книге Г. Симона, ссылки на источники нами опускаются. — Примеч. перев.

Правда, высказывалась точка зрения, что римляне, лишая испанцев возможности строить города, которые часто превращались в центры романизации, тем самым препятствовали последней (Dahlheim W. Gewalt und Herrschaft. Das provinziale Herrschaftssystem der romischen Republik. Berlin; New York, 1977. S. 91—92). Однако согласиться с этим трудно, так как центрами романизации становились обычно города, основанные не испанцами, а самими римлянами. См.: Циркин Ю. Б. Римская колонизация в Испании // Античный полис. Проблемы социально-политической организации и идеологии античного общества. СПб., 1995. С. 128-134.

Возможно, после 169 г. (Curchin L. Roman Spain. P. 60).

Высказывалось, правда, мнение, что Марцеллов договор не был утвержден сенатом (см., напр.: Salinas M. Conquista у la romanización de Celtiberia. Salamanca, 1986. P. 16), что, впрочем, сомнительно.

Как небезосновательно замечает К. Сазерленд, походы Брута вернули римлянам самоуважение после позорной войны с Вириатом (Sutherland С. Н. V. The Romans in Spain. 217 В. С. — A. D. 117. London, 1939. P. 80).

…’Pουτίλιον 'Pοϋφον συγγραφέα τώνδε έργον. В русском переводе С. П. Кондратьева по непонятным причинам говорится, будто эти события описал Сципион Эмилиан (?!): ВДИ. 1939. № 2. С. 295; Аппиан Александрийский. Римская история. М., 1998. С. 81.

Φερεπονια — частая характеристика римлян у Аппиана и одна из причин их побед (Proem., 11, 43; Iber., 21, 80; 39, 160; 87, 375 и др.). См.: Coldmann B. Einheitlichkeit und Eigenstandigkeit der Historia Romana des Appian. Hildesheim; New York; Zurich, 1988. S. 18-19.

Пер. С. П. Кондратьева с нашими поправками.

Здесь и далее все даты, кроме оговоренных, — до н. э.

То, что наши представления из-за фрагментарности традиции (прежде всего из-за потери Ливия) являются достаточно фундированными, доказывается следующими соображениями: книги четвертой и пятой декад Ливия приблизительно равны по объему (40— 50 страниц тойбнеровского издания), однако число лет, о которых в них идет речь, весьма различно и колеблется от одного года (XXXI, XXXVI, XXXVII, XLIV, XLV книги) до семи (XLI книга) лет. Анализ периох последующих полутора десятилетий дает аналогичное соотношение. Крайний случай представляют собою XLVI и XLVII книги, в каждой из которых описываются события семи лет (166—160 и 159—153 гг.). Отсюда следует, что и сам Ливии мало что мог сообщить.

Это соображение было высказано в 156 г., когда принималось решение начать войну против далматов. См. также: Celzer M. Über die Arbeitsweise des Polybios // SB. Heidelberg. 1956. № 3. S. 14.

В 168 г. произошла битва при Пидне, решившая исход Третьей Македонской войны в пользу Рима. — Примеч. перев.

Они получали право чеканить монету достоинством от асса и ниже (Cotzfried К. Annalen der Römischen Provinzen beider Spanien… S. 100), что всегда связывается с положением подданства по отношению к Риму (Schulten A. Numantia. Die Ergebnisse der Ausgrabungen 1905 — 1912. Bd. I. Die Keltiberer und ihre Kriege mit Rom. München, 1914. S. 243).

Насколько мне известно, нигде ясно не говорится о различном отношении к отдельным племенам. Это, однако, вытекает из отсутствия монетной чеканки (Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 243) и из термина φιλος, «друг» (подданный никак не мог быть amicus populi Romani — другом римского народа, см.: Neumann К. Amicus (3) // RE. Bd. I. 1894. Sp. 1832-1833; Mommsen Th. Römisches Staatsrecht. Bd. III. Leipzig, 1887. S. 591-592, 596-597). Кроме того, Аппиан сообщает, что Марцелл освободил от повинностей все племена (Арр. Iber., 50, 214). Если понимать это буквально, то подобная ситуация немыслима, поскольку положение оказывалось менее благоприятным, чем до начала войны; этому противоречит и то, что позднее беллы и титты поставляли войска римлянам (Арр. Iber., 63, 268). Аппиан допускает чрезмерное упрощение, распространяя на все племена то, что касалось только ареваков (о подобном методе у Орозия см. в работе Цангемайстера применительно к: Oros., IV, 20, 10).

Иногда нападение лузитан на римские владения датируется 155 годом (см., напр.: Thouvenot R. Essai sur la province Romaine de Betique. Paris, 1940. P. 120; Keay S. F. Roman Spain. London, 1988. P. 33). — Примеч. перев.

Кажется, известия об этом событии нашли отражение у Евтропия (IV, 9, 1): «в следующем году Л. Муммий успешно сражался в Лузитании» (insequenti anno L. Mummius (все рукописи, кроме одной, дают Memmius) in Lusitania bene pugnavit). Речь идет о 153 г. (см. ниже, гл. I, § 3). Поскольку под конец Евтропий сообщает о пребывании в Риме вифинского царя Прусия в 167 г. (Liv., XL, 44), слова insequenti anno в отношении описанного Евтропием события следует отнести на счет его источника. Таким образом, возможно, что речь шла о поражении римлян в предыдущем, 154 г.

Поскольку Аппиан в Iber., 56, 234—72, 321 рассказывает исключительно о войнах с лузитанами, на первый взгляд может показаться странным, что один из названных преторов был наместником Hispania Citerior. Поэтому Д. Вильсдорф обоих преторов считает правителями дальней провинции соответственно в 155 и 154 гг. (Wilsdorf D. Fasti Hispaniarum provinciarum. Leipzig, 1878. S. 95—96). Так же полагает Т. Р. С. Броутон (Broughton Т. R. S. The Magistrates of the Roman Republic. Vol. I. 509-100 В. С New York, 1951. P. 448, 450). Ф. Мюнцер оставляет вопрос нерешенным (Mitnzer F. Manilius. Sp. 1135). Г. Де Санктис (De Sanctis C. Storia dei Romani. Vol. IV. Pt. 1. P. 466) и X. X. Скаллард (Scullard H. H. Roman Politics 220—150 В. С Oxford, 1951. P. 233) относят правление обоих к 154 г. Фактически же Аппиан сочетает в композиции своего труда два различных принципа построения материала: первый, имевший место, по-видимому, еще в его источнике, когда в зависимости от обстоятельств деяния наместников отдельных провинций описываются последовательно друг за другом, и второй — повествование «по народам» (Prooem. 49), который он пытается использовать в своих книгах (см. ниже, экскурс, § 3; в том, что Hispania Citerior была вовлечена в войну в результате нашествия лузитан, можно не сомневаться). Поэтому не будет слишком рискованным предположить, что один из двух преторов был наместником Hispania Citerior. В пользу этого говорит также то, что Аппиан приводит единую цифру потерь. Пример совместного ведения боевых действий имеется у Ливия (XXXIX, 30—32) (один из тогдашних преторов — предположительно приемный отец Цезонина, см.: Münzer F. Calpurnius (62) // RE. Bel. III. 1899. Sp. 1376). Подобное взаимодействие встречается и позднее: Марцелл — Атилий (152 г.), Лукулл — Гальба (150 г.), Децим Брут — Эмилий Лепид (136 г.) (см. ниже). С меньшей уверенностью можно ответить на вопрос о том, какими провинциями управляли оба претора 154 г. Единственным аргументом здесь может быть последовательность, в которой Аппиан называет римских военачальников. Во всех подобных случаях он указывает первым наместника Hispania Citerior: Гай Семпроний Тудитан перед Марком Гельвием (наместник 179 г., Арр. Iber., 39, 159); то же в 61, 256: Лукулл прежде Гальбы (упоминание в противоположность этому в 61, 259 Гальбы перед Лукуллом объясняется тем, что соответствующая реплика исходит из уст Вириата) и в 82, 355: Эмилий Лепид прежде Децима Брута. Поэтому я считаю возможным — однако исключительно в порядке рабочей гипотезы — предполагать, что Маний Манилий был наместником Ближней Испании, а Луций Кальпурний Пизон Цезонин — Дальней.

Поэтому Пуник привлек на свою сторону веттонов, западных соседей карпетанов (Арр. Iber., 56, 235; ср.: Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 324). По-видимому, эти лузитанские отряды происходили из области к северу от Тахо. По Аппиану (57, 239), лузитаны «с другой стороны Тага» напали на кунеев в южной Португалии. Эти лузитаны обозначаются Аппианом так в противоположность тем, о которых до сих пор шла речь в его повествовании. По моему мнению, врагов кунеев надо искать к югу от Тахо, а союзников веттонов — к северу (правда, у Аппиана (58, 249) веттоны названы соседями лузитан, из-за чего упомянутых в Арр. Iber., 57, 239 и у Орозия (IV, 21, 10) — «по эту сторону Тага» (citra Tagum flumen) — надо помещать, несомненно, к югу от Тага).

Вероятно, уже с 197 г. и позднее границей между обеими испанскими провинциями был saltus Castuloniensis, см.: Caes. ВС, I, 38; Strabo, III, 4, 20, p. 166; Spranger P. Zur Lokalisierung der Stadt Castulo und des Saltus Castulonensis // Historia. Bd. 7. 1958. S. 101 ff.

Арр. Iber., 44, 180: «немного лет спустя», т. е. после заключения Гракхова договора. События, связанные с Сегедой, можно отнести не далее чем к 155 г., поскольку летом 153 г. Нобилиор застал беллов еще за строительством стены (Арр. Iber., 45, 184).

Сегеда (у Диодора — Бегеда) располагалась, вероятно, в 10 км к юго-востоку от Калатаюда, в долине Перехиля, где близ деревни Бельмонте находятся остатки стены иберийского города. В пользу такой идентификации свидетельствуют находки монет (Schulten A. Segeda // Homenagem a Martins Sarmiento. P. 373—375; также см.: Menendez Pidal R. Historia de España. T. II: España Romana (218 a de J. C. — 414 de J. C). Madrid, 1955. P. 94-95; FHA. IV. P. 7).

Этот Какир, возможно, идентичен упоминаемому позже Кару (Арр. Iber., 45, 185-186), см.: Münzer F. Karos // RE. Hbbd. 20. 1919. Sp. 1996 и FHA. IV. P. 9 (здесь А. Шультен считает более правильной форму «Кар», поскольку встречаются также «Карик» и «Карион»). В аналогичной ситуации Флор упоминает Мегаравика (I, 33, 4 = II, 17, 4). Ф. Мюнцер предполагает, что «Мегаравик» могло быть прозвищем Кара, как Ректуген имел прозвище Каравний; см.: Арр. Iber., 94, 407 (Münzer F. Karos. Sp. 1996).

У Аппиана речь идет о поведении сегеданцев явно в более ранний период, у Диодора — в более поздний, когда они уже были готовы кое в чем уступить.

Сомнительно, что Кар стал бы обещать римлянам уступки, не согласованные с общиной. Ниже Г. Симон признает, что позиция Кара и его сограждан в целом совпадала. — Примеч. перев.

О союзниках сегеданцев мы узнаем лишь на более поздней стадии событий. Помимо Нуманции, это Окилис (Арр. 1Ьег., 47, 196; 48, 198) и Нертобрига/Нергобрига (48, 200-204; 50, 213).

Или вопросы откладывались до вступления в должность новых магистратов (ad novos magistrates), см., например: Liv., XXXIX, 7, 7; XLI, 6, 7; XLII, 26, 9. К этому времени воинские наборы также могли проводиться лишь с 15 марта.

Поэтому консулы действительно могли отбыть в путь, как только позволяла погода (обычно навигация прекращалась с 11 ноября по 5 марта: mare clausum, см. Manil., Ill, 641. Дорога в Испанию по суше зимой и весной также была очень трудной, см.: Strabo, IV, 1, 12, р. 187).

Согласно приводимым там данным, войско должно было насчитывать 10 000 легионеров, 600 всадников, италийские союзники выставляли 10 000 пехотинцев и 1800 всадников. К этим 22 400 человек добавились 8000 солдат испанских вспомогательных отрядов (они набирались, по-видимому, на восточном побережье и на Эбро, ср.: Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 334). Подобная численность войск была обычной в войнах против Нуманции до принятия командования Сципионом Эмилианом.

Это был обычный способ (например, Катон в 195 г.: Liv., XXXIV, 8, 4-7; Арр. Iber., 40, 161; Манцин в 137 г.: Val. Max., I, 6, 7; Obseq., 24). В нашем случае источники сообщают лишь о высадке Муммия в Испании (Diod., XXXI, 42; Lucil., 389-393 М., см. ниже, гл. I, § 3). А. Шультен предполагает, что Нобилиор проделал свой путь по суше (FHA. IV. Р. 11—12).

Вероятно, римляне в тот момент планировали после ликвидации волнений в Кельтиберии с сильным войском наместника в Дальней Испании начать войну против лузитан. См. о ситуации 151 г. у А. Шультена: «У северной армии были теперь развязаны руки для операций на южном, лузитанском театре военных действий» (Schulten A. Viriatus. S. 214).

Верная характеристика кельтиберской войны у Полибия (XXXV, 1) и следующего ему Диодора (XXXI, 40) была дана уже спустя значительное время после ее начала (ср. ниже, гл. III, § 1). Тем более прав был Кассиодор post eventum: «они были первыми консулами, которые вступили в должность в январские календы из-за неожиданно начавшейся войны в Кельтиберии (hi primi consules kal. Januariis magistratum inierunt propter subitum Keltiberiae bellum)». Оставившие столь глубокий след государственно-правовые мероприятия, которыми особенно были затронуты должностные лица предыдущего года, лучше всего объяснить неожиданными дурными новостями (subitum bellum). Из числа таковых нам известно лишь о поражении, понесенном в Испании от лузитан (Арр. Iber., 50, 234). Наиболее верный дословный текст содержится, по-видимому, в периохоах Ливия (per. 47): «Причиной таких перемен в народном собрании было испанское восстание (mutandi comitia causa fuit, quod Hispani rebellabant)» (пер. М. Л. Гаспарова).

Однако, как предполагает А. Шультен, у Сципиона Эмилиана была иная ситуация.

Мы, однако, не знаем, когда римляне сообщили кельтиберам об объявлении войны. Можно полагать, что сенат обнародовал свое решение лишь тогда, когда римское войско уже было в Испании (ср. события 152 г.: Polyb., XXXV, 3, 3; Арр. Iber., 49, 208; 50, 211).

Согласно Аппиану (Iber., 44, 181), планировалось возведение стены в 40 стадиев (7200 м.), т. е. огромной длины. Длина же стены близ Бельмонте составляет приблизительно 2200 м, или 12 стадиев. См. карту у Р. Менендеса Пидаля (Menendez Pidal R. Historia de Espana. T. II. P. 94). Нуманция имела в окружности 24 стадия (Арр. Iber., 90, 394). Этому, однако, не соответствовала длина ее стены (Schulten A. Numantia // RE. Hbbd. 33. 1936. Sp. 1259).

У Флора ареваки названы союзниками (socii) сегеданцев, хотя таковыми на тот момент они еще не являлись, см.: De Sanctis С. Storia dei Romani. Vol. IV. Pt. 1. P. 468-469.

Нижеследующее излагается по Диодору (XXXI, 42), где Муммий назван Меммием. Аппиан (Iber., 56, 236—237) иначе описывает поражение римлян. Согласно его рассказу, Кайсар сначала был разбит и обращен в бегство. Муммий в беспорядке преследовал его и подвергся новой атаке лузитан, которые убили примерно 9000 врагов, возвратили себе добычу и свой лагерь, к тому времени захваченный противником, и завладели большим количеством оружия и боевых значков. Римские знамена варвары пронесли по всей Кельтиберии, подвергая их насмешкам и поношению. Обе версии, по моему мнению, в значительной степени несовместимы (это пытаются доказать: Schulten A. Polybius und Posidonius über Iberien und iberischen Kriege // Hermes. Bd. 46. 1911. S. 600; Ursin N. R. af. De Lusitania provincia Romana. Diss. Helsingfors, 1884. P. 30). Ho то, что речь идет об одном и том же сражении, доказывает дополнительное замечание о славе, которую снискали себе лузитаны одержанной победой. Если бы Муммий потерпел два поражения, то не получил бы триумфа (Арр. Iber., 57, 243). Рассказ Диодора, несмотря на свою краткость, обнаруживает индивидуальные черты, тогда как описанная Аппианом картина сражения встречается у него четырежды (56, 237; 58, 245; 66, 281-282; 67, 285-286, если отказаться от двух случаев, где бегство используется лузитанами в качестве военной хитрости — 63, 266 и 64, 270). Уже по одному этому сведения Диодора представляются заслуживающими большего доверия, чем шаблонное сообщение Аппиана. Данные Диодора находят подтверждение и еще в одном источнике. К. Цикориус обнаружил, что в стихах Луцилия (389—390, 392—393, к этому относится и ст. 391) идет речь о поспешной выгрузке войска с кораблей и их построении перед битвой (Cichorius К. Untersuchungen zur Lucilius. Berlin, 1908. S. 300—302). Однако он не сумел «подыскать определенное событие в римской истории, к которому могло бы относиться повествование Луцилия» (Ibid., S. 302). У Диодора описаны не только высадка войска (поскольку ей мешали, она, видимо, происходила быстро), но и сражение римской армии (речь могла идти и о ее построении). Хотя мы не знаем, почему у Луцилия идет речь об этом событии, возможность такой идентификации отнюдь не исключена. Во всяком случае, Луций Муммий и его брат Спурий были близко знакомы со Сципионом Эмилианом. Следующий вопрос состоит в причинах расхождений Диодора с Аппианом. Возможно, в этом виновата небрежность последнего, который путался в описании различных поражений римлян. Однако он мог воспользоваться уже сложившейся в традиции версией событий. В этом случае надо предполагать искажение в промежуточном источнике. Однако представляется спорным, что оно сделано в пользу Муммия, поскольку тот изображен у Аппиана в не слишком благоприятном свете (потеря лагеря).

Подобные выражения вряд ли могут восходить к победному донесению Муммия, которое, как считал Ф. Мюнцер, лежало в основе аппианова рассказа (Münzer F. Mummius. Sp. 1195). Эти реляции были не единственным источником для дальнейшей традиции. Однако, как мне кажется, последующее изложение у Аппиана окрашено в слишком благоприятные для Муммия тона, если вообще не вымышлено, и потому должно быть отброшено. Ап-пиан (Iber., 57, 238) сообщает далее, что Муммий в то время, когда он из опасения оставался в лагере, выждал удобный момент и сумел неожиданно отнять «добычу и боевые значки» у проходивших мимо врагов, нанеся им большие потери. И это несмотря на то, что у того же Аппиана сказано, что римские штандарты носили по Испании в качестве трофеев (Iber., 57, 237). К тому же римлянам никогда не удавалось использовать географические условия Испании для неожиданных атак, как это предполагается в отношении только что разбитого Муммия. Здесь обнаруживается одна тенденция традиции, для которой очень важно, что удалось исправить неприятную ситуацию с потерей знамен.

А. Шультен и С. Гзелль предположительно отождествляют Окилу с Цилисом — совр. Ацила на марокканском побережье между Танжером и Ларашем (Schulten A. Viriatus. S. 214. Anm. 3; Csell S. Histoire ancienne de lAfrique du Nord. T. III. Paris, 1921. P. 310. Not. 8).

См.: Celzer M. Nasicas Widerspruch gegen die Zerstorung Karthagos // Philologus. Bd. 86. S. 261: «Судя по контексту, под этой войной могла подразумеваться только война 153—150 гг.».

По словам Валерия Максима (II, 8, 1), для получения триумфа требовалось уничтожить не меньше 5000 врагов только в одной битве. Но триумф стоял под вопросом, если перед тем полководец потерпел поражение: Oros., IV, 12, 1; V, 4, 7. См. комментарий к: IV, 12, 1: Volkmann H. Valerius (155) // RE. 2. Reihe. Hbbd. 15. 1955. Sp. 2. Даже если рассказ Орозия — выдумка анналистов, в данном контексте она представляет ценность.

App. Iber., 57, 242 — «так что не осталось даже вестника поражения». По мнению Ф. Мюнцера, это выражение, начиная с «Илиады» (XII, 73), неоднократно встречается в источниках (Münzer F. Mummius. Sp. 1195). В Iber., 63, 268 Аппиан отказывается от сокращенной формы этой сентенции и повторяет ее дословно. Это выражение, по-видимому, должно было затушевать не слишком высокую цифру вражеских потерь.

Г. Де Санктис предполагает потерю четверти армии (De Sanctis С. Storia dei Romani. Vol. IV. Pt. 1. P. 469).

Как и день битвы при Аллии (Gell., V, 17), при Каннах (V, 17, 3 sqq.; Macrob. Sat., I, 16, 26) и при Араузионе (Plut. Luc, 27, 8—9). О dies atri см.: Wissowa С. Religion und Kultus der Romer. München, 1912. S. 443 ff.

Подробнее — четвертый том труда о Нуманции. Гран Аталайя имеет в высоту 1152 м (Нуманция — 1087 м). Аппиан пишет, что Нобилиор расположился от Нуманции в 24 стадиях, что равно 4,5 км (Ibid. S. 342. Anm. 3: «Эти данные приводятся на основе приблизительной оценки»).

Поэтому А. Шультен считает, что измена Окилиса, о которой у Аппиана сообщается несколько ниже (Iber., 47, 196), последовала сразу после сражения в день Вулканалий, и Нобилиор выбирал место с учетом этого обстоятельства (Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 342; см. также: De Sanctis С. Storia dei Romani. Vol. IV. Pt. 1. P. 469). Однако маловероятно, чтобы Окилис изменил во время новых мир-ных переговоров, начавшихся после битвы (Diod., XXXI, 41). Кроме того, из текста Аппиана, если понимать его буквально, следует, что Окилис отпал от римлян не сразу после их поражения.

Фрагменты Диодора: Diod. XXXI, 41 (Exc. de legat. P. 324 U. 627 W) и XXXI, 42 (Exc. Phot. cod. 244, p. 519 W) дают неверную хронологию, и их нужно поменять местами, что вполне возможно в силу их разного происхождения. См. ниже, гл. III, § 3 о Квинте Помпее у Диодора: XXXIII, 16 и 17.

Римляне всегда нуждались в усилении конницей, см.: Арр. Iber., 47, 195; Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 171; Bd. III. S. 40. О помощи нумидийцев Лукуллу см.: с. 79—80.

Арр. Iber., 46, 190: кельтиберы и их кони не видели прежде на войне слонов. Выходит, что они не были знакомы с этими животными в боевых условиях. М. Велльман не приводит, однако, примеров использования слонов в мирных целях кроме игр, праздничных шествий и т. д. (Vellman М. Elefant // RE. Bd. V. 1905. Sp. 2253-2257). Переправа слонов через Окилис мимо Нуманции едва ли могла остаться незамеченной. И использование других дорог говорит о хорошей организации, поскольку решение насчет маршрута должно было приниматься уже позднее около устья Халона.

Слоны также использовались против укреплений — Diod., XVIII, 17; Liv., XXVI, 6,1 — оба раза безуспешно. См.: Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 343. Anm. 5.

В связи с этим Аппиан делает следующее замечание: «Перепуганные слоны обыкновенно это и делают и всех считают своими врагами. Поэтому некоторые, чувствуя к ним из-за этого недоверие, называют их общими врагами» (пер. С. П. Кондратьева). С этим сопоставимо то, что пишет автор «Африканской войны»: «Тупоумные слоны с трудом поддаются даже многолетней выучке при постоянных упражнениях, и, когда их выводят в бой, они одинаково опасны для обеих сторон» (Ps.-Caes. Afr., 27, 2. — Пер. М. М. Покровского; это подтвердилось в битве при Тапсе — 83, 2). Рассуждение у Аппиана, возможно, восходит к Полибию, который очень любил обращать внимание на такого рода вещи (Polyb., I, 40, 12-15). См.: Schulten А.: 1) Numantia. Bd. I. S. 285-286; 2) Numantia. Eine topographisch-historische Untersuchung. Berlin, 1905. S. 90.

Это справедливо подчеркивается Г. Де Санктисом (De Sanctis С. Storia dei Romani. Vol. IV. Pt. 1. P. 470). При этом надо учитывать, что Нобилиор еще не испытал на себе психологической нагрузки неудачного ведения многолетней войны.

Э. Хюбнер (CIL, II, р. 244), а позднее и А. Шультен (Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 344. Anm. 3) идентифицировали Аксиний с Уксамой ареваков (Uxama Arevacorum) в 60 км к юго-западу от Нуманции близ совр. Бурго де Осма; ср.: Ibid. S. 129—130. Трудность, на мой взгляд, состоит в том, что римляне при проведении операции против Уксамы дважды должны были бы проходить в непосредственной близости от Нуманции. Я сомневаюсь, что они в тот момент осмелились бы на это. Так, потерпела неудачу описанная у Аппиана в Iber., 47, 195 операция, которая имела место, вероятно, к западу (см. ниже). Ср. аргументы А. Шультена (Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 371 — 372) по аналогичному вопросу (Iber., 87, 377 — 380), см. ниже, гл. IV, § 9 о Сципионе Эмилиане. Поэтому я считаю вопрос о локализации Аксиния открытым.

Так у А. Шультена (Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 344), поскольку ваккеи оставались единственным еще не покоренными соседями ареваков.

Латинская форма этого имени неясна. В латинском издании Цецилия Секунда 1554 г. оно передается как Blesius, в энциклопедии Паули — Виссова статья о нем отсутствует, в справочнике Э. Гроага и А. Штейна (Prosopographia Imperii Romani. Saec. I. Berlin, 1952—1953) трижды встречается Blaesios.

Ср. Liv., per. 48: «Hispaniense bellum parum prospere aliquotiens gestum».

Видимо, начало октября, см.: Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 294, 345.

Все горные проходы, ведущие в долину Эбро, находятся на высоте 1000 м, см. карту III в I томе шультеновской «Нуманции».

Г. Де Санктис полагает, что в тот момент, когда Марцелл находился под Нертобригой, Нобилиор еще оставался в лагере (De Sanctis С. Storia dei Romani. Vol. IV. Pt. 1. P. 472—473). Это совершенно невероятно, поскольку для римлян было очень важно, чтобы их войска как можно скорее соединились с боеспособной армией.

Suo anno — дословно «в свой год», в данном случае: в срок, установленный законом, предусматривавшим интервал между первым и вторым консульствами в десять лет. — Примеч. перев.

В римской традиции Марцелл обычно изображался как человек «высшей доблести, благочестия, воинской славы» (summa virtute, pietate, gloria militari — Cic. In Pis., 44; ср.: MünzerF. Claudius. Sp. 2758-2760). Согласно Корнелию Непоту, Аттик написал историю фамилии Клавдиев Марцеллов (Nep. Att., 18, 4).

Вероятно, в 151 г. См.: Моммзен Т. История Рима. Т. II. СПб., 1994. С. 55. Примеч. 1. До Мария было всего лишь один раз сделано исключение для Сципиона Эмилиана, см. ниже, гл. IV, § 8.

Вероятно, с когноменом Серран, см.: Klebs E. Atilius (32) // RE. Bd. II. 1896. Sp. 2077; Brougnton Т. R. S. The Magistrates of the Roman Republic. Vol. I. P. 453-455 по Д. Вильсдорфу (Wilsdorf D. Fasti Hispaniarum provinciarum. P. 96).

Характерно, что трудности с набором возникли лишь в следующем году.

Это были в основном всадники, которые одновременно могли выступать в качестве заложников, поскольку речь шла обычно о представителях знати. Об этом ясно сказано у Ливия (XL, 47, 10; ср. также описание событий у Аппиана — Iber., 48, 201—203).

Г. Де Санктис предполагает продвижение через долину Турий, совр. Гвадалавиар, поскольку если брать в расчет путь вдоль Халона, то вызывает недоумение, что Марцелл сначала обратился против Окилиса и лишь потом против Нертобриги (De Sanctis С. Storia dei Romani. Vol. IV. Pt. 1. P. 472). Однако это замедлило бы соединение войск, и потому предположение итальянского ученого нужно отвергнуть.

Здесь он снова назван «удачливым в военных делах». Марцелл — один из очень немногих римских военачальников, о которых автор «Иберийской книги» отзывается с похвалой. Я обнаружил следующих: Катон Цензорий (39,160), Тиберий Гракх Старший (43, 179), Марцелл (48, 198-200), Гай Фанний под началом Фабия Сервилиана (67, 287), Флакк, легат Марка Эмилия Лепида (81, 353), Сципион Эмилиан (53, 225; 54, 229; 84, 365; 85, 370-371; 87, 379; 97, 420), Серторий (101, 439), Метелл Пий и Помпеи Магн (101, 440).

Возможно, здесь наблюдается ситуация аналогичная той, что позднее имела место в Лутии: Арр. Iber., 94, 409; см.: Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 346.

Местоположение неизвестно, см.: Menendez Pidal R. Historia de España. T. II. P. 91. Not. 9. Возможно, Ократо в центральной Португалии, южнее Тахо.

Участвовавшие в договоре лузитаны идентичны тем, на которых позднее напал Гальба — 59, 249, однако они жили «по эту сторону реки Таг (citra Tagum Humeri)» (Oros., IV, 21, 10).

Очевидно, именно она подразумевается у Евтропия (IV, 9, 2): «После этого консул Марцелл успешно действовал в тех же краях (т. е. в Лузитании) (Marcellus postea consul res ibidem prospere gessit)».

Polyb., XXXV, 2, 2. См. также у И. Швайгхойзера (fr. 110 BW): «Римский полководец Марк, избавившись от войны, хотел, так сказать, обратиться против лузитан и, обходя мужские залы, заходить в женские покои» (Suida, s. v. κωμάσαι άνδρωτϊτις). Этот эпизод относится к имеющимся у Полибия сюжетам, направленным против Марцелла (ср. XXXV, 3, 4; 4, 3). Страбон (III, 2, 1, р. 141) пишет об основании Марцеллом Кордубы. Таким образом, местное население было приобщено к городскому образу жизни (но это могло произойти и во время претуры Марцелла в 169 г.). См.: Hübner Е. Corduba // RE. Bd. IV. S_>P. 1221.

Нижеследующее излагается по Полибию (XXXV, 2—4) и Аппиану (49, 206—210), чьи сведения дополняются Ливием (per. 48) и Орозием (IV, 21, 1). Для решения вопроса о зависимости Аппиана от Полибия это ключевой фрагмент. Сравнение текстов показывает, что Аппиан (17 строк тойбнеровского издания) при многочисленных совпадениях с Полибием (116 строк того же издания) сообщает дополнительные сведения и многое рассказывает иначе, чем Поли-бий (важнейшие расхождения: 49, 206 — соображения Марцелла: он хочет сам закончить войну, чтобы снискать славу; 49, 208: ссылка на условия Нобилиора, ср. Diod., XXXI, 41; 49, 209: пристрастность консулов при воинском наборе, устранение этого путем введения жребия). Дальнейшие совпадения, по существу, обнаруживает контекст аппианова фрагмента. При этом выражения Аппиана совершенно самостоятельны. В месте, где при упоминании второстепенной детали оба рассказа соприкасаются теснее всего, Аппиан выбирает иное, бесцветное выражение (почти такое же, как в его же Lib., 39, 131 и Dio Cass., XXIII, 19) и добавляет: «как это в обычае», тогда как Полибий дает старую римскую формулу («по ту сторону Тибра»). Подробность изложения у Полибия ни о чем не свидетельствует в силу краткости повествования у Аппиана. Но и в обратном случае требуется осторожность, так как не исключено, что сообщения, приводимые у Аппиана, могли остаться за пределами фрагмента Полибия (например, слова о ведших войну консулах, Арр. Iber., 49, 210). Напротив, возникает вопрос, позволяет ли тенденция к расхождениям говорить об использовании одного фрагмента в другом. Мне кажется, здесь возникают препятствия для обоих комплексов вопросов (роль Марцелла, трудности в ходе воинского набора). У Полибия налицо явно недоброжелательная по отношению к Марцеллу позиция (XXXV, 3, 1—6; 4, 3, сюда же относится fr. 110 BW). Хотя у Аппиана наряду с прежней похвалой Марцеллу (см. выше, с. 58) упоминается и о недоверии сената к нему (повод для этого оговаривается ниже, в 50, 211—212), но Марцелл всегда только подчиненный; он хотел бы из стремления к славе закончить войну до истечения своих полномочий — обычный упрек римским полководцам (см. Plut. Flam., 7), однако о малодушии — ни слова. В рассказе о трудностях во время воинского набора у двух авторов совершенно по-разному расставлены акценты, и прославление Сципиона Эмилиана совершенно исчезает у Аппиана (см. Polyb., XXXV, 4; Ziegler К. Polybios (1) // RE. Hbbd. 42. 1952. Sp. 1559: «Прославляя своих друзей, как ахейцев, так и римлян, прежде всего Сципионов, он часто, без сомнения, перебирал через край». Ср.: Celzer M. Uber die Arbeitsweise des Polybios. S. 14—15. To, что Полибий был пристрастен и что ему приходилось защищать эту точку зрения, показывает фрагмент XXXVI, 8, 6). Встречаются детали, подтверждаемые периохами Ливия и Орозием, но очень плохо согласующиеся с тенденцией Полибия. По Полибию, Сципион увлек и простых солдат, тогда как, по сути, можно говорить лишь о том, что его выступление повлияло на его товарищей по сословию, легатов и военных трибунов (Polyb., XXXV, 4, 4; Liv., 48; Oros., IV, 21,1). Как удалось изменить настроение рядовых граждан, лучше всего рассказывает Аппиан. Он единственный, кто упоминает еще об одной причине трудностей при наборе — пристрастности консулов (иначе и менее правдоподобно в периохе 48-й книги Ливия). Исходя из изложенного, можно сказать, что Аппиан использовал одного автора, который занимал вполне самостоятельную позицию по отношению как к Полибию, так и к анналистам (см. расхождения с периохами Ливия). Как отмечал Эд. Шварц, пассажи «42, 172— 173 в сравнении с Диодором (XXIX, 28) и Арр. Iber., 49, 198 sqq. в сравнении с Полибием (XXXV, 2, 3; 4) обнаруживают как сходство, так и различия» (Schwartz E. Appianus (2) // RE. Bd. II. 1896. Sp. 220-221).

στρατηγός κατά πόλιν. Перевод Краца — «городской претор». А. Шультен видит в словах Полибия (XXXV, 2, 5) κατά πόλιν «любой город как таковой» (Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 346). См. о греческом обозначении должности praetor urbanus у Моммзена в комментарии к: CIL, I, 203 и Арр. ВС, II, 112, 466; III, 95, 394; Plut. Brut., 7, 1 (Mommsen Th. Römisches Staatsrecht. Bd. II. S. 194. Anm. 2). Уже тогда в Риме делами управляли явно городские преторы. Согласно «Капитолийским фастам», именно консул Валерий умер в год исполнения им своей должности. Впрочем, по Аппиану (Iber., 49, 211), от имени врагов Рима слово держал лишь один оратор.

Дополнительным аргументом в пользу точки зрения друзей Рима является ситуация в Дальней Испании после заключения лузитанами договоров с Атилием. Однако прежде чем делать такие сравнения, необходимо различать обстановку в разных областях Испании и национальный характер кельтиберов и лузитан.

Один из пассажей Ливия (XLIII, 14) свидетельствует об их политическом сотрудничестве.

Если А. Шультен преувеличивает роль Сципиона Эмилиана в тогдашней испанской политике Рима (Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 278—279), то К. Бильц впадает в противоположную крайность (Bilz К. Die Politik des P. Cornelius Scipio Aemilianus. Diss. Wurzburg, 1935. S. 52), причем оба опираются на один и тот же текст Полибия (XXXV, 4, 8). Думается, что правильнее в данном случае средний путь. Полибий, очевидно, хотел сказать, что Сципион Эмилиан выступал за продолжение войны более активно, чем люди его возраста и ранга. Безусловно, ему были открыты пути для того, чтобы оказывать аполитическое влияние. Мнение сената и голосование в нем являлись лишь одним из путей к осуществлению этой цели.

В кругах, к которым был близок Полибий (Polyb., XXXV, 3, 4; 4, 3), этот упрек обретал еще большую остроту благодаря тому, что Полибий использует те же выражения при описании страха среди военнообязанных (XXXV, 4, 4; 14). Вряд ли ахейский историк стал бы распространяться о малодушии Марцелла только по собственной инициативе. Тем самым он воспроизводит точку зрения сципионова дома и его друзей. Похвала или ненависть Марцеллов его явно не интересовали — троекратный консул ко времени редактирования этого фрагмента уже, видимо, ушел из жизни. В 148 г. он погиб на море (Liv., per. 50; Cic, 44; Ascon. Piso, p. 11). Тон, в котором Полибий пишет о несомненно способном Марцелле (его дед Марцелл прославился благодаря невероятной личной храбрости: Plut. Marc, 2), отчасти лишает силы аргумент, с помощью которого историк обосновывает, почему любовь к истине — один из принципов его труда (см., напр.: Polyb., XXXVIII, 6, 3-9).

А. Шультен считает, что послы прибыли в Кордубу только в начале 151 г. (Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 346). Вряд ли, однако, есть нужда в столь поздней датировке, поскольку тогда отпадает возможность того, что переговоры Марцелла с представителем кельтиберов еще оказали обратное влияние на решение в Риме.

Полибий недвусмысленно указывает, что недоверие к Марцеллу взяло верх после того, как были отправлены обратно в Испанию посольства и избраны новые консулы (XXXV, 3, 5—6).

Консулы проводили набор (Liv., per. 48) явно еще до распределения провинций, поскольку Сципион соглашался отправляться в Испанию вместе «с консулами» (Polyb., XXXV, 4, 9).

На это указывает также описание подобного случая в 169 г. у Ливия: consules ambitiosi (XLIII, 14). Это очень хорошо согласуется с поведением Лукулла в Испании (Арр. Iber., 51, 215—233; 59, 247—248), то же можно сказать и о поведении его в более поздний период (Dio Cass., XXII, 76, 2). Поэтому восхваление строгости и неподкупности консулов в 48-й периохе Ливия не заслуживает большого доверия.

Арр. Iber., 49, 210; Auct. de vir. 111., 58; Polyb., XXXV, 4, 9: «или трибуна, или легата (εϊτε χιλίαρχον εϊτε πρεσβευτήν)». § 14 указывает скорее на второе. Согласно Ливию (per. 48), Сципион был военным трибуном. Свидетельства источников расходятся между собой, ср.: Meyer Ernst. Römischer Staat uns Staatsgedanke. Zurich, 1948. S. 169-197; Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 347. Anm. 10.

А. Шультен предполагает, что Марцелл в марте 151 г. выступил из Кордубы и в апреле, примерно 30 дней спустя, появился перед Нуманцией (Schulten A. Geschichte von Numantia. S. 54).

А. Шультен идентифицирует этот лагерь с наиболее древним из трех находившихся на холме Кастильехо лагерей (1 км к северу от Нуманции, примерно столько, сколько указано Аппианом в Iber., 50, 213 (Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 347; см.: Numantia.Bd. HI. S. 167-181).

История снова и снова являет нам примеры чередования переговоров и сражений: в 63 г. н. э. Гней Домиций Корбулон ведет переговоры с Тиридатом и в то же время, чтобы придать вес своим требованиям, опустошает часть Армении (Тас. Ann., XV, 27); в 1667 г. адмирал де Рейтер уничтожает английские корабли во время мирных переговоров; в 1952—1953 гг. во время месячных переговоров о перемирии не прекращаются ведущиеся, пусть и с меньшей силой, бои на корейском фронте.

В эту сумму, возможно, входили 30 талантов, возложенных на Окилис (Арр. Iber., 48, 199). Этолийцы считали требование уплаты контрибуции в 1000 талантов неприемлемым (Liv., XXXVII, 1, 5—6). [См. также: Polyb., XXI, 3, 4; 4,13; 5, 4. — Примеч. перев.]

Аппиан (Iber., 66, 279) четко датирует возобновление войны 143 г.; однако, судя по Iber., 63, 265, известны столкновения в Ближней Испании и до этого момента. При этом речь может идти о действиях лузитан, которые подробно изложены в другом месте. Преданность кельтиберов римлянам доказывает их участие в борьбе против Вириата (Арр. Iber., 63, 268).

По другому мнению, Лукулл высадился в Картахене (Pareti L. Storia di Roma e del mondo Romano. Vol. III. Torino, 1953. P. 234).

Первыми остановочными пунктами во время этого марша, которые упоминает Аппиан, были переправа через Тахо (Iber., 51, 216) и Каука (51, 216—52, 220). Из этого совершенно определенно следует, что Лукулл держал свой путь в эти края через Карпетанию (он утверждал, будто явился защищать карпетанов — Арр. Iber., 51, 216). А. Шультен предполагает, что при этом его армия проходила через Кордубу (FHA. IV. Р. 25 и карта I в кн.: Kromayer J., Veith С. Schlachtenatlas zur antiken Kriegsgeschichte. Römische Abteilung. Bl. 12). Однако Марцелл покинул ее еще в марте 151 г., и потому Лукулл никак не мог застать там своего предшественника. С другой стороны, он был чрезвычайно заинтересован в том, чтобы взять ведение войны в свои руки, а потому путь через Кордубу представляется, на мой взгляд, маловероятным. В качестве наиболее подходящего маршрута от южного побережья в Карпетанию напрашивается маршрут через долину Хукара — путь через долину Халона исключается из-за невозможной в это время переправы через Тахо. Таким образом, Лукулл двигался, по-видимому, тем путем, который использовал, согласно И. Кромайеру и Г. Файту (Loc. cit.), Квинт Фульвий Флакк в 181 г.

О численности его войск трудно сказать что-либо определенное. С одной стороны, учитывая сложности, которыми сопровождался воинский набор, контингент, присланный для усиления, не мог быть значительным. С другой стороны, весьма удачливый Марцелл вряд ли понес большие потери; наиболее вероятной представляется цифра в 30 000 человек.

Согласно А. Шультену (Kromayer J., Veith С. Schlachtenatlas zur antiken Kriegsgeschichte. Römische Abteilung. Bl. 12), местом переправы был Толет. На мой взгляд, упоминание об этом у Аппиана (Iber., 51, 216) предполагает определенные трудности при переправе, поскольку речь идет, вероятно, о том участке реки, где она глубоко прорезает новокастильское плоскогорье.

Изложение Аппиана, бесспорно, носит недоброжелательный по отношению к Лукуллу характер, восходя к Полибию, который, как уже давно предполагают ученые, особенно активно использовался в данном разделе (Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 349; Munzer F. Licinius. Sp. 373-375; Bilz K. Die Politik des P. Cornelius Scipio Aemilianus. S. 57). Признаком интереса к ваккейской войне — ведь в ней участвовал Сципион Эмилиан, а Полибий, возможно, сопровождал его (Celzer M. Uber die Arbeitsweise des Polybios. S. 15; Walbank F. A Historical Commentary on Polybius. Vol. I. Oxford, 1957. P. 4) — является упоминание ваккеев наряду с кельтиберами во втором проэмии (Polyb., III, 5, 1), тогда как о лузитанах вопреки ожиданию не говорится. Ливии пишет о Лукулле явно благосклонно по крайней мере, там, где заходит речь о событиях его кампании (Liv., per. 48; ср.: Flor., I, 33, И = II, 17, 11), хотя не исключено и упрощение по вине эпитоматоров (о соотношении Ер. Oxyrh. 39, Z. 41-42 и Liv., XXXIX, 21, 9-10; см.: Kornemann Е. Die neue Livius-Epitome aus Oxyrhinchus. Berlin, 1904. S. 42). В остальном же нет ничего, что могло бы скорректировать изложение Аппиана, а потому, как я думаю, оно заслуживает доверия (Dio Cass., XXII, 76, 2 и Strabo, VIII, 6, 23, fr. 381 лишь подтверждают нарисованную им картину).

Как год, так и время года остаются спорными. Согласно Валерию Максиму (II, 10, 4; V, 2, ext. 4), Сципион в год консульства Лукулла находился в Африке, по данным же Аппиана (Lib., 71, 322), он был там, когда Лукулл вел войну с кельтиберами (ваккеи именуются у Аппиана кельтиберским племенем также в: Iber., 51, 215 и 54, 230). В обоих случаях речь идет о 151 г. Эти указания можно постараться увязать с возрастом Массиниссы: по Аппиану (Lib., 71, 323), ко времени путешествия Сципиона в Африку ему было 88 лет, а умер нумидийский царь в возрасте девяноста лет (Lib., 106, 500), видимо, в консульство Мания Манилия (т. е. в 149 г.). Однако если вместе с Ф. Мюнцером и Эд. Шварцем на основании Val. Max., V, 2, ext. 4 («во время проконсульства Мания Манилия» — М.' Маnilio pro consule) и Ер. Oxyrh. 50, Z. 118—119 безусловно принять за дату смерти Массиниссы 148 год, то отсюда следует, что слова Аппиана о девяноста годах надо рассматривать как округление, тем более что эпитоматор Ливия (per. 50) пишет: «Масинисса… умер в возрасте более девяноста лет (Masinissa… maior nonaginta annis de-cessit)». В пользу датировки путешествия Сципиона 151 г. говорит и еще одно обстоятельство: нет никаких оснований предполагать, что по истечении срока своих полномочий Лукулл стал бы вызывать нумидийские вспомогательные войска. О продлении ему командования ничего не сообщается; это кажется мне, если отказаться от того, что было неслыханным новшеством для Испании, совершенно невероятным (т. е. пророгация полномочий консулу, см. выше, с. 67—68) исходя из Арр. Iber., 55, 233, несмотря на двусмысленность этого места. Поэтому я вместе с В. Ине и А. Шультеном (//me W. Ro-mische Geschichte. Bd. III. S. 281; Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 351. Anm. 4) с уверенностью отношу поездку Сципиона в Африку к 151 г. — вопреки мнению, высказанному в ряде работ (Nissen H. Die Okonomie der Geschichte des Polybios // Reinisches Museum für Philologie. Bd. 26. S. 271; Münzer F.: 1) Cornelius. Sp. 1443; 2) Licinius. Sp. 374; Lincke E. P. Cornelius Scipio Aemilianus. Dresden, 1898. S. 12; Bilz K. Die Politik des P. Cornelius Scipio Aemilianus. S. 27; Csell S. Histoire ancienne de l'Afrique du Nord. T. HI. P. 311. Not. 2; Brougnton T. R. S. The Magistrates of the Roman Republic. Vol. I. P. 456 — 457). Присутствие Сципиона бесспорно зафиксировано лишь при осаде Интеркатии (см. ниже, Арр. Iber., 53—54), среднего из трех известных нам пунктов, где имели место стоянки во время похода. А. Шультен предполагает, что путешествие Сципиона состоялось после осады Интеркатии и датирует его весной 151 г., поскольку тот именно в это время года находился в Африке (Арр. Lib., 71, 323). Однако тогда не остается времени для взятия Кауки и второй кампании Марцелла. Поэтому поездка произошла скорее до осады Интеркатии, причем Оеро? весьма растяжимое понятие по отношению к жителям внутреннего Туниса. Перед осадой Сципион возвратился в войско консула, возможно, после событий в Кауке, так что все соображения за и против отпадают (ср.: Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 350; De Sanctis C. Storia dei Romani. Vol. IV. Pt. 1. P. 478 e not. 215; Bilz K. Die Politik des P. Cornelius Scipio Aemilianus. S. 57—58). To, что Сципион не одобрял образ действий Лукулла, проявилось позднее: Арр. Iber., 89, 386.

Слоны: Арр. Iber., 76, 322; 77, 330. Вспомогательные войска (с сильными преувеличениями): Val. Max., V, 2, ext. 4. Речь явно идет о контингенте, предоставленном в соответствии с договором (так см. у А. Шультена: Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 343. Anm. 4) и состоявшем из всадников и слонов. Мы слышим о нем в 153 г.: 300 всадников и 10 слонов (Арр. Iber., 46, 189); 151 г.: вспомогательные отряды и слоны; 142/141 г.: слоны (Val. Max., IX, 3, 7; очень подозрительное место, см. ниже о Квинте Помпее, гл. III, § 8); 141 г. (Hispania Ulterior): 300 всадников и 10 слонов (Арр. Iber., 67, 284—285); 134 г.: всадники, лучники, пращники и 12 слонов (Арр. Iber., 89, 387; Sail. lug., 7, 2).

Следы пребывания армии Лукулла прослеживаются археологами в третьем слое Тарьего де Серрато (Curchin L. Romain Spain. Con-quest and Assimilation. London etc., 1991. P. 35). — Примеч. перев.

Сведения об отношениях между римлянами и ваккеями в 153 — 133 гг. нелегко привести к общему знаменателю. Видимо, противоречия объясняются, с одной стороны, тем, что ваккеи не образовывали единого политического целого, и потому с различными частями племени одновременно могли быть разные отношения, но, с другой стороны — реакцией на превышение власти римскими военачальниками, которое исходило не от сената. Официальная римская политика, как представляется, скорее стремилась к добрым отношениям с ваккеями. Так, Нобилиор пытался, и не совсем безуспешно, использовать их как союзников в борьбе против Нуманции (Арр. Iber., 47, 195; см. выше, с. 53). Самоуправство Лукулла подчеркивается особо. В 146 г. жители Сеговии проявили себя как верные союзники Рима в борьбе против Вириата (Frontin., IV, 5, 22). Об упоминании ваккеев в Арр. Iber., 76, 322 см. ниже в связи с Метеллом Македонским, гл. III, § 1. В 137 г. были заключены договоры с ними (Арр. Iber., 80, 350); весть о том, будто они идут на помощь Нуманции, характеризуется как ложная (80, 346), обвинение в том, будто они помогали нумантинцам продовольствием — как клевета. В 137 г. сенат запретил, хотя и безуспешно, нападение на них (81, 351). Нападение Эмилия Лепида на Палантию (80, 349 — 82, 357), естественно, омрачило отношения, однако Лепид подвергся штрафу (83, 358). Поэтому не удивляет стычка, происшедшая при Квинте Кальпурнии Пизоне в 135 г. Так что и Сципион Эмилиан должен был в целом враждебно относиться к ваккеям в 134—133 гг., не сумев покорить их (Арр. Iber., 87, 380—88, 385; кроме того, см. ниже, гл. IV, § 9; там же см. об упоминании ваккеев: Liv., per. 57). Это, впрочем, не помешало ему сделать дружественный жест в отношении Кауки (Арр. Iber., 89, 386). Так что у А. Шультена есть все основания, резюмируя изложенное, утверждать: «Настоящего покорения ваккеев, как представляется, не произошло, поскольку у них в римских слоях отсутствуют монеты с иберийскими легендами, а их города существовали и позднее, тогда как Нуманция была стерта с лица земли» (Schulten A. Vaccaei // RE. 2. Reihe. Hbbd. 14. 2. Hlf. 1948. S_>P. 2035).

После сражений с претором Марком Фульвием Нобилиором (в 193 и 192 гг., завоевание Толета: Liv., XXXV, 7, 8; 22, 6—8) и Луцием Квинкцием Криспином, а позднее и Луцием Кальпурнием Пизоном (в 185 г.: Liv., XXXIX, 30—31), карпетаны могли считаться покоренными (см.: Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 324—326; Gotzfried К. Annalen der Römischen Provinzen beider Spanien… S. 61 ff., 79 ff.). Учитывая данные Аппиана и Фронтина, мы считаем невероятным предположение Э. Хюбнера о том, что карпетаны даже после падения Нуманции еще совершенно не были завоеваны (см.: Hübner Е. Carpetani // RE. Bd. III. Sp. 1607).

С цифровыми данными Аппиана многое неясно: в Iber., 51, 217; 52, 220 речь идет о 23 000 боеспособных мужчин. Это дало бы общую численность населения в 92 000 человек (по методу А. Шультена см.: Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 145; по К. Ю. Белоху получилось бы 69 000, см.: Beloch К. J. Bevolkerung der griechischen und römischen Welt. Leipzig, 1886. S. 53). Если считать Кауку крепостью для защиты населения округи, то вся эта толпа, включая скот, имевшийся в Интеркатии (Арр. Iber., 54, 229), должна была как-то поместиться на ее территории. В обоих случаях цифры представляются слишком высокими.

Заготовка дров и фуража, а также реквизиции зерна в Испании всегда были сопряжены с большими опасностями. Мало-известные, лишенные хороших дорог, зачастую покрытые лесами (Schulten А.: 1) Numantia. Bd. I. S. 147, 165 ff.; 2) Numantia // RE. Hbbd. 33. Sp. 1255) местности были чрезвычайно удобны для противника. Другие примеры: в 145 г. при Фабии Эмилиане (Арр. Iber., 65, 275); не считая своего брата Сципиона, он был единственным военачальником, который сумел принять эффективные меры для защиты фуражиров (65, 277); в 140 г. при Помпее (78, 333 и 337) при этом, согласно Аппиану (78, 337) и Орозию (V, 4,13), погибло много знатных римлян; равным образом и в 140 г. при Квинте Цепионе (Dio Cass., XXII, 78); в 136 г. при Эмилии Лепиде (Арр. Iber., 81, 353-354); в 134 г. при Сципионе Эмилиане (87, 377-88, 384).

Выражение κατά πύλας άποκρήμνους означает, по-видимому, «ворота, расположенные в обрывистом месте». То, что погибли не все каукийцы, следует из Аппиана (Iber., 89,386).

Применительно к событиям 154—133 гг. соответствующие примеры дает прежде всего война с лузитанами (вероятно, римляне однозначно рассматривали пленных как людей, предназначенных для обращения в рабство): в 150 г. Лукулл против лузитан (Арр. Iber., 59, 248), а также Гальба (Val. Max., IX, 6, 2; Liv., per. 49); в 141 г. Помпеи в Эдетании (Арр. Iber., 77, 330—331) и Фабий Сервилиан против лузитан (Арр. Iber., 68, 291); в 138 г. Децим Брут в Лузитании (Veil. Pat., II, 5,1; кроме того, неоднократно упоминаются смерть в сражении и самоубийство, на которые шли испанцы, чтобы избежать рабства: Арр. Iber., 73, 303; 74, 305-306; Diod., XXXIV-XXXV, 4, 1 — 2); в 133 г. Сципион Эмилиан после завоевания Нуманции (Арр. Iber., 98, 424).

Как город ваккеев его также упоминают Полибий (XXXIV, 9, 13), Страбон (III, 4, 13, р. 162), Птолемей (II, 6, 49). Точное положение неизвестно (см.: Diccionario de Historia de España . Т. II. 1952. P. 54. Автор статьи — А. Гарсиа-и-Бельидо). Поэтому критика приводимых Аппианом цифр с точки зрения топографии невозможна.

У Аппиана или его источника налицо психологическая рефлексия: «Как это всегда бывает с теми, кто поступил неправильно, Лукулл рассердился не на себя, а на тех, кто упрекал его» (53, 223. — Пер. С. П. Кондратьева).

κώματα… πολλά, по-видимому, больше подходит к осадным насыпям (ср.: 54, 227), чем к блокирующему валу, хотя это слово может означать и то, и другое (см.: 90, 397).

Об этом поединке рассказывается или упоминается: Polyb., XXXV, 5; Liv., per. 48; Oros., IV, 21, 2; Flor., I, 33, 11 = II, 17, 11: неточно говорится о rex и spolia opima; Ampel., 22, 3; Veil. Pat., I, 12, 4; Plin. NH. XXXVII, 9; Auct. de vir. ill., 58, 2; App. Iber., 53, 224—226; Plut. Praec. ger. reip., 805 А. Полибий довольно подробно описывает его, насколько можно судить на основании четырех коротких фрагментов. К Polyb., XXXV, 5 А. Шультен обоснованно добавляет фрагменты 6 и 18 BW (FHA. IV. Р. 28). Возможно, Полибий хотел показать, какие плоды принесли молодому Сципиону годы общения с ним (ср.: XXXII, 9—16).

Не исключено, что с этими событиями связано упоминание кантабров у Ливия (per. 48).

В последнем случае упоминается corona muralis. Вместе с Ф. Мюнцером (Münzer F. Cornelius. Sp. 1442) я считаю эту традицию достоверной (вопреки А. Шультену: Schulten A. Bd. I. S. 351). Рассказ Аппиана представляет собой лишь выдержку. У Ливия применительно к этим событиям ошибочно говорится о «завоевании» Интеркатии (Liv., per. 48).

У Диодора (V, 34, 3) применительно к ваккеям говорится об аграрном коммунизме (Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 147). Однако в Кауке, несомненно, были благородные металлы (Арр. Iber., 52, 218), равно как и у кельтиберов (48, 199; Strabo, III, 4, 13, p. 162). Поэтому соответствующее указание относительно Интеркатии представляется мне не вполне заслуживающим доверия. Это, впрочем, не исключает, что Лукулл получил такой ответ.

Арр. Iber., 55, 231, нынешняя Паленсия. По мнению А. Шультена, писалась с одной l (Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 148. Anm. 12); это подтверждается, в частности, орфографией надписей.

κρίνειν можно понимать двояко: «обвинять» и «осуждать». Против первого варианта говорит, на мой взгляд, следующее: 1) Аппиан (Iber., 60, 255) указывает на различия в судьбе и характере Гальбы и Лукулла; 2) храм Felicitas; 3) благосклонный тон ливиевой эпитомы (Liv., per. 48).

Аппиан называет его «неопытным в военном деле». То, что от войск требовалось пройти столь значительное расстояние (90 километров за 24 часа, разумеется, преодолеть невозможно), свидетельствует о чрезмерных требованиям к ним. Вегеций считает нормой (iustun iterum) 30 километров в сутки при одном дне отдыха после трех дней марша. Шмиттелайн относительно армии Цезаря говорит о 12 км (La premiere campaigne de Cesar contre les Germains. 1954. P. 105 suiv.).

У Аппиана (Iber., 61, 256 и 259), где говорится о нарушении римлянами договоров по отношению к лузитанам, наряду с Гальбой дважды упоминается Лукулл. То, что речь идет о нарушении нескольких договоров, вытекает из слов «как часто» (61, 259).

К тому же вопрос Цицерона к Аттику (XII, 5, 3): «И посмотри, прошу, о Луции Либоне — о том, который [участвовал в процессе] Сервия Гальбы, был плебейским трибуном при консулах Цензорине и Манилии (т. е. 149 г.) или Тите Квинкции и Мании Ацилии?» (т. е. 150 г.) (пер. В. О. Горенштейна), явно предполагает, что Гальба, по мнению Цицерона, находился в Риме в 150 г. По мнению Ф. Мюнцера, причиной сомнений Цицерона стало то, что в рамках 149 г. уместилось столько событий — не только состоялся процесс Гальбы, но Катон также успел его подвергнуть литературной обработке и включить в свои «Начала» в том самом году, когда он умер (Munzer F. Scribonius // RE. 2. Reihe. Hbbd. 4.1923. Sp. 881). Пророгация означала бы отсутствие Гальбы в Риме вплоть до 149 г.

Сообщение Аппиана (Iber., 59, 249—60, 255) довольно подробно. В связи с тем что сомнительность поведения Гальбы и методы его защиты сильно волновали римскую общественность, несмотря на предстоящую войну с Карфагеном, дошедшая до нас на сей счет через Аппиана традиция необычайно содержательна. Хотя Аппиан весьма подробно описывает сам поход и лишь кратко сообщает о процессе, с ним связаны очень многие упоминания. Умалчивают о процессе из основных источников только Орозий (IV, 21, 10) и Валерий Максим (IX, 6, 2). Богата интереснейшими подробностями периоха Ливия, где процесс Гальбы является главной темой повествования. Ливии должен был чрезвычайно основательно, со всеми «за» и «против» изложить этот сюжет. Сведения, встречающиеся у Цицерона (De orat., I, 227—228; Brut., 89—90) и в другом фрагменте Валерия Максима (VIII, 1, abs. 2), не так много говорят о событиях в Испании, поскольку основное внимание там сосредоточено на miseratio.

«Все» — характерное преувеличение, которое позволяет себе писатель, обходящий молчанием дальнейшую судьбу подвергшихся нападению лузитан. Правда, упомянув о Вириате и его отрядах, Аппиан тем самым скорректировал это сообщение (60, 255; 61, 259). Благодаря оставшимся в живых стал возможен позднее процесс Гальбы (Liv., per. 49). В целом об этом см.: Liv., per. 49; Cic. Brut., 89; Val. Max., VIII, 1, abs. 2.

Val. Max., IX, 6, 2: 8000 в целом; Suet. Galba, 3, 2: 30 000 убитых, что Ф. Мюнцер справедливо считает преувеличением (Мüпzer F. Sulpicius (58). Sp. 762). Возможно, обе цифры следует понимать в указанном смысле.

Чего требовал добрый обычай, показывает поведение Муммия в 153 г., см. выше, § 3. Впрочем, основную часть добычи должна была составить выручка от продажи пленных в рабство. В связи с разделом добычи ср. жалобы трибунов в адрес консулов 219 г., прежде всего, Марка Ливия Салинатора: Frontin., IV, 1, 45; Liv., XXII, 35, 3.

Гальба, разумеется, должен был очень хорошо знать, как сильно раздражало подобное поведение: Liv., XLV, 35—39. Однако его жадность (см.: Арр. Iber., 60, 255; Val. Max., VI, 4, 2) взяла на верх над доводами разума, несмотря на весь его интеллект (Cic. De orat., I, 239—240; Brut., 82, 86—88).

Cic. Brut., 86—88; Консул 202 г. Марк Сервилий Гемин в своей речи против Гальбы в 167 г. очень метко выразился на его счет: «Он только и умеет, что говорить, да и то все желчь и яд (ille nihil praeterquam loqui, et id ipse maledice ac maligne, didicit)» (Liv., XLV, 39, 16. — Пер. О. Л. Левинской).

Оценка, данная ему Цицероном (Brut., 82), демонстрирует его возможности, дававшие ему преимущество над другими (ср.: De orat., I, 239-240).

Год теперь точно установлен благодаря оксиринхской эпитоме (49, Z. 98-100).

Ход дебатов во многом поддается реконструкции. Ко времени Ливия еще сохранилось три речи Гальбы по данному поводу (Liv., per. 49), о еще существующих речах Гальбы говорит Цицерон (Brut., 82; 295). Мы располагаем фрагментами одной речи Катона — ORF^>2, 196-199 из Авла Геллия (XIII, 25, 15; I, 12, 17), Цицерона (Brut., 89-90; De orat., I, 228), Фронтона (Ер. ad M. Caes., Ill, 20, p. 57 N.). Катон включил речи в свои «Начала» (Origines) (Cic. Brut., 89; Liv., per. 49). Тексты речей Либона существовали еще во времена Цицерона (Cic. Brut., 90). Отрывки спора (altercatio) между ним и Гальбой сохранил для нас Цицерон (De orat., II, 263).

Подобные жертвоприношения действительно были в обычае у лузитан: Strabo, III, 3, 6, p. 154; ср.: Cichorius К. Römische Studien. S. 9—10. Несмотря на это, Гальба, бесспорно, лгал, как считает и Г. Де Санктис (De Sanctis С. Storia dei Romani. Vol. IV. Pt. 1. P. 481— 482); к тому же позднее он не захотел полностью признаться.

У более поздних авторов, и прежде всего Цицерона, которого интересовали риторические моменты, все остальные точки зрения отступали в тень по сравнению с miseratio (Cic. Brut., 90; Quintil. Inst, orat., II, 15, 8; Val. Max., VIII, 1, abs. 2).

В конечном счете все-таки здесь ощущаются взгляды именно Полибия, поскольку в политическом отношении автор, как бы глядя со стороны, отождествляет себя с римлянами, что к Полибию, несомненно, подходит больше всего.

У Валерия Максима в пяти exempla, относящихся к деятельности Квинта Метелла в эти годы (II, 7, 10; III, 2, 21; V, 1, 5; VII, 4, 5; IX, 3, 7), не считая рассмотренного, в трех говорится лишь об Испании в целом. Последний из них (IX, 3, 7) представляет собою путаное сообщение, где Метелл сначала назван консулом «обеих Испании», затем проконсулом «почти всей Испании». Этот пассаж можно объяснить не только ошибкой памяти, но и стремлением Валерия Максима сделать особенно резким контраст между его рангом и дурным поведением, описанным ниже. К тому же это сообщение в высшей степени подозрительно и полностью противоречит данным Аппиана (76, 325). При этом сведения Аппиана, безусловно, представляются куда более правдоподобными (см.: Kornemann E. Die neue Livius-Epitome aus Oxyrhinchus. S. 100).

То, что у Ливия в оксиринхской эпитоме и у Орозия (Liv., per. 53; Ер. Oxyrh. 53, Z. 171-172; Oros, V, 4, 12) речь идет о Фабии Сервилиане, следует из их установки, а в per. 54 и Ер. Oxyrh. 53, Z. 185—186 это можно заключить и исходя из содержания (о Diod., XXXIII, 1, 3—4 и Charax, fr. 27 см. выше, наст, гл., § 1).

Его претура в Македонии; триумф в 146 г.; Liv., per. 52; двукратное поражение на консульских выборах: Auct. de vir. ill., 61, 3.

По мнению А. Шультена, это Сьерра де Сан-Висенте (Schulten A. Viriatus. S. 220), согласно Аппиану (Loc. cit.) — по ту сторону Тага.

По мнению Э. Корнеманна, весной 146 г. (Kornemann Е. Die neue Livius-Epitome aus Oxyrhinchus. S. 98).

Сходная ситуация имела место в 137 г., когда Марк Эмилий Лепид Порцина сменил своего коллегу по консулату Гая Гостилия Манцина, потерпевшего поражение от нумантинцев (Арр. Iber., 80, 348).

Под первым, которого Аппиан не назвал, мог подразумеваться Лелий. О его успехах, которые должны были иметь место в 145 г., сообщает Цицерон (претор: Cic. Lael., 96). Этого мнения придерживался уже М. Хофман, полагавший, правда, что Лелий сражался под ауспициями Фабия, и У. И. X. Беккер, который считал, что Лелий был претором Ближней Испании в 145 г., и датировал его победы первой половиной этого года (см.: Hoffmann M. De Viriathi Numantinorumque bello. Diss. Greifswald, 1865. P. 41; Becker U. J. H. Die Kriege der Römer in Hispanien. 1. Ht.: Viriath und die Lusitaner. Altona, 1826. S. 33-34).

В Iber., 44, 180—55, 233 Аппиан рассказывает о наместниках Ближней Испании, в 56, 234—72, 321 — о действиях правителей Дальней Испании, в 76, 322—99, 428 вновь Ближней. Соответственно в 66, 279 автор отступает от принципа, провозглашенного им в Prooem. 49, сопровождая это недвусмысленным замечанием о вновь разгоревшейся кельтиберской войне, которая шла одновременно с Вириатовой войной, чтобы в 76, 322 повести рассказ о событиях в Кельтиберии. Он верно указывает на связь двух войн, называя имя наместника Ближней Испании, который потерпел поражение от лузитан вместе с правителем Дальней Испании (56, 234; правда, мы не знаем точно, кто им был, Маний Манилий или Луций Кальпурний Пизон Цезонин, см. гл. I, § 1). Далее Аппиан повествует о действиях Лициния Лукулла в Hispania Ulterior в тесной взаимосвязи с операциями Сульпиция Гальбы (59, 247—60, 255) и об участии Децима Юния Брута в осаде Палантии (80, 349—82, 357). В то же время он обходит молчанием участие Марка Клавдия Марцелла в кампании 152 г. в Дальней Испании, о чем известно из Полибия (XXXV, 2, 2) и вступлении консула 139 г. Марка Попилия Лената в войну против Вириата (об этом сообщается в: Diod., XXXIII, 19; Dio Cass., XXII, 75; Auct. devir. ill., 71, 2).

Точка зрения Ф. Мюнцера (Münzer F. Fabius. Sp. 1813), что у Аппиана (Iber., 66, 281—67, 283) под Kοίντιος или Kόϊντος имеется в виду имя Луция Метелла («может быть, его когномен Kάλουος?»), представляется мне весьма рискованной. Ведь в таком случае у Аппиана выпадают события 143 г. в Дальней Испании, поскольку предложенная там же Мюнцером гипотеза о том, что Квинт Метелл в 143 г. был наместником обеих испанских провинций, сомнительна.

Я бы хотел обсудить еще один вариант, который, правда, не принимаю сам, поскольку, хотя он и устраняет некоторые трудности, связанные с традицией, но порождает новые проблемы по существу дела: несмотря на молчание периох Ливия и оксиринхской эпитомы, вполне возможно отнести рассказ Аппиана в 67, 283—287 к 142 г. (у него нет разрыва между 141 и 140 гг.; таковой, возможно, имеет место в 68, 291). Тогда оказалось бы, что Фабий фактически прибыл в Испанию «в следующем году» после Квинкция, хотя между ними обоими оказывается неудачная деятельность Луция Метелла («преемник» у Аппиана (Iber., 67, 283) не следует понимать слишком узко). И «консул» у Орозия (V, 4, 12), возможно, появился потому, что Орозий из ряда событий, связанных с консулом (и позднее проконсулом) Фабием, сохраняя за ним первоначальный ранг, пересказывал только те, которые имели место на втором году его деятельности в Дальней Испании. В отношении же Луция Метелла можно предполагать, что в дальнейшем (очевидно, в 141 г.) он действовал в качестве проконсула в Цизальпинской Галлии (CIL, I, 547, 548 = V, 2491, 2492; ср.: Münzer F. Caecilius (83) // RE. Bd. III. 1899. Sp. 1208). Можно с натяжкой предположить, что Луций Метелл после понесенного им поражения еще до истечения консульства был заменен своим коллегой. О такого рода замене источники сообщают лишь один раз — о Гостилии Манцине, то же самое было сделано, по-видимому, в отношении Клавдия Унимана, что в обоих случаях явилось катастрофой для этих персонажей (пожалуй, также и для Клавдия, о котором мы более ничего не слышим). Однако ничего не известно о подобных последствиях неудачи в 142 г. для Луция Метелла, и поэтому, несмотря ни на что, его замена в столь драматической форме, как нам кажется, исключается.

При этом дело не обходится без конъектуры. В рукописи говорится не об Эмилиане, а о Сервилиане, и к тому же мы должны убрать слова «его брат Максим Эмилиан». За эту перестановку выступают У. И. X. Беккер и Л. Мендельсон в их издании, а также В. Друманн и П. Гребе (Drumann W., Croebe P. Geschichte Roms im Zeitalter des Ubergang von der Republik zur Monarchic Bd IV. Berlin, 1908. S. 314), А. Шультен (Schulten A. Viriatus. S. 222), Т. Р. С. Броутон (Broughton T. R. S. The Magistrates of the Roman Republic. Vol. I. P. 473) и, наконец, X. Гундель (Gundel H. Vi-riatus // RE. 2. Reihe. Hbbd. 17.1961. Sp. 215).

Согласно А. Шультену (Schulten A. Viriatus. S. 222. Anm. 2), это делается с помощью фразы «в противолежащей Испании… с другим римским военачальником» (66, 281), что Шультен относит к Ближней Испании (начиная с 66, 279) — после того как благодаря вставке прежде речь шла о Квинте Помпее и, следовательно, о Дальней Испании.

К. Бильц считает его — и, как мне кажется, справедливо — вымышленным (Bilz К. Die Politik des P. Cornelius Scipio Aemlianus. Diss. Wiirzburg, 1935. S. 59. Anm. 153). О. Хильтбруннер, напротив, считает его каламбуром Сципиона Эмилиана (Hiltbrunner О. (Hg.) Thesaurismata. Festschrift für Ida Kapp zum 70. Geburtstag. Miinchen, 1954. S.49ff.).

X. Гундель усматривает в одном из пассажей Светония (Galba, 3, 2: «говорят (tradunt), что… [Гальба] перебил тридцать тысяч лузитанцев, из-за чего возгорелась Вириатова война». — Пер. М. Л. Гаспарова) указание на то, «что Вириат сразу после 150 г. начал активно бороться с римлянами, чтобы отомстить им» (Gundel H. Viriatus // RE. 2. Reihe. Hbbd. 17. 1961. Sp. 207). Это едва ли верно. Против такого предположения свидетельствуют усилия в защиту лузитан, предпринимавшиеся в Риме, что предполагает мирные отношения. Указание Светония (tradunt) скорее говорит о представлениях, возникших позднее. Мысль о связи между вероломством Гальбы и возобновлением войны, по-видимому, присутствует и в Оксиринхской эпитоме (52, Z. 146—148), правда дополненной не вполне надежными сведениями.

Выражение Аппиана в Iber., 61, 257, где говорится, что Ветилий привел из Рима «другое войско», возможно, даже указывает на неудачное ведение римлянами войны в предыдущем году. Не исключено, что уже эти события были известны ахейцам.

По мнению А. Шультена, окружение произошло в долине или дефиле, окруженных горами (Schulten A. Viriatus // NJb. Bd. 39. 1917. S. 217. Anm.l).

Г. Де Санктис связывает с этим (предварительным) успехом Ветилия замечание в Оксиринхской эпитоме (51, Z. 136) и предполагает, что Ветилий, окружив лузитан, даже направил в Рим победное донесение (De Sanctis С. Storia dei Romani. Vol. IV. La fon- dazione dell'impero. Pt. 1. Dalla bataglia di Naraggara alia battaglia di Pidna. Torino, 1923. P. 483). Детали нам неизвестны (с сомнениями: Gundel H. Viriatus. Sp. 208). Представляется лишь весьма вероятным, что у Ливия под 147 г. сообщалось о победе римлян над лузитанами. То, что Г. Де Санктис считает театром боевых действий Ближнюю Испанию (De Sanctis С. Storia dei Romani. Vol. IV. Pt. 1. P. 483), несомненно, является ошибкой.

Аналогичные черты характера названы в историческом повествовании: Арр. Iber., 67, 287; 71, 312. О Вириате в годы его наивысшего могущества: Diod., XXXIII, 7, 2 — 3. В этом отношении он описывается как воплощение добродетелей своего народа. У Страбона в связи с этим говорится: «Все жители гор (т. е. лузитаны) ведут простой образ жизни, пьют воду, спят на голой земле» (Strabo, III, 3, 7, p. 154-155).

Примеры его военных хитростей многочисленны, и о них будет рассказано в соответствующих местах.

Особо отмечается справедливость при разделе добычи, а в связи с этим и тот факт, что в его войске никогда не было мятежей: Арр. Iber., 71, 318-319; Diod., XXXIII, 1, 3; 5; 21а; Cic. De off., II, 40. Эти обстоятельства подчеркиваются не без умысла, читатель должен воспринимать их на фоне нечестного раздела добычи Гальбой (Арр. Iber., 60, 255) и мятежом против Цепиона (Dio Cass., XXII, 78). X. Гундель справедливо указывает на то, что такое поведение Вириата обусловливалось скорее чертами характера, нежели трезвым расчетом.

В подлинном виде эта трехступенчатая структура присутствует у Диона Кассия (вообще наиболее отточенная характеристика Вириата): пастух — разбойник — военачальник (ποιμήν — λεστής — στρατηγός) (XXII, 73, 1). Часто намеренно или по ошибке стилизованная, эта формула предстает перед нами в различных вариациях, иногда только в виде намеков вплоть до поздних авторов: Diod., XXXIII, 1, 3; Liv., per. 52; Veil. Pat., II, 1, 3; Frontin., II, 5, 7; Flor., I, 33, 15 = II, 17, 15; Eutrop., IV, 16, 2; Oros., V, 4, 1; Auct. de vir. ill., 71, 1; Ioh. Antioch., FHG, IV, 538, fr. 60. На совпадение между Дионом Кассием (XXII, 73), Ливием (per. 52) и Орозием (V, 4, 1) указывает Буассевен в его издании Диона Кассия (комм, ad loc).

Проверить достоверность рассказа Аппиана невозможно. Указания Ливия (per. 52) и Орозия (V, 4, 1—2) противоречат ему лишь предположительно. Слова Ливия (per. 52) «он захватил всю Лузитанию (totam Lusitaniam occupavit)» (до упоминания о Ветилии) могут быть упрощением и преувеличением, часто встречающимися в эксцерптах, и, видимо, совсем как у Орозия, уточняются сообщением Флора (I, 33, 15 — 16 = II, 17, 15—16), из которого следует, что это замечание относится ко времени деятельности Вириата в целом. Рассказ Аппиана (Iber., 62, 260—263) подтверждается сообщением Фронтина (II, 13, 4). По-видимому, традиция достаточно однородна.

По мнению А. Шультена, Трибола находилась недалеко от Картейи (Schulten A. Viriatus. S. 219).

Сципион воспользовался этим приемом при отступлении, чтобы спасти Рутилия в 134 г. (Арр. Iber., 88, 383). Подобным же образом вели борьбу нумидийские всадники с войском Цезаря в 46 г.: [Ps.-Caes.] Afr., 6, 3-5; 14, 2-3; 69, 4.

Поражение римлян имело место еще в 147 г. (см. экскурс, § 3). Э. Корнеман датирует его уже весной 146 г. (Kornemann Е. Die neue Livius-Epitome aus Oxyrhin-chus. Berlin, 1904. S. 96—97), дезориентированный данными (Эрозия (V, 4, 2), что, однако, не переубедило X. Гунделя (Gundel H. Viriatus. Sp. 210).

Согласно Орозию, претор спасся (V, 4, 2). Здесь, однако, он явно перепутал Ветилия с его квестором — так считает X. Гундель (Gundel H. Vetilius. Sp. 1835—1836), поскольку Ливии (per. 52) также сообщает о пленении претора.

По мнению Э. Хюбнера, упомянутый здесь Аппианом Карпесс и Картейя идентичны (Hübner Е. Carteia // RE. Bd. III. 1899. Sp. 1619).

Это опустошение равнинной области во-обще характерно для тактики Вириата. Кроме того, о подобных его действиях говорится в следующих местах: Арр. Iber., 64, 272; 66, 282 (70, 298 представляет собою случай иного рода), кроме того: 56, 234 (Пуник); 57, 239 (Кавкен); 57, 241 (в Африке); 73, 301 (одновременно с Вириатом). Оборотной стороной этого время от времени становился недостаток продовольствия (68, 288: Вириат против Сервилиана).

А. Шультен справедливо рассматривает это как признак его полководческой проницательности (Schulten A. Viriatus. S. 220).

«В конце 146 г. Вириат был господином положения» (Gundel H. Viriatus. Sp. 213). X. Гундель также предполагает, что в 146 г. потерпел поражение Клавдий Униман, которое я, исходя из данных (Эрозия (V, 4, 3) могу датировать лишь 145 г.

Эбро упоминается у Флора (I, 33, 15 = II, 17, 15) и Орозия (V, 4, 2). X. Гундель справедливо возражает против неприятия этого сообщения М. Хофманом (Hoffmann M. De Viriathi Numan-tinorumque bello. Diss. Greifswald, 1865. P. 29): «Нужно иметь в виду, что для тактики Вириата в целом характерны большая мобильность и дальние походы, которые отчасти объяснялись нехваткой продовольствия». Это вообще было свойственно лузитанам (см. для 154 г. гл. I, §1).

О датировке: Schulten A. Viriatus. S. 220. О его местоположении см.: Schulten A. Segobriga (1) // RE. 2. Reihe. Hbbd. 3. 1921. Sp. 1077, согласно которому она находилась близ Sahelices в провинции Куэнка.

У Аппиана (Iber., 66, 282; 67, 284 и 287) — Итукка. О проблемах, связанных с этим местом, см. ниже, гл. III, § 4.

Также воины противника зачастую воспринимались римлянами как перебежчики (Frontin., IV, 1, 41; Val. Max., II, 7, 11). Событие такого рода описано у Аппиана и Орозия (Арр. Iber., 68, 291; Oros., V, 4, 12), причем из Аппиана следует, что речь идет о главаре — «предводителе разбойников», капитулировавшего во главе одного из отрядов.

История с басней Вириата относится, по-видимому, к более позднему времени. В традиции, однако, она вырвана из исторического контекста и связана с годами могущества Вириата, как показывает сообщение Диодора (XXXIII, 7,3).

Благодаря положению соответствующего фрагмента в тексте у Диодора (XXXIII, 7, 1 — 3) эту свадьбу можно приблизительно датировать 146/145 г. (Hoffmann M. De Viriathi Numantinorumque bello. P. 37—38). В прилегающей 9-й главе описываются, по мнению Б. Низе, события 145/144 г. (Niese В. Geschichte der Griechischen und Makedonischen Staaten seit der Schlacht bei Chaeronea. Bd. I—III. Gotha, 1893—1903.). Хаак предполагает в качестве даты: «Вероятно, незадолго до 141 г.» (цит. по: Cundel H. Viriatus. Sp. 217). Свадьбу, возможно, упоминал еще Полибий (по мнению М. Хофмана — XXXIV, 9, 14-15) (Hoffmann M. De Viriathi Numantino-rumque bello. P. 37. N. 5), это вполне могло попасть в его главный труд. Характер повествования о времени могущества Вириата, где перед нами предстает яркая фигура варвара, еще не испорченного цивилизацией, надо, несомненно, отнести на счет Посейдония, который, говоря о Вириате, одновременно ведет речь о моральных проблемах. Он видит в нем человека, который хотя и не был затронут всеобщим просвещением, все же не только обрел добродетель, но, поскольку Вириат жил «в согласии с природою», его дарования в духовном отношении достигли совершенства (Diod., XXXIII, 7, 3; 5; 7). По мнению А. Шультена, начиная с XXXIII книги Диодор следует Посейдонию (см.: Schulten A. Polybius und Posidonius über Iberien und iberischen Kriege // Hermes. Bd. 46. 1911. S. 603). Изображение Вириата вполне совпадает с тем, что мы знаем о Посейдонии как о «первом историке кризиса» (см.: Reinhardt К. Poseidonios (3) // RE. Hbbd. 43. 1953. Sp. 627-628, 631). Вириат — положительный образ в противовес деградирующему поколению римлян той эпохи.

Согласно Ф. Мюнцеру, Униман находился «в одной из испанских провинций примерно в 147 г.». О хронологии см. экскурс, § 3.

Этот фрагмент восходит к Гаю Ацилию (FGrHist, 813. F. 5, 6), как считает Петер в комментарии к соответствующему месту Ливия. Источник назван, очевидно, для того, чтобы возложить на него ответственность. Хронология может быть определена лишь приблизительно: одновременно с Клавдием Униманом или после него и до 143 г. (консульство Аппия Клавдия Пульхра и Квинта Цецилия Метелла: V, 4, 7). Подробное изложение этого эпизода у Орозия объясняется, надо полагать, местным патриотизмом автора.

Вопрос о хронологии решается в этой статье (стб. 406) сходным образом. В своей более ранней книге Ф. Мюнцер высказывал предположение, что имела место пророгация на 144 г. (Münzer F. Römische Adelsparteien und Adelsfamilien. Stuttgart, 1920. S. 247), что кажется мне невероятным. О возможности такого сдвига см.: Meyer Ernst. Römischer Staat uns Staatsgedanke. Zurich, 1948. S. 152—153.

Ф. Мюнцер считает щедрые похвалы Цицерона сильно преувеличенными (Münzer F. Laelius. Sp. 406).

По мнению Ф. Мюнцера, Нигидий был претором 145 г. в Ближней Испании (Münzer F. Nigidius (l) // RE. Hbbd. 33.1936. Sp. 200), с чем согласился А. Шультен (Schulten A. Viriatus. S. 220). Э. Корнеман, напротив, полагал, что тот являлся наместником Hispania Citerior в 144 г. (Kornemann E. Die neue Livius-Epitome aus Oxyrhinchus. S. 102).

Об этом сообщается применительно к 153 (Арр. Iber., 56, 234-57, 240), 151/150 (58, 244-59, 249), 141/140 (68, 289-291) и 139/138 (73, 301) гг. без указаний на то, кто командовал этими армиями (ср.: Schulten A. Viriatus. S. 224). Остается спорным, занимал ли Вириат главенствующее положение (Diod., XXXIII, 21а). Во всяком случае, не подтверждаются замечания Диодора (XXXIII, 1, 3) о том, что до появления Вириата война в Лузитании не представляла опасности, о чем свидетельствуют поражения римлян в 154 и 153 (и 148?) гг. В этом отношении единодушны Юстин (XLIV, 2) и Флор (I, 33,13-15 = II, 17,13-15).

Его отправка в Испанию, по-видимому, упоминается в Оксиринхской эпитоме (52, Z. 151 — с серьезными дополнениями), кроме того, о Фабии как о (первом) победителе Вириата сообщают Флор (I, 33, 17 = II, 17, 17) и Диодор (XXXIII, 1, 3-4), ср.: Charax, F. 26.

На основании данных Диодора (XXXIII, 7, 5—6) X. Гундель высказывает интересное предположение, что этим городом были Тукки (Gundel H. Viriatus. Sp. 214).

Вопреки мнению Э. Хюбнера (Hübner E. Baikor // RE. Bd. II. 1896. Sp. 2743) А. Шультен считает, что Бекор идентичен Бекуле, совр. Байлен недалеко от Деспеньяперроса (Schulten A. Viriatus. S. 222).

Личность Олоника (см.: Schulten A. Numantia. Bd. I. München, 1914. S. 353—354) может быть надежно отнесена к событиям 171 г. Флор рассказывает (I, 33, 13—14 = II, 17,13—14) об Олиндике, пренебрегая хронологией (см.: Münzer F. Olonicus // RE. Hbbd. 34. 1937. Sp. 2494).

Нам кажется невероятным, что описание Полибия относится ко времени после 152 г. Если сравнивать с Третьей Македонской войной, то три последующих за 151 г. года не оправдывают подобной характеристики. О подобном можно говорить лишь после 143 г., а по сути только начиная с 140 г., который является terminus post quem для этой части полибиева труда. Противоположностью πύρινος πόλεμος оказывается указание Страбона (III, 4, 13, р. 162) на то, что Кельтиберская война длилась 20 лет. Здесь налицо аналогичное понимание вопроса, которое, очевидно, возвращает нас к Полибию. Иную традицию представляет Флор (I, 34, 2 = II, 18, 2). Он пишет об 11 годах, ведя, таким образом, отсчет от 143 г., хотя начинает изложение со 153 г. (I, 34, 3 = II, 18, 3). Установка полибиевых фрагментов подтверждается восходящим к нему фрагментом Диодора (XXXI, 40). Согласно последнему, речь идет об экскурсе внутри рассказа о начале войны на рубеже 154—153 гг., который стоял не в начале повествования. Без учета же Диодора упомянутый фрагмент Полибия выглядит как введение к описанию Нумантинской войны (в XXXV, 1 Полибий, несомненно, пишет о войне с кельтиберами). Как выше, говоря о возобновившихся в 153 г. «смутах и волнениях» (III, 4, 12; 5, 1), Полибий упоминает, что примечательно, лишь о кельтиберах и ваккеях, умалчивая о лузитанах, так и теперь он дает характеристику кельтиберской войны, которая равным образом подходит и для операций лузитан, не называя их самих. Лузитанская война интересовала Полибия отнюдь не в такой степени, как кельтиберская, и он явно не стал бы описывать ее за пределами своего главного труда. В пользу этого свидетельствует то пренебрежение, с которым Полибий говорит о кампании Марцелла против лузитан (fr. 110 BW).

О порядке распределения провинций см. также фасты в конце книги. Подлинность факта жеребьевки, о которой сообщается в источниках, не может быть поставлена под сомнение ни в этом случае, ни в случае с консулом 136 г. Луцием Фурием Филом (Val. Max., III, 7, 5). В то же время можно высказать сомнения по поводу неожиданного сообщения Аппиана о том, что Квинт Кальпурний Пизон «был избран военачальником (στρατηγός) против них (нумантинцев. — Г. С.)». Не спутал ли Аппиан консульские выборы и передачу поста наместника? В некоторой степени это возможно в отношении Фабия Эмилиана (Diod., XXXIII, 1, 3).

См.: Hübner Е. Centobriga // RE. Bd. III. Sp. 1933; Val. Max., V, 1, 5; Ep. Oxyrh. 53, Z. 161—163, делает возможным определение хронологии; Flor., I, 33, 10 = II, 17, 10: Нертобрига, но здесь, очевидно, произошла путаница, поскольку Флор в данном случае недвусмысленно указывает на случай с Ретогеном: «Еще больше славы принесло ему то, что он пощадил Нертобригу (Nertobrigae maiore gloria pepercisset)» (пер. А. И. Немировского).

Ретоген — грецизированная форма имени Ректуген, позаимствованная, «возможно, из Посейдония, этическим воззрениям которого соответствует весь этот пассаж».

Фронтин относит этот эпизод и вовсе к Фабию Максиму Кунктатору (IV, 6, 1). — Примеч. перев.

О пророгации в источниках не сообщается, как, впрочем, мало напрямую сообщается и о случаях других пророгаций в тогдашней Испании. О партийной борьбе см.: Münzer F. Römische Adelsparteien und Adelsfamilien. Stuttgart, 1920. S. 245-247.

У Диодора (XXXIII, 24) упоминается Контобрис, вероятно, все же не идентичный Контребии, поскольку соответствующее место в Ватиканском эксцерпте стоит лишь после пассажа XXXIII, 19, который относится к событиям 139 г. (Вириат — Попилий).

Эта хитрость описана у Валерия Максима (VII, 4, 5), ее же явно подразумевает Флор: «захватил Контребию примечательным образом (Contrebiam memorabili cepisset exemplo)» (I, 33, 10 = II, 17, 10); Валерий Максим: «Метелл [действовал с помощью] примечательного плана (memorabilis etiam consilii Q. Metellus)». Анекдот о сохранении тайны, помимо Валерия Максима, сообщают: Auct. de vir. ill., 61, 5; Plut. Apopht. Caec. Met., 2; Frontin., I, 1, 12 (ошибочно отнесено к Метеллу Пию, см. экскурс, с. 109).

Рукопись «Иберийской книги» Аппиана (Loc. cit.) дает следующее чтение: «Так окончилась война с Вириатом. Теперь же мое повествование возвращается к войне с ваккеями и нумантинцами, которых Вириат подстрекнул к отпадению. Против них был отправлен Цецилий Метелл с более многочисленным войском. И хотя он подчинил ваккеев, повергнув их в ужас внезапным нападением во время сбора урожая, но ему еще оставалось покорить Нуманцию и Терманцию». Издатели, начиная с И. Швайгхойзера, в обоих местах вместо ваккеев вставляют ареваков. А. Шультен выступает за сохранение варианта рукописи, поскольку прекращение подвоза хлеба из области ваккеев было предварительным условием покорения Нуманции (Schulten A. Numantia. Bd. I. München, 1914. S. 143-144). Ф. Л. И. Диллениус (Appian-Ubersetzung. Stuttgart, 1828. Comm. ad cap. 76), отстаивая чтение рукописи, указывает на то, что в гл. 80— 83 и 87—88 (346—357, 362, 380—385) Аппиан действительно рассказывает о борьбе с ваккеями. Исходя из этого, я полагаю, что в первом случае упоминание ваккеев вполне уместно (ср. у Полибия (III, 5, 1): «кельтиберы и ваккеи»). Во втором случае Аппиан также, по-видимому, пишет о ваккеях. В то же время здесь можно говорить об ошибке. Она тем более вероятна, что Аппиан, как показывают параллельные источники, по неизвестным нам причинам пропустил первую кампанию Метелла (в 143 г.). Он ни слова не сообщает о кампании против беллов и титтов (о войне с ними упомянуто в 66, 279), которая, очевидно, идентична известной нам войне в Ближней Кельтиберии. С учетом этого сокращения второе упоминание ваккеев, названных уже перед этим, вполне обоснованно представляется ошибочным. Против мнения о том, что под побежденными действительно подразумеваются ваккеи, говорят два обстоятельства: 1) первоначальная и последующая позиция ваккеев (см. выше, с. 81; акции Квинта Кальпурния Пизона и Сципиона Эмилиана легко объяснить тем, что позиция ваккеев по понятным причинам изменилась после нападения на них Лепида); 2) Аппиан пишет об опустошении равнинной территории и покорении ваккеев. При опустошении ваккейской равнины были бы завоеваны их города (например, Палантия), а не города ареваков Терманция и Нуманция. В свою очередь, подчинение ваккейских городов не засвидетельствовано источниками и после всех предшествующих и последующих событий невероятно.

В годы, прошедшие после заключения мирного договора с Марцеллом, жители Нуманции возвели новые стены взамен старых, уже пришедших в негодность (Schulten A. Numantia // RE. Hbd. 33. 1936. Sp. 1259). — Примеч. перев.

Особенно бросается в глаза то, что Аппиан только здесь (Iber., 76, 323—325) дает описание Нуманции и ее жителей, тогда как при первом упоминании, не менее важном (46, 188 под 153 г.), лишь называет ее сильнейшим городом ареваков. Объяснить это можно, пожалуй, тем, что применительно к событиям 142 г. Аппиан обнаружил такое описание, а в отношении 153 г., очевидно, нет. Оно могло восходить к Посейдонию, который здесь впервые подробно завел разговор о Нуманции, если он начал писать «после Полибия» (μετά Пολυβιον — Suid.) (легко представить, что в начальной части труда шла речь о предшествующих событиях), но можно также предположить в качестве источника и Рутилия Руфа, использовавшего, видимо, монографию Полибия, которую последний, возможно, открывал описанием Нуманции (это, естественно, является предположением чисто гипотетическим, ср.: Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 285).

По мнению А. Шультена, в долине Халона (см.: Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 355).

Ф. Мильтнер вполне обоснованно пишет о бесспорных успехах, на которых зиждился авторитет Помпея (Miltner F. Pompeius (12). Sp. 2058). О том, что он не был претором или пропретором в Испании, см. экскурс, с. 121—126.

Путешествие в Испанию Помпей предпринял на корабле (Ioh. Antioch., fr. 60: здесь, впрочем, упоминается лишь его наместничество в Испании, в какой из ее провинций, не уточняется. Ср. экскурс, § 2).

Лакуна в тексте позволяет лишь строить неясные догадки о ходе событий. К этому же эпизоду должно относиться сообщение оксиринхской эпитомы под 141 г. (Ер. Oxyrh. 54, Z.174).

О его местонахождении см.: Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 357-358; App. Iber., 77, 329-330: Малия. Diod., XXXIII, 17: Лагни. Идентификация восходит к В. Друману (Drumann W., Groebe P. Geschichte Roms im Zeitalter des Ubergang von der Republik zur Monarchic Bd. IV. Berlin, 1908. S. 309. Anm. 24) и, несмотря на соображения М. Хофмана (Hoffmann M. De Viriathi Numantino-rumque bello. Diss. Greifswald, 1865. P. 51—52), она представляется правильной. Сравнение обоих мест в источниках чрезвычайно затрудняется тем, что сообщение Диодора занимает 26 строк тойбнеровского издания, в то время как Аппиан рассказывает об этих событиях на 4 строчках. Если учитывать это при рассмотрении обоих фрагментов, становится очевидно, что в действительности они отличаются только в одном пункте. «Гарнизон» Аппиана может быть идентичен нумантинским вспомогательным войскам Диодора. То, что жители хитростью перебили гарнизон, соответствует рассказу Диодора о намерении последних снискать расположение Помпея за счет нумантинцев и о ночном бое. Наконец, сдачу города у Аппиана можно соотнести с готовностью к ней со стороны жителей и занятием города Помпеем у Диодора. Лишь о дальнейшей судьбе города у обоих авторов сообщается с подробностями, которые, пожалуй, не имеют соответствий между собой. Согласно Диодору, Помпеи приказал казнить знатнейших граждан, а сам город разрушить, тогда как, по Аппиану, он потребовал выдачи оружия и заложников. Если допустить, что у Диодора дается более благоприятная по отношению к Помпею версия, чем у Аппиана, то это различие нельзя безоговорочно считать результатом расхождений между Полибием и Посейдонием, поскольку Посейдоний должен рассматриваться как промежуточный источник для Аппиана (ср.: Norden E. Die germanische Urgeschichte in Tacitus Germania. Leipzig, 1920. S. 163. Anm. 4; 170; см. также: Schulten A. Numantia. Bd. III. S. 8 и FHA. IV — вопреки его часто высказывавшемуся мнению особенно в: Schulten A. Polybius und Posidonius über Iberien und iberischen Kriege // Hermes. Bd. 46. 1911. S. 598 ff.). При ближайшем рассмотрении я, однако, не нахожу, что Помпеи представлен у Диодора исключительно в благоприятном свете: он требует выдачи союзников и тем самым ставит их совесть перед тяжелым выбором. Они колеблются, но в конце концов соглашаются выполнить его требование. Нумантинцы защищаются, и теперь Помпеи ведет себя как беспристрастный арбитр и наказывает жителей за то, что они хотели выполнить его требование. Поэтому он избавляет нумантинцев от опасности, которой сам же умышленно их подверг, причем Диодор наряду с сочувствием — впрочем, вполне одобрительно — указывает и на его расчет. Я ни в малейшей степени не усматриваю в рассказе Диодора «лакировки» и «оправдания Помпея», о которых пишет Шультен (Schulten А. Роlybius und Posidonius… S. 601). В противоположность этому в рассказе Аппиана ничего не говорится об этом двусмысленном поведении Помпея (само собой разумеется, в силу сокращенного характера изложения). Отличие концовки данного эпизода у Аппиана от Диодора, которое ничего не говорит об общей тенденции, я могу объяснить тем, что аналогичные требования (выдачу оружия и заложников) немного ранее Помпеи — не названный, однако, по имени — выдвигал по отношению к Нуманции и Терманции (Diod., XXXIII, 16, 1). То, что расчет, который определял поведение Помпея, не был совершенно ошибочным, впоследствии продемонстрировала, как представляется, готовность нумантинцев к мирному соглашению (аналогичным образом усматривает эту взаимосвязь М. Хофман: Hoffmann M. De Viriathi Numantinorumque bello. P. 52; ср.: Flor., I, 34, 4 = II, 18, 4).

Иначе полагает А. Шультен: «вероятно, в долине Халона» (Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 358).

А. Шультен считает мероприятия Помпея частью плана, имевшего целью блокаду Нуманции (Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 358).

Когда Цицерон называет Помпея homo novus et fortissimus vir (Pro Murena, 16), это больше говорит о системе аргументации Цицерона, чем о личности самого Помпея.

А. Шультен (Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 272. Anm. 3) сопоставляет это с указанием Полибия (VI, 19, 2) о предписании пехотинцам принять участие в шести кампаниях и Луцилия (490—491 М): «Покуда он служит в землях Иберских, чуть не шесть трехлетий воюя (dum miles Hibera terrast, atque meret ter sex aetate quasi annos)» (здесь и далее стихи Луцилия — в пер. Е. Г. Рабинович). Набор для войны в Испании происходил, конечно, не толь-ко в 152,146 и 141 гг. (Арр. Iber., 49, 209; 65, 274; 78, 334).

Поэтому М. Хофман отбрасывает указание Аппиана на тех, кто отслужил шесть лет (Hoffmann M. De Viriathi Numantinorumque bello. P. 50).

Терманция названа наряду с Нуманцией у Ливия (per. 54) и Диодора (XXXIII, 16). Здесь Терманция появляется последней раз в связи с этой войной. «Терманция продолжала существовать, поскольку в 98, а затем в 75 г. участвовала в кельтиберском восстании. Сципион воздержался от разрушения города. По-видимому, Терманция своевременно подчинилась» (Schulten A. Numantia. Bel. III. S. 57). Фрагменты Диодора XXXIII, 16 (Exc. de legat., 327, 328 U) и XXXIII, 17 (Exc. de leg. virt., 358-361 V) хронологически неверно расположены и должны, что вполне возможно, поменяться местами. Согласно Аппиану (Iber., 79, 338—344), мирные переговоры были, во всяком случае, последним событием, происшедшим в Испании при Помпее.

Согласно Аппиану (Арр. Iber., 79, 342), то обстоятельство, что теперь Помпеи мог больше не бояться, поскольку прибыл его преемник (наряду с сознанием постыдности договора), явилось причиной того, что он стал отрицать факт договора. Эта мотивировка введена дополнительно автором — Помпеи с самого начала мог соглашаться только на deditio, если он не хотел подвергать опасности свое положение в Риме.

К. Сазерленд ошибается, считая, будто сенат велел Попилию игнорировать заключенный Помпеем мир — в сенате просто не знали о его заключении (Sutherland С. Н. V. The Romans in Spain. 217 В. С. — A. D. 117. London, 1939. P. 84). — Примеч. перев.

Diod., XXXIII, 16. В этом состоит небольшое, но существенное различие между Диодором и Аппианом (Iber., 79, 338—344). У Диодора вина за несоблюдение договора ложится на кельтиберов, поведение которых описывается (не без некоторой сентиментальности) с человеческим пониманием. У Аппиана выполнению договора препятствует римская сторона. Ключ к пониманию этих двух мест дают отрывки из Диодора (ХХХШ, 19) и Диона Кассия (XXII, 75) о переговорах Попилия с Вириатом в 139 г. Здесь римляне также добиваются deditio (это подразумевается) и выдвигают требования одно за другим (об этом говорится определенно), мир нарушается после требования выдачи оружия. То же самое мы наблюдаем в случае с Помпеем, но с тем существенным различием, что предварительно он дает обещания. Вопреки истинному положению дел, насколько можно его представить, рассказ Диодора, очевидно, с помощью достаточно скромных средств искажает картину. Однако нельзя сказать, оправдываются римляне в целом или лично Помпеи, поскольку этот пассаж вырван из контекста. По мнению А. Шультена, здесь наблюдается та же взаимосвязь, что и между фрагментами Арр. Iber., 77, 329 и Diod., XXXIII, 17 (Schulten A. Polybius und Posidonius… S. 601).

To есть то, что Помпеи дал нумантинцам гарантии. М. Хофман сомневается, что Помпеи совершенно отрицал договор, под которым в принципе подразумевалась deditio (Hoffmann M. De Viriathi Numantinorumque bello. P. 52).

Вопрос о том, насколько тайно от посланцев сената, префектов и военных трибунов могли вестись переговоры, занимает также М. Хофмана (Hoffmann M. De Viriathi Numantinorumque bello. P. 52—53). Во всяком случае, они могли свидетельствовать об уже выполненных кельтиберами условиях.

Плиний Старший (NH, III, 12) упоминает в конвенте города Астиги (совр. Эсиха, ср.: Hübner Е. Astigi // RE. Bd. II. 1896. Sp. 1790) Tucci col. Aug. Gemella, которая у Птолемея (II, 4, 9) названа Tουκκι, городом турдулов. Это место идентично совр. Мартосу близ Хаэна, который благодаря своему расположению на высокой горе имеет важное стратегическое значение. Наряду с ним Плиний (Loc. cit.) упоминает Itucci col. Virtus Iulia, чье местонахождение неизвестно (по Э. Хюбнеру (CIL, II, р. 213), это нынешняя Баэна). В наших источниках о Вириатовой войне встречаются следующие топонимы, которые необходимо учесть в данном случае: Diod., XXXIII, 7, 5 Tύκκη) (вместо него часто упоминаются его жители); Арр. Iber., 66, 282 'Iτύκη) (так в рукописи, издатели дают 'Iτύκκη); Вириат изгоняет оттуда римский гарнизон); 67, 284 'Iτύκκη) (Сервилиан спешит туда); 67, 287 'Iτύκκη) (Сервилиан отступает туда), 68, 290 Γέμελλα (Сервилиан завоевывает ее вместе с Эскадией и Обулкулой); Oros., V, 4, 12 Buccia (в наиболее авторитетных рукописях). Трудность состоит в том, что смысл соответствующих эпизодов у Орозия и Аппиана совершенно различен (67, 284 и 287). У Орозия читаем: «Фабий… отогнав врагов, освободил город Букцию, который осаждал Вириат, и принял капитуляцию от нее и от других укрепленных местечек (Fabius… Bucciam oppidum, quod Viriatus obsidebat, depulsis hostibus liberavit et in deditionem cum plurimis aliis castellis recepit)». Вероятно, Орозий свел воедино таким образом «освобождение», а затем «взятие». У Аппиана Сервилиан сначала спешит со своим войском в Итукку (ές 'Iτύκκην) и после первоначальных успехов и последующих поражений вынужден был в конце концов возвратиться вновь в Итукку (ές 'Iτύκκην), причем неясно, идет ли речь при первом нападении об успешной попытке снятия осады, которая может быть идентична тому, что описано у Орозия (А. Шультен связывает между собой сообщения (Эрозия и Аппиана (68, 290), взятие Гемеллы — Schulten A. Viriatus. S. 224. Anm. 4), и затем позже о возвращении к собственному опорному пункту, или же сначала имела место попытка захвата, а затем возвращение к еще не завоеванному городу — так полагает А. Шультен (Schulten A. Viriatus. S. 223—224). Первая гипотеза представляется мне более вероятной, поскольку вряд ли правильно предполагать отступление к враждебному ему городу. Сложность, однако, состоит в том, что в имеющихся у нас сведениях о судьбе города у Аппиана, очевидно, есть пробел (с учетом присущей Аппиану краткости допустить это не так уж трудно): между взятием Тукки Вириатом (Арр. Iber., 66, 282) и снятием с него осады Сервилианом (67, 284) должен был произойти переход города на сторону римлян, после отступления Сервилиана (67, 287) и перед тем, как город завоевало войско лузитан (68, 290, Гемелла), он должен был переметнуться к Вириату. Это в принципе полностью соответствует картине, нарисованной Диодором (XXXIII, 7, 5—6). Басня, которую рассказывал Вириат туккиицам, явно относится к последнему периоду, когда он владел Туккой. В пользу этого говорит то, что басня рассказана для того, чтобы обеспечить верность туккийцев Вириату. Пожалуй, именно таким образом лучше всего примирить между собой сообщения о Тукке. Я считаю вполне вероятной тождественность Итукки Аппиана Тукке Диодора, а также Tucci col. Aug., поскольку она обладала важным стратегическим значением, которое и давало повод для ее упоминания в описании исторических событий. Труднее объяснить, почему Аппиан использует два различных названия: в 66, 282; 67, 284 и 287 — Итукка, в 68, 290 — Гемелла. Проще объяснить это тем, что в его источниках имелись расхождения или предлагались разные формы.

Ср.: Münzer F. Marcius (10) // RE. Hbbd. 28. 1930. Sp. 1544, который, правда, считает его подчиненным «пропретора Кв. Помпея» (см. об этом экскурс, с. 121 — 127).

Что касается его деятельности в начале года в Риме, то нам известно его письмо к евреям (см.: Макк. I, 15, 16—21). [Неточность: письмо было адресовано не самим евреям, а правительствам соседних государств с предложением не воевать с Иудеей и не помогать ее врагам, а также выдать первосвященнику Симону бежавших из Иудеи. Симону же была отправлена копия этого послания. — Примеч. перев.] Ср.: Broughton Т. R. S. The Magistrates of the Roman Re-public. Vol. I. New York, 1951. P. 476.

Ср.: Münzer F. Fabius (115) // RE. Bd. VI. 1909. Sp. 1811— 1814. Статья весьма важна в связи с содержащейся в ней подробной оценкой оксиринхской эпитомы. Однако я не могу согласиться с некоторыми высказанными там соображениями о Метелле и обстоятельствах, сопутствовавших замене Квинта Помпея.

«С криком и шумом, как всегда делают варвары, с длинными волосами, которыми они, распустив их, потрясают в бою для устрашения врагов». Ф. Маркс сравнивает это со стихами Луцилия (288—289): «Вскинуты головы вверх, расчесаны гривы их челкой / Пышной, с крутого свисающей лба, — таков их обычай (iactari caput atque comas, fluitare capronas, altas, frontibus imnissas, ut mos fuit illis)». К. Цикориус привлекает для сравнения фрагмент Страбона (III, 3, 7, р.154), где говорится, что лузитаны «подобно женщинам, носят длинные волосы, спускающиеся густыми прядями; но в сражение они идут, обвязав волосы вокруг лба» (пер. Г. А. Стратановского) (Cichorius К. Untersuchungen zur Lucilius. Berlin, 1908. S. 32). Э. Норден отмечает, что эти черты в описании варваров, дошедшие до нас в передаче Аппиана и Страбона, характерны для Посейдония (Norden E. Die germanische Urgeschichte in Tacitus Germania. S. 163. Anm. 4).

Арр. Iber., 67, 287; ср. Lucil., 472 M.: «Раз шестьдесят за час нападал он (puncto uno horae qui quoque invasit)» — о враге, который неустанно, час за часом, совершает нападения (Ф. Маркс). К. Цикориус проводит сравнение с Аппианом (Iber., 67, 287) — Луцилий в XIV книге более подробно рассказывал о войне в Испании (Cichorius К. Untersuchungen zur Lucilius. S. 33—34).

О судьбе местных городов см. выше (гл. II, § 2) в связи с басней, рассказанной Вириатом туккийцам.

Ср.: «Судя по их именам, мы видим, что измена имела место и в провинции» (Schulten A. Viriatus. S. 224; аналогично см. у М. Хофмана: Hoffman M. De Viriathi Numantinorumque bello. P. 44). О том же свидетельствуют сообщения о Тукке (см. выше), а также положение и судьбы Астолпы (Diod., XXXIII, 7, 4; Dio Cass., XXII, 75). [Что касается отрядов Курия и Апулея, то речь, по мнению Ю. Б. Циркина, идет о об обычае, когда «молодые люди, не имеющие имущества, но обладающие смелостью и силой, …объединялись в банды, промышляющие разбоями далеко за пределами Лузитании (Diod., V, 34). Этот обычай, свойственный времени распада родовых отношении, …служил, видимо, одним из способов расселения лузитан». К числу таких отрядов, вероятно, относились и банды Курия и Апулея (Циркин Ю. Б. Древняя Испания. М., 2000. С. 150-151). — Примеч. перев.]

Вероятно, Астиги, нынешняя Эсиха, как полагает А. Шультен (Schulten A. Viriatus. S. 224. Anm. 5).

Это отразилось в кратких замечаниях эпитоматора Ливия (per. 54), упрощающих и искажающих действительность: «отвоевана большая часть Лузитании (magna pars Lusitaniae recepta)»; оксиринхской эпитомы (Ер. Oxyrh. 53, Z. 171—172), Орозия (V, 4,12).

Это кажется мне более вероятным, чем точка зрения К. Бильца, который склонен видеть здесь успех группировки Сципиона, достигнутый благодаря посольской миссии Сципиона (Bilz К. Die Politik des P. Cornelius Scipio Aemilianus. Diss. Wurzburg, 1935. S. 44).

Процесс, очевидно, был довольно длительным, поскольку сохранился фрагмент из пятой речи Сципиона против Азелла (Cell., II, 20, 6).

У Фронтина и Валерия Максима речь идет о перебежчиках. Цифра 500 у Орозия дает основания предполагать, что он свел воедино два эпизода, о которых последовательно сообщает Аппиан. Вызывающие отвращение детали, о которых он рассказывает в отличие от других авторов, не заслуживают доверия. Ср. об аналогичном поступке Цезаря: BG, VIII, 44, 1; Oros., VI, 11, 29.

Арр. Iber., 69, 292; по мнению Э. Хюбнера, местонахождение города неизвестно, название неясно (Hiibner E. Erisana // RE. Bd. VI. Sp. 466). А. Шультен считает, что речь идет не об Эрисане, а об упоминавшейся у Аппиана Арсе (Iber., 70, 298), и предполагает неправильную передачу названия у этого автора в 69, 292, проводя здесь параллель ‘Iτύκη — Γέμελλα (Schulten A. Viriatus. S. 224. Anm. 7). В случае с Арсой — Эрисаной (ученый полагает, что это название возникло из испорченного Ирисама) можно допустить две различных формы одного и того же иберийского топонима, которые встречаются в источнике Аппиана, с чем, однако, я не могу согласиться.

А. Шультен считает, что только усталость от войны и доверчивость лузитан вынудила Вириата к столь невероятному решению — дать уйти римскому войску (Schulten A. Viriatus. S. 225). X. Гундель, напротив, справедливо указывает на то, что война против Рима не могла длиться бесконечно: «Трезвый расчет должен был подсказывать ему, что с уничтожением римского войска политические цели достигнуты не будут, что это скорее приведет к продолжению войны и лишь сделает римлян еще более безжалостными в дальнейшей борьбе» (Cundel H. Viriatus. Sp. 219; подобным образом высказывался уже М. Хофман: Hoffman M. De Viriathi Numantinorumque bello. P. 46).

X. Гундель ищет соответствующую область внутри самой Бетурии (Gundel H. Viriatus. Sp. 221). О возвращении себе тех городов в провинции, которые он потерял в прошлом году, Вириат, очевидно, и не мечтал (ср.: Kromayer J., Veith С. Schlachtenatlas zur antiken Kriegsgeschichte. 120 Karten auf 34 Tafeln begleitenden Text. Leipzig, 1926. Römische Abteilung. Bl. 11, 56).

«Военно-политической целью Вириата была независимость его родины от Рима, расширение зависимых от нее территорий, в особенности в направлении богатых южных областей (Бетурия, позднее Андалусия) и гарантия достигнутого Римом» (Gundel H. Viriatus. Sp. 224).

См.: Bilz K. Die Politik des P. Cornelius Scipio Aemilianus. S. 45. Anm. 114; в 140 г., даже если и не так рано, как он предполагает.

Ср. его роль в переговорах по поводу Марцеллова договора и политику уничтожения в отношении Нуманции.

Münzer F. Römische Adelsparteien und Adelsfamilien. S. 249: «Квинт, самый молодой из Цепионов, являл собой весьма характерный тип барчука».

У Обсеквента (§ 23) налицо ошибка, возникновение которой можно объяснять по-разному. Он замечает о том годе, когда были консулами Кв. (в первом издании Гн.) Цепион и Г. Лелий: «В этот год был обретен мир благодаря победе над Вириатом (annus pacatus fuit Viriatho victo)».

По мнению В. Дальхайма, Цепион ехал в Испанию, уже имея инструкции разорвать мир с Вириатом (Dahlheim W. Gewalt und Herrschaft. Das provinziale Herrschaftssystem der römischen Republik. Berlin; New York, 1977. S. 99), что, впрочем, не находит опоры в источниках. — Примеч. перев.

А. Шультен датирует расторжение договора сенатом 140 г. (Schulten A. Geschichte von Numantia. München, 1933. S. 74). Также и Т. Моммзен полагает невозможным, чтобы подготовка этого акта началась в более раннее время (Mommsen Th. Römisches Staatsrecht. Bd. II^>3. S. 12). X. Гундель датирует командование Цепиона лишь начиная с его проконсульства в 139 г. (Gundel И. Viriatus. Sp. 221). Однако прибытие Цепиона в провинцию в 140 г. засвидетельствовано оксиринхской эпитомой (54, Z. 182—184).

О решении народного собрания, которого следовало бы ожидать в данном случае, ничего не сообщается. От слова έψηφισμένου у Аппиана (70, 298) толку немного. Во всяком случае, у Диона Кассия глагол ψεφίζομαι используется для обозначения как голосования и постановлений сената (например, XXXVII, 21, 1; 21, 3; 22, 4; 36, 1 и 2), так и народного собрания (XXXVII, 9, 2; 28, 1; XXXVIII, 41, 1), но в случаях с сенатом значительно чаще.

По мнению Моммзена, сакросанктный закон, по сути, нельзя было отменить, но если скрепленный клятвой договор не соблюдался одной из сторон, то и другая в этом случае не была им более связана.

Поскольку Вириат погиб в 139 г. (Ер. Oxyrh. 54, Z. 197-198), а перед этим еще имели место крупномасштабные операции Цепиона и переговоры Попилия с Вириатом, то первые столкновения между Вириатом и Цепионом я предпочитаю датировать 140 г.

Ср.: кроме того, Арса упоминается у Харакса (fr. 28), Плиния Старшего (NH, III, 14) и Птолемея (II, 4, 10). Точное местонахождение неизвестно.

Его преномен мы теперь твердо знаем благодаря оксиринхской эпитоме (Oxyrh. 54, Z. 191; ср.: Broughton Т. R. S. The Magistrates of the Roman Republic. Vol. I. P. 476).

Ср.: Volkmann H. Popilius. Sp. 60—61; позднее имел место брачный союз между представителями этих семейств.

В 137 г. Марк Эмилий Лепид Порцина был избран консулом, в 136 г. Квинт Фульвий Нобилиор стал цензором, в 135 г. Сервий Фульвий Флакк, а в 134 г. Гай Фульвий Флакк — консулами. Ср.: Münzer F. Römische Adelsparteien und Adelsfamilien. S. 237—238; Bilz K. Die Politik des P. Cornelius Scipio Aemilianus. S. 46. Anm. 122: «Ни о том, ни о другом нет сведений, что они были друзьями Сципиона».

Правда, как справедливо отмечает X. Гундель, то, что операция обоих наместников проводилась сообща, недоказуемо (Gundel H. Viriatus. Sp. 222).

Ср. мнения Хаака (Pauly. Bd. VI. Sp. 2669) и А. Гарсиа-и-Бельидо (Hispania. Т. 5. 1945. Р. 575; цит. по: Gundel H. Viriatus. Sp. 217—218). Оба автора пытаются объяснить стремление Вириата к миру семейными трудностями и трениями между предводителями лузитан. Несмотря на то что данный тезис нужно, по-видимому, отвергнуть, как это делает X. Гундель, налицо факт раздоров, который Гундель, на мой взгляд, слишком недооценивает. Иначе никак не объяснишь сведения, изложенные у Диона Кассия (XXII, 75).

Такой вывод делает К. Цикориус на основании данных Луцилия (476 М), где описывается лошадь Вириата: «Стати нет в жеребце, зато легконог и вынослив он» (ipse ecus, non formonsus, gradarius, optimus vector). Появляется у Луцилия (615—616 М) и сам Вириат: «Но бесчестьем не считаем быть побитым варваром — Вириатом, Ганнибалом» (bello vinci a barbaro Viriatho Annibale). Интерпретация этого места спорна (ср.: Gundel H. Viriatus. Sp. 203—204). Однако мне кажется весьма интересным дополнение А. Шультена (Schulten A. Viriatus. S. 234. Anm. 2). Он полагает, что Луцилий называет Вириата Ганнибалом иберов, подобно тому как Флор (I, 33, 15 = II, 17, 15) именует его Hispaniae Romulus — испанским Ромулом.

Данные Диона Кассия (XXII, 75) и автора сочинения «О знаменитых мужах» (71, 2) истолковываются благодаря фрагменту Диодора (XXXIII, 19). О реальном содержании deditio см. изложение Полибия (XXXVI, 4,1-3).

В этом также сомневается и X. Гундель (Gundel H. Viriatus. Sp. 222). Нужно отклонить точку зрения А. Шультена о том, что у Аппиана (79, 345) произошло смешение названий, и вместо лузонов речь должна идти о лузитанах (Schulten A. Polybius und Posidonius… S. 602). He говоря уж о том, что сама эта мысль имеет препятствием lectio difficilior, мне кажется, что заметка Аппиана относится к 138 г.

А. Шультен предполагает, что лузитаны испытывали непреодолимую усталость от войны (Schulten A. Viriatus. S. 226—227). X. Гундель усматривает здесь связь с походом Цепиона в земли галлаиков, который проходил через тыловые области Вириата и изолировал их (Gundel H. Viriatus. Sp. 221).

Так считает и А. Шультен (Schulten A. Viriatus. S. 227). У Аппиана (Iber., 71, 311) — Авдакс (Audax), Диталкон (Ditalkon), Минур (Minuros); Ер. Oxyrh. 54, Z. 197: Авдакс (Audax), Минур (Minurus), Диталкон (Ditalco, где сохранилось только -ita-); у Диодора (XXXIII, 21) — Авдас (Audas), Диталкес (Ditalkes), Никоронт (Nikorontes). Во всяком случае, Audax представляет собою по отношению Audas более латинизированную форму — по образцу audax, -acis, ср.: Schulten A. Viriatus. S. 227. Так же и Ditalco является более латинским вариантом, a Ditalces — более греческим. Что касается имени третьего убийцы, то здесь, очевидно, имели хождение две версии, которые соседствовали в источниках наших авторов. [Р. Тувено предполагает, что имя «Никоронт» позаимствовано у Посейдония; по его мнению, следует принять указываемое Ливием и Аппианом имя «Минур» как более соответствующее иберийским формам (Thouvenot R. Essai sur la province romaine de Betique. Paris, 1940. P. 129—130. Not. 5). — Примеч. перев.] Латинские формы имен у Аппиана могут свидетельствовать в пользу тезиса Э. Шварца о том, что Аппиан или его информатор пользовались, по-видимому, латинскими источниками (Schwartz E. Appianus (2) // RE. Bd. II. 1896. Sp. 217). В сочинении «О знаменитых мужах» говорится о «двух сообщниках» (duos satellites). Это различие не имеет значения, как и то, что у Иоанна Антиохийского говорится о большом числе убийц.

Auct. de vir. ill., 71, 3: «…задушили Вириата, напоив его вином (Viriathum vino depositum peremerunt)» (пер. В. С. Соколова). Это, бесспорно, является выдумкой автора, который хотел таким образом объяснить происшедшее. Напротив, о воздержности Вириата сообщает Диодор (Diod., XXXIII, 21).

X. Гундель соглашается с В. Ине, который «с большой вероятностью» расценивает эту версию как «восприятие событий, искаженное из-за стыда за происшедшее». С этим можно согласиться, когда обоснование отказа приписывается Цепиону. Саму же мотивацию я считаю аутентичной (Gundel H. Viriatus. Sp. 223; Ihne W. Römische Geschichte. Bd. III. Leipzig, 1872. S. 337).

Ф. Мюнцер полагает, что о поведении по отношению к убийцам после умерщвления Вириата имелись различные сведения, отголоски различных представленных в сенате точек зрения (Münzer F. Servilius (48). Sp. 1783).

M. Хофман (Hoffmann M. De Viriathi Numantinorumque bello. P. 55) видит в этом мероприятие, которое должно было обеспечить связь между Италией и дальней провинцией по морю (корабли двигались оттуда против течения до Кордубы: Strabo, III, 2, 1, p. 141). См. также ниже гл. IV, § 4 о мероприятиях Д. Юния Брута: Strabo, III, 3, 1, p. 152).

О том, что римляне не одобряют убийство полководцев своими воинами. — Примеч. перев.

Остальные источники в этом вопросе внешне расходятся друг с другом. Цепион представлен инициатором в: Diod., XXXIII, 1, 4 (!); Liv., per. 54; Auct. de vir. ill., 71, 3; Val. Max., IX, 6, 4; Veil. Pat., II, 1, 3; Flor., I, 33, 17 = II, 17, 17 (Попилий); лузитаны как инициаторы: Oros., V, 4, 14; Eutrop., IV, 16, 2; Ioh., fr. 60.

Это, на мой взгляд, дезавуируется кажущимся столь однозначным consilio Servilii Caepionis ливиевой периохи. О последствиях сокращении см. сходные рассуждения М. Хофмана: Hoffmann M. De Viriathi Numantinorumque bello. P. 58. Not. 1. А. Шультен усматривает в рассказе Диодора тенденциозное искажение материала Посейдонием в пользу римлян, которое противостоит в одиночку всей прочей традиции, см.: Schulten A. 1) Polybius und Posidonius… S. 603; 2)Viriatus.S.227.

Обстоятельства его похорон подтверждают слова, которыми Т. Моммзен завершает характеристику Вириата: «Казалось, что в эту глубоко прозаическую эпоху возродился один из героев Гомера» (Моммзен Т. История Рима. Т. П. СПб., 1994. С. 12).

Laudatio funebris — надгробное похвальное слово (лат.). По мнению Э. Нордена, эта ссылка на «похвальные речи варваров» (βαρβαρικοί επαινοι) характерна для манеры Посейдония (Norden E. Die germanische Urgeschichte in Tacitus Germania. S. 163. Anm. 4).

Diod., XXXIII, 21a; 1, 3 (в контексте труда Фотия сводную характеристику Вириата нужно поставить перед изложением событий); Арр. Iber., 72, 318; Cic. De off., II, 40.

Аппиан прибавляет к этому характерное замечание (предотвращение мятежа): «дело очень трудное, никому из вождей не дававшееся легко». Латинские источники хранят молчание на сей счет. Так ли обстоит дело у Ливия, неясно; в случае с Ганнибалом он весьма подробно говорит о соответствующих событиях (XXVIII, 12,1—9).

Не напрямую или не везде говорится о годах командования Вириата, на число которых дается указание. Его предводительство определенно подразумевается там, где число указывается вместе с замечанием о том, что за столько-то лет в его войске не случалось мятежей. Это мы наблюдаем у Аппиана (Iber., 72, 319: 8 лет) и Диодора (XXXIII, 21а: 11 лет). «Три года» у Аппиана (Iber., 67, 264) исправлены издателями на восемь благодаря другому пассажу. Указание Аппиана считается правильным, что же до Диодора, то он мог вести отсчет от 150 г. до н. э. (вероломство Гальбы), как полагает X. Гундель (Gundel H. Viriatus. Sp. 211), но речь также может идти и об ошибке в рукописной традиции.

14 лет, упоминаемые латинскими источниками (включая Иоанна Антиохийского), очевидно, имеют в виду всю войну, начиная со 153 г. до н. э., причем подразумевается, что Вириат с самого начала участвовал в ней; нигде expressis verbis не сказано, что Вириат 14 лет был dux Lusitanorum (Liv., per. 54; Flor., I, 33, 15 = II, 17, 15; Oros., V, 4, 14; Eutrop., IV, 16, 2; Ioh. Antioch., fr. 60). Указание на продолжительность всей войны, которое, по-видимому, восходит к Ливию, было куда интереснее римскому читателю. Если дословный текст эксцерпторов, кажется, означает что-то другое, то это и понятно, поскольку имя Вириата прочно связано с лузитанской войной. Веллей Патеркул вновь говорит о двух испанских провинциях (II, 90, 3) и специально упоминает сначала о событиях в Дальней, а затем в Ближней Испании. При этом он называет цифру — 20 лет войны под командованием Вириата (sub duce Viriatho), которую, кроме этого, однозначно называет Страбон в отношении Кельтиберской войны (III, 4, 13, р. 162). Откуда, наконец, взялись 10 лет у Помпея Трога (XLIV, 2, 7) — возможно, округленная величина временного отрезка, о котором идет речь у Диодора и Аппиана, — я в точности сказать не могу.

См.: Ibid. S. 54, а также предположение (Ibid. S. 55) о том, что враждебные Риму властители в этом ряду отсутствовали.

Ср.: Norden E. Die germanische Urgeschichte in Tacitus Germania. S. 163: «Господствует точка зрения о том, что наша традиция в конечном счете восходит к Посейдонию. Характеристика Вириата, содержащаяся у Диодора (XXXIII, 1, 7; 21а) и Аппиана (Iber., 71—72), описание времени его наивысшего могущества и посвященный ему элогий являют собой блестящий образец стилистического и повествовательного мастерства Посейдония».

И. Брунс необоснованно, на мой взгляд, оспаривает по отношению к Liv., XXI, 4 функцию вводной характеристики: Bruns I. Die Personlichkeit in der Geschichtsschreibung der Alten. S. 28—29, 44.

Здесь уместно вспомнить вслед за И. Брунсом (Ibid. S. 5) о том, что Полибий, согласно его собственным словам (X, 26, 9), не желал высказываться о характере знаменитых людей в предисловии.

Указания Аппиана на этот город здесь так же запутанны, как и в 12, 47 и 19, 74. Исходя из соображений топографии, М. Хофман небезосновательно предполагает, что речь идет о Новом Карфагене (Hoffmann M. De Viriathi Numantinorumque bello. P. 59. Not. 2).

Liv., per. 55; Диодор также сообщает о городе (XXXIII, 1, 4). Речь может идти об одном из трех городов с таким именем: 1) Валенсия дель Гид (Valencia del Gid), упоминающаяся А. Шультеном в связи с per. 55 (Schulten A. 1) Viriatus. S. 228; 2) Valentia // RE. 2. Reihe. Hbbd. 14. 1948. Sp. 2148); 2) Валенса (Valenca) на левом берегу нижнего Миньо, о которой в порядке гипотезы пишет Ф. Мюнцер, причем ее основание произошло, по его мнению, лишь на второй год командования Брута (Münzer F. Iunius (57) // RE. Bd. X. 1919. Sp. 1022); 3) Валенсия де Алькантара (Valencia de Alcantara) в Эстремадуре. Испанский ученый XVIII в. X. Ф. Де Масдеу (цит. по: Menéndez Pidal R. Historia de España . T. II. Madrid, 1955. P. 134-135) отбрасывает первые два варианта (Валенсия дель Гид находилась вне юрисдикции Брута, а область Валенсы не была тогда еще покорена римлянами) и идентифицирует — на мой взгляд, обоснованно — основанный Брутом город с Валенсией де Алькантара, поскольку это та местность, откуда обычно приходили лузитаны. [Обзор точек зрения по поводу основания Валенции см.: Thouvenot R. Essai sur la province romaine de Betique. P. 130. Not. 3; Wiegels R. Liv. per. 55 und die Grundung von Valentia // Chiron. Bd. 4. 1974. S. 153— 154. К числу основанных Брутом городов надо также отнести упоминаемую Стефаном Византийским Брутобригу, находившуюся где-то между Бетисом и Турдетанией: Thouvenot R. Essai sur la province romaine de Betique. P. 130. Not. 2; Wiegels R. Liv. per. 55 und die Grundung von Valentia. S. 170—171. — Примеч. перев.]

Возможно, отражением этой позиции, прослеживавшейся, естественно, и в историографии, является высказывание Цицерона: «Войну с кельтиберами мы вели как войну с неприятелями, за выживание, а не ради господства» (Cic. De off., I, 38).

App. Iber., 79, 344: нумантинцы и Помпеи противоречили друг другу; то, что он отрицал факт заключения договора, засвидетельствовано Цицероном (De fin., II, 54) и косвенно Веллеем Патеркулом (II, 1, 5).

В пользу этого единодушно свидетельствует римская традиция о постыдности договора, чего не могло говориться о deditio: infame foedus (Oros., V, 4, 21); pax ignobilis (Eutrop., IV, 17, 1), turpissima foedera (Veil. Pat., II, 1, 4).

Различные выражения возмущения, вероятно, восходят к тому времени.

Следы подобных сомнений мы видим у Ливия (IX, 11, 13) в связи с Кавдинским договором: «И они (те, кто был выдан самнитам. — Г. С.) возвратились невредимы из-под Кавдия в римский лагерь, наверняка освободив себя, а может быть, и государство от клятвенных обещаний (et illi quidem, forsitan et publica, sua certe liberata fide ab Caudio in castra Romana inviolati redierunt)» (пер. H. В. Брагинской). В том же смысле надо понимать и аргумент Манцина: «Поскольку, сказал Манцин, и эта война, которую римляне решили вести вопреки договору, заключенному Помпеем, идет столь неудачно» (Арр. Iber., 83, 359).

Ср.: «Когда, однако, неудачу стали извинять тем, что его предшественник Метелл из личной ненависти передал ему войско в дурном состоянии, ликвидировал запасы продовольствия и уничтожил военные материалы, то… Аппиан (Iber., 76, 325) заклеймил это как бесстыжие выдумки» (Miltner F. Pompeius. Sp. 2056). Как мне кажется, эти известия имеют источником защитительную речь Помпея, который пытался объяснить свои неудачи ссылкой на дурное состояние войска. Это тем более вероятно, что Манцин со своей стороны бросал упреки в адрес Помпея (Арр. Iber., 83, 359). Какую функцию имело это сообщение в источнике Валерия Максима, мы, к сожалению, не знаем. Тем не менее Ливии, по-видимому, считает причиной неудачного хода кампании слабость армии Помпея, ср. Liv., per. 54: «Кв. Помпеи заключил мир из-за своей слабости (Q. Pompeius… pacem ab infirmitate fecit)» (рукопись NP; в издании Россбаха: pacem a populo R. Infirmatam fecit. [Это чтение принято и в русском переводе периох Ливия М. Л. Гаспаровым: «Кв. Помпеи… заключил мир, поколебленный было римским народом». — Примеч. перев.] Толкование важнейших рукописей должно быть, на мой взгляд, безусловно сохранено).

Ср.: «Но для общины, каковой была римская, где формально господство правового порядка целиком и полностью основывалось на тезисе о том, что община может поступать несправедливо, но никогда не делает этого, сакросанктный закон, по сути, неотменим» (Mommsen Th. Römisches Staatsrecht. Bd. III. S. 362).

Cic. De off., III, 109; В. Друман и Ф. Мильтнер предполагают — на мой взгляд, необоснованно, — что предложение о выдаче Помпея не было удовлетворено уже сенатом (Drumann W., Croebe P. Geschichte Roms… Bd. IV. S. 315; MiltnerF. Pompeius. Sp. 2057).

Т. Моммзен, который определенно одобряет расторжение Кавдинского договора в том виде, в каком это описано у Ливия, в случае с Помпеем обвиняет сенат в несправедливости: «Таким образом, вероломство Помпея получило государственную санкцию» (Моммзен Т. История Рима. Т. И. СПб., 1994. С. 15).

Подлинные причины неизвестны, ср.: Miltner F. Pompeius. Sp. 2057.

А. Шультен, исходя из этого факта, предполагает, что лагерь Попилия находился в самом городе. Правда, его пребывание там он относит к 138/137 г. (Schulten A. Numantia. Bd. I. München, 1914. S. 361. Anm. 5).

Первое известие об этом Оксиринхская эпитома Ливия (55, Z. 201—202) относит уже ко времени отклонения ходатайства убийц Вириата.

Ливии называет дезертира Гаем Матиеном (per. 55; см. также: Ер. Oxyrh. 55, Z. 207-209; Frontin., IV, 1, 20).

Воинский набор, столкновение с народными трибунами, наказание дезертиров, расследование дела об убийстве в Сильском лесу: Cic. Brut., 85-88.

Ф. Мюнцер предполагает, что упомянутая у Феста речь Сципиона «Об империи Децима Брута» (De imperio D. Bruti) (ORF^>2, fr. 27) являла собой рекомендацию необычного дополнительного продления его командования (Münzer F. Iunius. Sp. 1022).

Детальный рассказ см. у Фронтина III, 17, 9: «Осажденные нумантинцы не выстраивались в боевой порядок даже перед валом и так упорно отсиживались, что Попилий Ленат решился начать штурм го-рода при помощи лестниц. Затем он заподозрил засаду, ибо даже и тут не было оказано сопротивления, и отозвал своих; нумантинцы совершили вылазку и напали на врагов, когда они были обращены к ним спиной и спускались». — Пер. А. Б. Рановича; в целом о поражении см.: Liv., per. 55; Ер. Oxyrh. 55, Z. 212 (со значительными дополнениями). К этим же событиям относится, по-видимому, фрагмент Луцилия (621М): «славь победу Сципиона, осуди Попилия! (percrepa pugnam Popili, facta Corneli cane)». Таково правильное, на мой взгляд, мнение А. Шультена (Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 361. Anm. 4) вопреки точке зрения К. Цикориуса (Cichorius К. Unter- suchungen zu Lucilius. Berlin, 1908. S. 31).

Напрашивающееся предположение о том, что Аппиан здесь путает лузитан и лузонов, а потому ведет речь о событиях, относящихся к переговорам с Вириатом в 139 г. (так у А. Шультена в работе: Schulten A. Polybius und Posidonius uber Iberien und iberischen Kriege // Hermes. Bd. 46. 1911. S. 602, иначе см.: Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 362), нужно, по-видимому, все же отклонить (см. выше, с. 182). Не говоря уже о том, что Аппиан пишет о лузонах как о соседях нумантинцев, налицо хронологическое несовпадение: переговоры с Вириатом проходили самое позднее в 139 г., тогда как экспедиция против лузонов состоялась лишь в 138 г., как то, кажется, вытекает из рассказа Аппиана (Iber., 79, 345). К тому же сходство этих этнонимов у Аппиана не так уж велико: Λούσονες и Λυασιτανοί.

В борьбе вокруг закона о тайном голосовании (lex tabellaria) Лепид и Сципион Эмилиан занимали враждебные друг другу позиции; ср.: Cic. Brut., 97.

Обсеквент сообщает и о других предзнаменованиях, имевших место в этом году.

Auct. de vir. ill., 59, 1: «Сначала он решил поднять дисциплину в войске, принятом им от Помпея (exercitum Pompei acceptum prius corrigere decrevit)» (пер. В. С. Соколова) — ср.: Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 361. Anm. 7. Кроме того, имя Помпея упоминается в связи с низкой дисциплиной армии в высказывании Манцина, когда он возлагал всю вину на Помпея (Арр. Iber., 83, 359). Однако то, что Манцин поначалу действительно намеревался улучшить дисциплину, судя по прочей традиции, неправдоподобно и вымышленно с целью увязать с фактами последующий анекдот (Auct. de vir. ill., 59, 1—4: Манцин с войском отправился для поднятия дисциплины «…в пустынное место. Но случайно в тот день нумантинцы, согласно своему обычаю, торжественно праздновали браки своих дочерей. И так как у одной особенно красивой девушки было два жениха, отец ее поставил условие, что она выйдет замуж за того, кто принесет правую руку, отрубленную у врага. Юноши, выступившие с этою целью, узнают об уходе римлян — столь поспешном, что он напоминал бегство. Они сообщают об этом своим. Те сейчас же с четырьмя тысячами воинов истребили двадцать тысяч римлян». — Пер. В. С. Соколова).

Гасить огонь в лагере, несмотря на присутствие в нем войск или, наоборот, оставлять его зажженным даже после ухода солдат — часто использовавшийся прием обмана противника.

Согласно Аппиану (Iber., 80, 346—347) и Плутарху (Tib. Gr., 5, 3), с учетом Клавдия Квадригария (fr. 75 HRR): «…отступая, вчера вечером он наткнулся на нумантинцев (heri recedens vesperi Numantinis incidit)». Толкование фрагмента, конечно, остается спорным.

О совершенно безвыходном положении сообщают: Liv., per. 55; Oros., V, 4, 20; Flor., I, 34, 5-6; Plut. Tib. Gr., 5, 3. Топографические комментарии см. у А. Шультена: Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 362—363. На мой взгляд, исследователь недостаточно учитывает ясное указание Аппиана на то, что Манцин был окружен в лагере Нобилиора, т. е. на холме Гран Аталайя к востоку от Реньебласа, а не в дефиле, как то имело место при Кавдине.

Клавдий Квадригарий (fr. 73); ср.: Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 363. Anm. 3; видимо, к этим же событиям относится фрагмент Валерия Антиата: «Поскольку они совсем недавно заключили с нами договор (quod novissime nobiscum foedus fecissent)» (fr. 58). Реплика вполне могла принадлежать нумантинцам.

20 000: Plut. Tib. Gr., 5, 6; Auct. de vir. ill., 59, 3; 30 000: Liv., per. 55; эта цифра, как считал А. Шультен (Schulten A. Numantia. Bd. III. S. 39), отражает состояние войска на 140 г. после получения им подкреплений, но до начала новых операций; 40 000 — у Флора (I, 34, 2 = II, 18, 2) и Орозия (V, 7, 3), но у них при этом речь идет не о катастрофе, постигшей Манцина, а о численности римской армии под Нуманцией вообще. Изучение вопроса о том, какие силы использовали римляне в войне против Нуманции, показывает, что цифра в 40 000 преувеличена (Schulten A. Numantia. Bd. III. S. 38—41). To, что речь идет о 4000 врагов, конечно, не случайно (Flor., II, 18, 2; Auct. de vir. ill., 59, 3; Oros., V, 7, 3). Куда ведут подобные акцентировки, показывает Орозий, у которого война длится целые 14 лет — явно ошибочно (Флор правильно пишет об 11 годах), очевидно, по аналогии с 14 годами войны с Вириатом (Oros., V, 4, 14).

«Ненависть из-за Нумантинского договора (invidia Numantini foederis)» была направлена против Манцина (Cic. De orat., I, 181) и Тиберия Гракха (Cic. De har. resp., 43; Brut., 103).

Один из главных участников диалога Цицерона «О государстве», например, I, 17.

По мнению Т. Р. С. Броутона, Атилий командовал флотом при Сципионе во время осады Карфагена, ср.: Арр. Lib., 543 (см.: Broughton Т. R. S. The Magistrates of the Roman Republic. Vol. I. P. 465).

По-видимому, 74-й фрагмент Клавдия Квадригария хорошо вписывается в этот контекст: «Они (друзья Манцина. — Г. С.) вспоминали прежде войну, в которой сами участвовали (qui prior bellum, quod cum his gestum erat, meminissent)».

Этот договор они определяли как «позорнейший» (foedus turpissimus: Oros., V, 4, 20; аналогично у Веллея Патеркула: Veil. Pat., II, 1, 4; II, 90, 3; Val. Max., I, 6, 7); «постыдный» (flagitiosum: Auct. de vir. ill., 64,1; dedecus flagitii: Flor., I, 34, 7 = II, 18, 7); «бесславный мир» (pax ignominiosa: Liv., per. 55; infamis: Eutrop., IV, 17, 1); «позорнейший мир» (αίσχισται σπονδαί: Арр., Iber., 80, 348); «позорный договор» (αισχραι συνθεκαι: 83, 360); «все содеянное было признано страшным позором для римлян» (ή όλη πράξη ώς δεινή καί καταισχύνουσα τήν 'Pώμεν: Plut. Tib. Gr., 7, 1).

Ibid. S. 51: на втором заседании сената.

По X. Ниссену (Nissen H. Die Caudinische Friede. S. 55) Тиберий Гракх позаимствовал этот тезис из речей народных трибунов 321 г.

Плутарх обходит молчанием вопрос о том, как далеко зашел в своих оправданиях Гракх и какие аргументы он использовал в свою защиту. Вопрос этот был весьма щекотливым, если иметь в виду как Манцина, так и нумантинцев.

Oros., V, 5, 3. Ср.: Liv., IX, 8, 14, где участвовавшие в заключении Кавдинского мира народные трибуны приводили тот же самый аргумент, который, однако, затем был дискредитирован тем, что трибуны сами хотели выпутаться из затруднения. То, что Ливии, несмотря на общее апологетическое содержание рассказа, разделял эту мысль, вытекает, как мне кажется, из цитированного выше на с. 200 заключительного пассажа (IX, 11, 13).

Во всяком случае, это не мог быть один законопроект, поскольку народ мог его либо принять, не подвергая изменениям, либо отклонить (об ограниченной компетенции народного собрания см.: Meyer Ernst. Römischer Staat uns Staatsgedanke. Zürich, 1948. 5. 187—189). Цицерон (De rep., III, 28) упоминает в связи с внесением законопроекта только Фурия Фила — из соображений композиции, ибо это исходит из уст самого Фурия.

Манцин недвусмысленно назван у Цицерона (De off., III, 109), Флора (I, 34, 7 = II, 18, 7), Евтропия (IV, 17, 1), Плутарха (Plut. Tib Gr., 7, 3 sqq.; о поддержке Тиберия Гракха Сципионом Эмилиа- ном также см.: Bilz К. Die Politik des P. Cornelius Scipio Aemilianus. Diss. Wurzburg, 1935. S. 54), менее ясно — у Диона Кассия (XXIII, 79, 3), Аппиана (Iber., 83, 360) и Марциана Капеллы (V, 456).

Auct. de vir. ill., 64, 2: благодаря красноречию Гракха; Plut. Tib. Gr., 7, 3—4: благосклонность и рвение народа по отношению к Тиберию.

Liv., fr. 16 из 56-й книги, в периохе которой сообщается о выдаче Манцина. А. Шультен необоснованно относит это к заключению договора Помпеем (Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 359. Anm. 6). Вопрос у Ливия не вполне ясен, в связи с чем вводится слово ferunt — как, например, в рассказе о смерти Сципиона Африканского (Liv., XXXVIII, 53).

Этот юридический казус еще не раз упоминался Цицероном: De orat., I, 188; II, 137; Pro Caec, 98; Top., 137. Кроме того: Dig., XLIX, 15, 4; L, 7, 17.

Позднее Манцин вновь вошел в состав сената, после того как еще раз занимал должность претора (Auct. de vir. ill., 59, 4; Dig., L, 7, 17). Для сравнения с более поздним периодом см.: Plut. Cic, 17, 1; Dio Cass., XXXVII, 30, 4; Veil. Pat., II, 34, 4.

Анализ пассажа из цицеронова «Государства» (III, 28) для оценки как римлян в связи с расторжением Манцинова договора, так и самого Манцина затрудняется тем обстоятельством, что держащий речь Луций Фурий Фил взял на себя «защиту бесчестности (patrocinium improbitatis)» (III, 8), и его мнение («невозможно, не совершая несправедливости, руководить государством (sine iniustitia geri non posse rem publicam)»: Augustin. De civ. Dei, II, 21) позднее опровергается Лелием и Сципионом, хотя опровержение — как, например, в нашем случае — до нас не дошло. Кроме того, практический вывод, который делает Фурий на основании данного примера, не сохранился, и, чтобы сделать путаницу полной, эпитеты, которые он прилагает к Манцину, примерно те же, что и у самого Цицерона при характеристике последнего (De rep., III, 28: pudor, probitas, fides; vir optimus; De orat., I, 181: optimus vir). Непосредственно перед упоминанием Манцина (III, 27) Фурий сопоставил непризнанного и подвергающегося издевательствам справедливого человека и всеми уважаемого негодяя, утверждая при этом, что было бы безрассудством (dementia) желать, чтобы кто-то предпочел справедливость несправедливости. Затем он переходит от отдельных людей к народам и заявляет: «Не найдется государства столь неразумного, чтобы оно не предпочло несправедливо повелевать, а не быть в рабстве по справедливости (nulla est tarn stulta civitas, quae non iniuste imperare malit quam servire iuste)» (III, 28). Очевидно, чтобы проиллюстрировать этот тезис, Фурий заводит речь о договоре с нумантинцами (foedus Numantinum), но затем уклоняется в сторону, начав в дошедшем до нас фрагменте сравнивать поведение Квинта Помпея и Манцина. Манцин ведет себя в соответствии с данными ему выше оценками, Помпеи же являет собою контраст по отношению к vir bonus, но при этом обнаруживает разумность (ratio), обдуманность (consilium), дальновидность (prudentia).

Однако мы знаем из Лактанция (Cic. De rep., III, 31), что Фурий (опираясь на Карнеада) в дальнейшем изложении разделяет справедливость на гражданскую (iustitia civilis), которая хотя и есть благоразумие (sapientia), но в действительности не является справедливостью (iustitia), и естественную (iustitia naturalis), которая, будучи справедливостью, не является благоразумием. Это разделение должно представить нам соответствующие категории в приведенном примере. Совершенно очевидно, что Фурий обнаруживает в Помпее «гражданскую справедливость (iustitia civilis) (ratio, consilium, prudentia)», sapientia без iustitia, тогда как Манцин являет собою пример естественной справедливости (iustitia naturalis), iustitia без sapientia. Что касается поведения римлян в связи foedus Numantinum, то оно должно было явить собою пример iustitia civilis народа, поскольку желания быть в рабстве (servire) — совершенно все равно, справедливо или нет — мы здесь никоим образом не обнаруживаем. Тем самым мы находим в речи Фурия образец одной из дававшихся в древности оценок событиям вокруг foedus Numantinum, Манцину приходилось сносить снисходительное сочувствие, тогда как за Помпеем и римлянами признавали мудрость, но при этом отказывали в iustitia.

Благодаря Лактанцию (III, 31) мы также знаем, что рассуждения Фурия были настолько хороши, что Цицерон, мысли которого выражает Лелий, считает их неопровержимыми и рассуждает только о iustitia naturalis, в отношении которой он доказывает, что в ней все-таки присутствует iustitia. Для нас остается неясным, специально ли Лактанций остановился на нашем exemplum. Если он хотел оправдать Помпея, ему пришлось бы весьма трудно, однако в другом месте Цицерон называет его «хитрым негодяем (callidus improbus)» (De fin., II, 54; такие же эпитеты для оценки Помпея выбирает и Фурий). Упреки же Фурия в адрес populus Romanus Лелий наверняка не оставляет без ответа, но, к сожалению для нас, его опровержение не сохранилось. Оно, несомненно, было весьма непростым делом.

Plut. Tib. Gr., 7, 5: «He обошлось, по-видимому, и без помощи Сципиона» (пер. С. П. Маркиша), т. е. Плутарх ничего не знает об этой помощи. Его предположение, вероятно, вызвано стремлением увидеть и представить обоих героев в наилучшем виде. Ср.: Neu-mann К. Geschichte Roms wahrend des Verfalles der Republik. Bd. I. Breslau, 1881. S. 148—149 о развитии отношений Сципиона Эмилиана и Тиберия Гракха (там же и о соответствующем пассаже Плутарха). К. Бильц также не очень верит в ходатайство Сципиона за Гракха (Bilz К. Die Politik des P. Cornelius Scipio Aemilianus. S. 56).

Выборы обоих и разделение полномочий таким образом, что Муций сохранял за собою ведение дел в Риме — успех партии, сочувствовавшей реформам (ср.: Münzer F. Mucius. Sp. 425—428).

«Республика истекла кровью из-за жертв, которых постоянно требовали испанские войны, из-за необходимости содержать войско, стоявшее в Испании»; «Войны 154—133 гг. увеличили бедствия римского государства и, в отличие от событий 200—168 гг., стали для него роковыми» (Meyer Ed. Kleine Schriften. Bd. I. 2 Aufl. Halle, 1924. S. 401).

«Сторонники реформ в связи с отсутствием Сципиона явно рассчитывали на успех своих мероприятий» (Bilz К. Die Politik des P. Cornelius Scipio Aemilianus. S. 66).

Столь энергично проведенные воинские наборы (Liv., per. 55; Ер. Oxyrh. 55, Z. 202—205) оказались на руку исключительно Дециму Бруту, поскольку в 140 г. подкрепления прибыли в Ближнюю Испанию (Арр. Iber., 78, 334), а в 139/138 г. там не было смены командования.

Покорение Лузитании кратко упоминается у Ливия (per. 59) и Страбона (III, 3, 1, р. 152). События 138 г. описываются в Оксиринхской эпитоме Ливия (55, Z. 212).

Установление хронологии expeditio Bruti затрудняется, прежде всего, двумя обстоятельствами: мы не знаем точно, сколько лет командовал Брут в Hispania Ulterior. Его триумф состоялся лишь в 132 г. (Eutrop., IV, 19), но отсюда не вытекает, что все это время он воевал. Надежные в хронологическом отношении источники, как Оксиринхская эпитома, заставляют отказаться от 137 г. В своем из-ложении в этом вопросе мы следуем, за небольшими исключениями, выводам Ф. Мюнцера (Münzer F. Iunius. Sp. 1021 ff.).

Э. Хюбнер идентифицирует Контобрис с Контребией (Hübner Е. Contrebia (1) // RE. Bd. IV. 1901. Sp. 1163) — см. выше, с. 150. Эпизод относится к числу ватиканских эксцерптов, описывающих события между 139 (Diod., XXXIII, 19: Попилий — Вириат) и 137 гг. (XXXIII, 26, 1 — по-видимому, сражение с галлаиками); консул, вероятно, тот же, что и в XXXIII, 26,1 (Юний). Однако на основании предшествующей традиции вряд ли можно сказать, когда и в какой ситуации Брут оказался у Контребии. Поэтому следует, видимо, считать Контобрис городом в Лузитании с неизвестным местоположением.

В том же контексте надо воспринимать пассаж Диодора (XXXIII, 25): «Он (лузитанин?) отвечает, что лучше погибнуть, доблестно сражаясь, чем, лишившись оружия, отдать свое тело в жалкое рабство». (Этот фрагмент занимает в ватиканскм эксцерпте положение между рассказами о взятии Контобриса и сражении с галлаиками.)

Val. Max., VI, 4, ext. 1. Hübner E. Cinginnia // RE. Bd. III. 1899. Sp. 2560: «Этот рассказ, являющийся описанием черт характера лузитан, восходит в конечном счете к Посейдонию». По мнению Э. Хюбнера, город находился в северной Лузитании, немного южнее Дурия, и «был тогда, по-видимому, разрушен». Ф. Мюнцер не дает датировки этого события (Münzer F. Iunius. Sp. 1023). Если покорение Цингиннии состоялось в конце завоевания Брутом Лузитании, как то можно заключить из рассказа Валерия Максима, тогда выходит, что это произошло в конце 138 г., когда Брут достиг Дурия, который являл собою северную границу Лузитании (ср.: Schulten A. Lusitania // RE. Hbbd. 26.1927. Sp. 1867 ff.). О том, что Брут стремился к захвату добычи для себя и для своего войска, ясно говорит в начале своего рассказа Аппиан (Iber., 73, 302). Добыча и рабы упоминаются и в других местах: 73, 303 (опустошение страны; дарование пощады в обмен на контрибуцию); 74, 306 (рабы); 74, 309 (добыча из Талабриги); Diod., XXXIV/XXXV, 4, 1 — 2 (рабы, вероятно, захваченные Брутом); Veil. Pat., II, 5, 1 (большое число рабов).

Но эта реплика относится, по-видимому, к событиям следующего года — после сражения с галлаиками в 137 г. (Diod., XXXIII, 26,1).

Verg. Aen., VI, 853 (Пер. С. А. Ошерова). Diod., XXXIII, 26, 2: римляне тяжко карают сопротивляющихся, но тот, кто покоряется им, с избытком ощущает на себе их мягкость. Ср. в XXXIII, 24 характерную реплику, вложенную в уста консула: «Злодеи, которых римляне карают».

Ныне Миньо; Миний у Страбона (III, 3, 4, p. 153), Плиния Старшего (NH, IV, 115) и Помпония Мелы (III, 10); Нимий — у Аппиана (Iber., 74, 305).

Так у Страбона (III, 3, 4, p. 153). Это название сохранилось в имени озера Беон, из которого вытекает Лима.

То, что во время похода войска Брута дошли до океана, было вторым деянием, снискавшим ему славу: Liv., per. 55; Flor., I, 33, 12 = II, 17, 12; Euseb. Chron., II, 128i, 129m Schoene.

Страбон называет Миний в качестве рубежа, до которого дошли войска Брута (III, 3, 4, р. 153). Поэтому Флор (III, 17, 12) преувеличивает, когда пишет о «всех народах Галлекии (omnis Gallaeciae populos)»; аналогичным образом и у Веллея Патеркула (II, 5, 1): «обойдя все народы Испании (penetratis omnibus Hispaniae gentibus)».

Ср.: Münzer F. Iunius. Sp. 1023: вероятно, этот самый день, когда он торжественно пообещал посвятить храм Марсу. Орозий сообщает о 60 000 галлаиков, из которых 50 000 погибло в бою, 6000 попало в плен (V, 5, 12). Ф. Мюнцер пишет о «раздутых цифрах», восходящих к современным этим событиям римским анналистам (Münzer F. Iunius. Sp. 1021). Ус-пехи Брута в операциях против галлаиков кратко упомянуты у Ливия (per. 56) и Ампелия (47, 3). Фрагмент Диодора (XXXIII, 26, 1а) может восходить к воодушевляющей речи Брута перед этим сражением. Равным образом фрагмент 26, 1b из описания самого сражения.

Такой вывод позволяют сделать ясные указания Страбона (III, 3, 4, р. 153) на характер берега реки и возможность приставать к нему.

О Минин как рубеже, дальше которого не пошли войска Брута, говорится у Страбона (III, 3, 4, р. 153). Информация Страбона о тех краях базируется на описании похода Брута (ср. также о кожаных лодках лузитан). Это подтверждается тем обстоятельством, что он говорит о реках к северу от Миния, не вдаваясь в подробности, поскольку ничего о них не знал.

В двукратном упоминании о том, что мужчины сражались вместе с женщинами, Э. Норден усматривает влияние Посейдония (Norden E. Die germanische Urgeschichte in Tacitus Germania. Leipzig, 1920. S. 163. Anm. 4).

Неясно, связан ли фрагмент Диодора с контекстом, который мы наблюдаем у Аппиана. Если исходить из его содержания, это возможно. Помимо данного случая речь как о «войне с варварами» может идти еще только о завоевании Нуманции, но там обращаемые в рабство интересны другими чертами (одичание, см. ниже, с. 262 — 263). По времени речь должна идти примерно о 133 г. (у Аппиана — 137 г., несмотря на это, в обоих случаях может подразумеваться expeditio Bruti), поскольку у Диодора предшествующие фрагменты из ватиканского эксцерпта (XXXIV/ XXXV, 2; XXXVIII; XL; XLI; XLIV/XLVIII) захватывают сицилийское восстание рабов, а последующий, XXXVI, 6—7 — революцию Гракхов. Мысли, которые возникают у Диодора в связи с проявлениями великой любви к родине у варваров («общая по природе скорбь»), ясно указывают на Посейдония как на источник, для которого общность греков и варваров являлась важным элементом его мировоззрения (Reinhardt К. Poseidonios (3) // RE. Hbbd. 43. 1953. S_>P. 640, 656).

Успешные кампании Брута против галлаиков и катастрофа Манцина произошли одновременно. Несмотря на это, Брут должен был считать положение в Лузитании вполне надежным, иначе бы не стал покидать только что завоеванные земли.

Лепид метко охарактеризован у Диодора (XXXIII, 27). «Палантийскую войну» (bellum Palantinum) упоминает Луцилий (972М): «Был в Паллантийской войне плешивый бесславный вояка (calvus Palantino quidam vir non bonus bello)». He подразумевает ли здесь Луцилий самого консула Лепида? Во всяком случае, его данные хорошо согласуются с текстом Диодора.

Арр. Iber., 80, 349: «Ведь в то время некоторые полководцы стремились начать войну ради славы, добычи или триумфа, а не ради блага государства». Эта мысль, которая восходит скорее к его источнику, чем принадлежит самому Аппиану, вполне соответствует взглядам Посейдония, историку упадка, который датировал поворот к худшему 146 г. (ср.: Reinhardt К. Poseidonios. Sp. 632).

Как мало известно нам об этих отношениях, показывает рассказ Фронтина (IV, 5, 22), из которого мы узнаем о союзе ваккейской Сеговии с римлянами только потому, что это стало поводом для нападения на город со стороны Вириата; см. выше, с. 81.

Конкретнее о родственных связях Лепида и Брута ничего неизвестно, ср.: Münzer F. Römische Adelsparteien und Adelsfamilien. S. 242.

Согласно Ливию (per. 56) и Орозию (V, 5, 13), Лепид вел войну против ваккеев, будучи проконсулом, т. е. в 136 г. То же самое подразумевает Обсеквент (§25) под 136 г.: «Римское войско уничтожено ваккеями (a Vaccaeis (конъектура ab Achaeis) exercitus Romanus caesus)».

To, что Лепид действовал вопреки решению сената, особо подчеркивает Орозий (V, 5, 13).

Подобная драматизация обстановки напоминает слова послов дружественных Риму общин из Ближней Кельтиберии в 152 г. (Pol., XXXV, 2, 8—9). В остальном Лепида характеризует необдуманность поступков. К счастью, ситуация в Испании была не столь неустойчивой, как то изображал Лепид.

Эти переговоры проливают свет на трудности управления Римской империей.

Как обычно: укреплять лагерь (castra munire), делать метательные орудия (tormenta efficere), свозить хлеб (frumentum comportare); ср.: Caes. ВС, I, 18, 4; III, 9, 3.

Палантийцы ушли, «словно какой-то бог удалил их (θεού σφας άποτρέποντος)». А. Шультен предполагает лунное затмение, возможно, 1 апреля 136 г. (Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 365. Anm. 2). [Затмение началось 31 марта в 23 ч 46 мин, закончилось в 1 ч 15 мин 1 апреля 136 г. Тень закрыла 0,73 лунного диска (Доценко Н. П. Римская агрессия в Испании и борьба испанских племен за независимость (154—133 гг. до н. э.). Дисс…. канд. ист. наук. Ростов-на- Дону, 1966. С. 203. Примеч. 4. — Примеч. перев.]

У Ф. Мюнцера предполагается, что участие в bellum Palantinum стало последней операцией Брута в Испании (Münzer F. Iunius. Sp. 1023).

Мюнцер, выступая в защиту Лепида, подчеркивает тот бесспорный факт, что традиция неблагосклонна к нему: «Историческая традиция воспроизводит здесь обвинения политических противников. Однако совершенно очевидно, что люди, которые хотели ограничить решающее влияние завоевателя Карфагена во внутренних делах, стремились к увеличению собственного авторитета с помощью успехов и почестей на военном поприще» (Münzer F. Römische Adelsparteien und Adelsfamilien. S. 241).

К. Бильц предполагает, что Метелл и Помпеи «были приданы стороннику Сципиона, представителю другой партии, в каком-то смысле для присмотра» (Bilz К. Die Politik des P. Cornelius Scipio Aemilianus. S. 60—61). С учетом 16-го фрагмента Ливия я считаю это маловероятным, ибо, согласно последнему, для Помпея вторичное пребывание под Нуманцией было неприятно.

Учитывая события, последовавшие за Кавдинским договором и катастрофой с армией Манцина, X. Ниссен допускает, что в соответствии с религиозными положениями римлян срок в два года мог вновь сделать войну справедливой и угодной богам (duellum purum piumque) (Nissen H. Die Caudinische Friede. S. 63). Хотя между 136 и 134 гг. не произошло крупных военных событий, тем не менее ни в коем случае нельзя считать, что война прекратилась, намерения сделать паузу не было (ср.: Val. Max., III, 7, 5; Dio Cass., XXIII, 82; Obseq., 26).

Obseq., 26: «В Нуманции дела плохи, римское войско разбито (in Numantia res male gestae, exercitus Romanus oppressus)»; App. Iber., 83, 362: «он не пошел против Нуманции». А. Шультен поэтому предполагает, что Обсеквент подразумевает войну с ваккеями (Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 365. Anm. 8). Из Аппиана, однако, не следует, что римляне потерпели поражение. Мне кажется более вероятным, что Аппиан уже не обнаружил в своем источнике сведений о поражении римлян под Нуманцией и сделал соответствующее замечание по собственному разумению.

Ф. Мюнцер рассматривает это отпадение как результат катастрофы, постигшей армию Манцина (Münzer F. Iunius. Sp. 1022). В этом случае Брут жестоко обманулся насчет положения в Лузитании. Поэтому, как я полагаю, правильнее говорить о том, что дополнительное влияние оказало поражение под Палантией, которое потерпел сам Брут.

Ф. Мюнцер не совсем верно пишет о «вероломстве» в отношении талабригийцев (Münzer F. Iunius. Sp. 1023), поскольку они с самого начала знали, что должны быть готовы к любому исходу.

Eutrop., IV, 19; по мнению Ф. Мюнцера, нет полной уверенности, что триумф Брута состоялся лишь в 132 г., «поскольку порядок событий у Евтропия не слишком точен» (Münzer F. Iunius. Sp. 1022).

О его раннем триумфе пишет Аппиан (Iber., 99, 428). Упомянутые у Аппиана сенатские комиссии работали обычно вместе с полководцами (ср.: Meyer Ernst. Römischer Staat uns Staatsgedanke. S. 170). По-видимому, в пользу раннего триумфа свидетельствует и Диодор (XXXIV/XXXV, 4). Судя по контексту соответствующего фрагмента, речь идет о победоносном войске, которое покинуло покоренную страну и возвращается в Рим для триумфа. Больше всего к этому подходит ситуация с Брутом.

Примечательно, однако, что Метелл в это время вместе с Гнеем Сервилием Цепионом был облечен экстраординарным командованием для подавления волнений рабов в Италии (Oros., V, 9, 4; Obseq., 27; Münzer F. Servilius (46) // RE. 2. Reihe. Hbbd. 4. 1923. Sp. 1781).

Cic. Lael., 11: «консулата он никогда не добивался (consulatum petivit numquam)»; Cassiod. Chron.: «поскольку кандидатом он не был (cum candidates non esset)». Вопреки Цицерону (Cic. De rep., VI, 11), он, по-видимому, не отсутствовал в Риме (Val. Max., VIII, 15, 4). Содержание цицеронова пассажа вполне позволяет предположить такое преувеличение (аналогичное хронологическое смещение наблюдается в связи с процессом Котты, передвинутым со 138 на 132 г.: Div. in Саес, 69; Pro Mur., 58).

Ф. Мюнцер пишет: «При этом лишь остается необъясненным не относящееся к нему и, кроме того, уже не встречающееся в это время прозвище “Бутеон”» (Münzer F. Fabius. Sp. 1794). Нет ничего невозможного в том, что Квинт Фабий Максим, позднее известный как Аллоброгский, в отличие от своего отца Фабия Эмилиана и его дяди по усыновлению Фабия Сервилиана, в молодости носил когномен «Бутеон» (см. о путанице с Фабиями Максимами экскурс, с. 106 и сл.).

Вероятно, Т. Моммзен был прав, когда писал: «Валерий Максим (VIII, 15, 4) неточен, сообщая о том, что Сципион Эмилиан был выбран консулом в тот день, когда он “во время комиций по выборам квесторов явился на поле для голосования рекомендовать Кв. Фабия Максима, сына своего брата (quaestoriis comitiis suffragator Q. Fabii Maximi fratris filii in campum descendisset)”; можно предполагать, что Максим использовал день проведения консулярных комиций для того, чтобы предложить себя народу во время следовавших вскоре выборов в квесторы, как Цицерон представлялся народу в качестве кандидата в консулы во время комиций по выборам трибунов» (Cic. Ad Att., 1,1,1).

Oros., V, 7, 1: «при согласии всех триб (consensu omnium tribuum)». Об употреблении слова triba вместо centuriae см.: Meier Ch. Prerogativa centuriata // RE. Supplbd. VIII. 1956. Sp. 569.

О выборах консулов на 134 г. см. Cic. Lael., 11: «…вторично — в соответствующий срок, но едва ли не слишком поздно для государства (iterum sibi suo tempore, rei publicae paene sero)».

«Вторично консул (iterum consul)» или что-то подобное: Арр. Iber., 363; 365; Liv., per. 56; Eutrop., IV, 17; Veil. Pat., II, 4, 2; Cic. Pro Mur., 58; Div. in Caec, 69; De rep., VI, 11; Lael., 11; Plut. Apopht. Scip. Min., 15; Cell., XVI, 8, 10; Val. Max., VIII, 15, 4; IV, 3, 13; App. ВС, 1,19, 81.

Аппиан ошибочно пишет про закон о возрасте, это связано, по-видимому, с событиями консульских выборов на 147 г. (Lib., 112, 532), где он сообщает как о воинском наборе, так и о возобновлении закона, препятствовавшего избранию Сципиона. Ливии пишет: «как и при первом его консульстве, закон был обойден (sicut priopi consulatu legibus solutus est)»; ср.: Liv., per. 50.

Италийские союзники: Арр. ВС, I, 19, 79 (можно сделать вывод, что речь идет о Нумантинской войне, ср.: Plut. Apopht. Scip. Min., 22). Важнейшие пассажи в вопросе о контингентах: Арр. Iber., 84, 365-366; Plut. Apopht. Scip. Min., 15; Cic. Pro Deiot., 19; Schol. Ambros. ad Cic. Pro Deiot., 19; Liv., per. 57; Sail. lug., 7, 2— 9, 1; App. Iber., 89, 387. Благодаря Аппиану (Iber., 89, 387), Цицерону и схолиям к нему (Pro Deiot., 19; Schol. Ambros.), а также периохам Ливия (Liv., per. 57) мы знаем, что отряды царей и их дары прибыли в Испанию уже после появления там Сципиона (Югурта — примерно в конце лета 134 г.: Арр. Iber., 90, 397, причем он добирался кратчайшим путем). Они могли не входить в состав тех 4000, которые вел в Испанию Квинт Фабий (Аппианово выражение «все» (Iber., 84, 366) подразумевает лишь только что упомянутых перед тем клиентов из Рима и 500 друзей. Также полагает А. Шультен в вопросе о структуре армии — Schulten A. Numantia. Bd. III. München, 1927. S. 41). Исходя из Аппиана, который ясно говорит, что хотя Сципион и не проводил набора, но взял с собой клиентов и друзей, нужно отбросить сообщение Плутарха, который изображает героя в еще более тяжелых обстоятельствах и помогает понять его последующее высказывание. Согласно этому фрагменту (Plut. Apopht. Scip. Min., 15), Сципион не привел из Италии никаких добровольцев («Он начал большой воинский набор, но сенат это запретил, чтобы не обезлюдела Италия. Сципион […] очень был сердит на отказ в воинах: “Тяжела война с таким врагом, […] потому что идти надо, во-первых, на таких храбрых, а во-вторых, с такими робкими”». — Пер. М. Л. Гаспарова). Можно, таким образом, смело говорить о 3500 клиентах Сципиона и его друзей (ср. известный пример с легионом добровольцев юного Помпея: Celzer M. Pompeius. München, 1949. S. 35-36).

Schol. Ambros. ad Cic. Pro Deiot., 19: «…отправил в Испанию тех, кто пригодился на войне (a quibus fulciretur belli necessitas, in Hispaniam misit)».

Названный у Луцилия (467—468 М., вероятно, также 469— 471) квестором Публий Пав Тубитан не находился под командованием Сципиона в Испании. Ср.: Münzer F. Pavus // RE. Hbbd. 36. Letztes Drittel. 1949. Sp. 2429-2430; Cichorius K. Untersuchungen zu Lucilius. S. 316—319. Его подлинным именем Ф. Мюнцер, исходя из Цезаря (ВС, III, 71, 1), считает «Публий Тутикан Галл».

К. Цикориус, исходя из фрагментов Луцилия (1324М. сл.), пишет: «Осмелюсь на этом основании предположить, что Луцилий уже до того несколько лет, по меньшей мере, со 139 по 136 годы, служил в Испании» (Cichorius К. Untersuchungen zu Lucilius. S. 39). Ср.: Luc, 405: «Многие годы вот он вместе с нами в землях Иберских / Бранную службу несет (annos hie terra iam plures miles Hibera nobiscum meret)».

Cic. De rep., I, 17; App. Iber., 88, 382—385, где указывается, что Рутилий Руф описал впоследствии эти события. Его рассказ, естественно, не мог быть изложен в сочинении Полибия, промежуточным же источником для Аппиана явился, по-видимому, Посейдоний. Э. Норден не сомневается, что весьма наглядное повествование о завершающем этапе Нумантинской войны восходит к Рутилию Руфу (Norden E. Die germanische Urgeschichte in Tacitus Germania. S. 436-437).

К. Бильц (Bilz K. Die Politik des P. Cornelius Scipio Aemilianus. S. 62—63) определяет участников похода Сципиона более правильно, чем А. Шультен (Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 367). Впрочем, мы знаем многих римлян, также высокого ранга, которые находились в те годы в Испании, не будучи при этом наместниками. Можно предполагать, что в утраченных сообщениях о сопровождавших Сципиона лицах содержались различные примечательные факты о них.

Об отличиях в климате и растительности см.: Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 169. А. Шультен предполагает (Ibid. S. 368), что по прошествии зимы Сципион переместил войско из Карпетании в Тарракон, чтобы принять там командование над ним. В пользу этого говорит среди прочего (см.: Ibid. S. 368. Anm. 3) и обычная практика, множество женщин (портовый город!), роскошь теплых ванн. С этим я согласиться не могу (свое сомнение уже высказывали П. Фирек и А. Г. Рооз в комментарии к: Арр. Iber., 84, 366). Неизвестно ни одного случая, чтобы в это десятилетие войска зимовали в портовом городе (о предполагаемом пребывании в Новом Карфагене Попилия Лената в 139/138 г. см. выше, с. 203). Ванны вряд ли следует считать роскошью. Что касается женщин, то они обычно всюду следовали за войском, даже в самых отдаленных местностях.

Flor., II, 18, 9; Арр. Iber., 85, 370; Sail. lug., 7, 4; Eutrop., IV, 17, 2: «без всякой жестокости (sine aliqua acerbitate)» — с учетом того, что многие свидетельства нужно отбросить.

Ср. в связи с этим сообщение Гая Фанния (fr. 7 HRR Cic. Acad, pr., II, 15) об иронической манере Сципиона, которую считал вполне извинительной. По сравнению с подчиненными офицеры, однако, пользовались льготами (об этом свидетельствуют дома трибунов под Нуманцией, отличающиеся тщательностью постройки; см.: Schulten A. Numantia. Bd. III. S. 150—151).

Преторий Сципиона лагере Кастильехо под Нуманцией напоминал греческий дом с перистилем эллинистического времени (Schulten A. Numantia. Bd. III. S. 196, 131-132). В нем, как и в до-мах трибунов в лагере Пенья Редонда, имелся триклиний (Ibid. S. 196, 152; это также вытекает из анекдота о Сципионе и Марии: Val. Max., VIII, 15, 7; Plut. Mar., 3, 3-4).

Поэтому лишь относительно можно согласиться с тем, что пишет А. Шультен: «То, что сделало могущественным Цезаря, преданное ему лично войско, отсутствовало у Гракха, но зато было у Сципиона» (Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 273).

А. Шультен предполагает цифру в 15 000, поскольку он иначе оценивает цифру в 30 000 у Ливия (per. 55) при описании Манцинова договора (Schulten A. Numantia. Bd. III. S. 41).

В вопросе о численном соотношении я следую А. Шультену (Schulten A. Numantia. Bd. III. S. 38-42; см. выше, с. 39).

Другие цифровые расхождения с Шультеном получаются в результате различных оценок состава этого 4-тысячного отряда (см. выше, с. 242—243).

Поскольку это были римляне и италийские союзники, это вполне возможно. Позднее Сципион аналогичным образом поступил с испанскими вспомогательными войсками (Арр. Iber., 90, 393), а также с отрядами, прибывшими с Востока (Frontin., IV, 7, 27; Veget., 1,15).

Это должно было произойти уже довольно рано, поскольку сосредоточение примерно 36 000 человек требует хорошей организации; см. ниже, с. 256—257.

Несмотря на благоприятное соотношение римлян и нумантинцев (41 000: 19 000; по А. Шультену — 50 000: 10 000), бросается в глаза высокий процент испанских вспомогательных отрядов (ср.: Schulten A. Numantia. Bd. III. S. 42), что вновь показывает, какую большую роль сыграл в победах римлян их организаторский талант. В других работах Шультен пишет примерно о 20 000 италиков (Kromayer J., Veith С. Schlachtenatlas zur antiken Kriegsgeschichte. 120 Kartell auf 34 Tafeln begleitenden Text. Leipzig, 1926. Römische Abteilung. Bl. 12. S. 61).

А. Шультен дает положительный ответ на этот вопрос: «Сципион, по-видимому, уже тогда решил вести войну против Нуманции с помощью кирки и лопаты» (Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 370).

Арр. Iber., 86, 372: «для этого он проходил все ближайшие равнины (τά αΰν άγχοτάτω πεδία πάντα περιών)», т. е. местность, расположенную в непосредственной близости от зимнего лагеря (слово άγχοτάτω у Аппиана (Iber., 90, 392) означает расстояние между Нуманцией и главными зимними лагерями Сципиона на Кастильехо и в Пенья Редонда). То, что это было «передвижение», вытекает из указания Аппиана на то, что каждый день должны были строить лагерь, что при маршах само собой очевидно. А. Шультен, который всегда считал исходной точкой операций Тарракон, понимает под «близлежащими равнинами» местность на нижнем Эбро, Льянос де Ургель под Леридой (Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 371).

А. Шультен высказывает мнение, что Сципион появлялся перед Нуманцией только один раз и сразу повел ее осаду. Его путь лежал вверх по течению Эбро и затем в обход Нуманции через ущелье Панкорбо в страну ваккеев. При этом он ссылается на решение идти обходным путем (Арр. Iber., 87, 377—380). Фабрициус, напротив, предполагает, что марш Сципиона на Нуманцию в начале кампании проходил по пути из долины верхнего Эбро в область ваккеев, в ходе которого у него был повод построить лагерь IV под Реньебласом (Archaologischen Anzeiger. 1911. S. 370—382, особенно S. 379). Однако Аппиан говорит о рекогносцировке без серьезных наступательных целей: «Он не вступал в бой с врагами, предпочитая для начала изучить характер войны, поджидая благоприятного момента и выясняя, на что направят свои удары нумантинцы» (Iber., 87, 376). Это предполагает пребывание в непосредственной близости от противника. К тому же Аппиан прямо говорит, что Сципион не дробил свое войско рассылками передовых отрядов (87, 375).

Поскольку Сципион должен был двигаться с юга. Если это так, то местоположение лагеря, к которому относится гипотеза Фабрициуса, вопросов не вызывает. По мнению Шультена, соответствующего лагеря не было к западу от Нуманции (Kromayer J., Veith С. Schlachtenatlas zur antiken Kriegsgeschichte. S. 62). Тамошний лагерь Сципиона был, однако, лишь летним лагерем, от которого должны были сохраниться только незначительные остатки, подобно многочисленным тренировочным лагерям в Карпетании.

Разорение полей было, как мне кажется, второстепенной задачей — скорее речь шла о прощупывании врага. Мероприятие (87, 377—380), когда для обратного пути Сципион избрал удобную обходную дорогу, было лишь одной из акций по заготовке фуража и опустошению страны (так же понимают это П. Фирек и А. Г. Рооз в комментарии к 87, 377 в своем издании Аппиана). Характерно, что операция проходила по ту сторону города — так, очевидно, надо понимать слова Аппиана «по ту сторону лагеря» (87, 380). Налицо явное отличие от пути, которым позднее пользовались для продвижения в земли ваккеев: «Он и сам, когда совершались походы в места, находящиеся против лагеря, принимал в них участие, и позднее в область ваккеев» (Loc. cit.).

Об этом не упомянутом у Аппиана сражении с нумантинцами сообщают Фронтин (II, 8, 7), Флор (II, 18, 11) и Орозий (V, 7, 6); в том же контексте звучит высказывание (dictum) нумантинца у Плутарха (Plut. Apopht. Scip. Min., 21). У Орозия оно отнесено явно к 133 г., но ко времени перед осадой, начало которой, согласно Аппиану (Iber., 89, 387) приходится на осень 134 г. (ср.: Schulten A. Numantia. Bd. III. S. 14. Anm. 4). На то же указывают данные Фронтина (IV, 7, 27) и Вегеция (I, 15). А. Шультен полагает, что речь идет об атаках нумантинцев во время первой фазы строительства осадной стены (Schulten A. Numantia // RE. Hbbd. 33. 1936. Sp. 1260). Против этого свидетельствует, как мне кажется, дословный текст Орозия и Флора, а также последовательность изложения событий у Орозия.

Из Аппиана (Iber., 90, 393) не следует, что рекрутирование происходило столь рано. По этому поводу правильно пишет А. Шультен: «Очевидно, что еще до своего прибытия под Нуманцию Сципион приказал явиться туда вспомогательным отрядам, и они прибыли уже до его появления там или, по крайней мере, одновременно с ним, до строительства обоих лагерей и наверняка до строительства семи кастеллов» (Schulten A. Numantia. Bd. III. S. 18).

Liv., per. 57: «Осажденные ваккеи, лишив жизни своих жен и детей, перебили друг друга сами (Vaccaei obsessi liberis coniugibusque trudicatis ipsi se interemerunt)». А. Шультен, несмотря на сомнения, считает эти данные историчными с опорой на информацию Евтропия (IV, 17, 2): Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 374. Anm. 3. У Евтропия в этом месте риторическая кульминация, чему, впрочем, не стоит придавать большого значения (об укреплении дисциплины в войске см. выше). Если бы его информация была достоверной («в это время одни испанские общины Сципион покорил в ходе войны, другие сдались ему — turn multas Hispaniae civitates partim bello cepit, partim in deditione accepit»), то на сей счет сохранились бы и другие свидетельства. Очевидно, Сципиону пришлось удовлетвориться изъявлениями покорности со стороны городов, которая в действительности не гарантировалась (ср. эпизод с Лутией: Арр. Iber., 94, 409—411). То же было, видимо, в случае с Терманцией (см. выше, гл. III, § 3). Хотя у Аппиана здесь явный пробел, но общее содержание его весьма детального рассказа об осаде свидетельствует против успехов римлян в те месяцы, о которых идет речь у Евтропия. То же можно сказать и о заметке Ливия в 57-й периохе, которая, скорее всего, является дублетом per. 59: «Нумантинцы, измученные голодом, сами перебили друг друга (Numantini fame coacti ipsi se per vicem traicientes truci-daverunt)» (пер. М. Л. Гаспарова).

Примененная Сципионом тактика в целом соответствует той, с помощью которой Вириат ускользнул от Ветилия (62, 262). В равнине Копланий, названной у Аппиана, А. Шультен видит Тьерру де Кампос вокруг Паленсии и Бургоса, «которая и по сей день является житницей Старой Кастилии» (Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 373).

Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 373—374; решающим здесь является появление Сципиона перед Каукой: Арр. Iber., 89, 386.

А. Шультен пишет: «Эпизод описан подробно, поскольку Сципион вновь сыграл в нем роль ангела-спасителя» (Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 374). Мне кажется, что этот рассказ не носит столь панегирического характера, поскольку счастливый исход, строго говоря, не был результатом мудрого предвидения.

Осаду Нуманции описывает Аппиан (Iber., 90, 392—98, 424). Подробности и результаты раскопок можно найти в третьем томе труда А. Шультена о Нуманции под названием «Лагерь Сципиона». Шультен постоянно подчеркивает многочисленные совпадения сообщений Аппиана и данных раскопок.

Ср.: Lucil., 407 sq. M.: «дорогу мостить, подсыпать нужно щебенки / С каменной мелкой трухой (viai sternendae et iaciendum hue aggerem et id genus rudus)». По мнению К. Цикориуса, речь идет о сооружении дороги, соединявшей между собою кастеллы циркумвалационной линии (Cichorius К. Untersuchungen zu Lucilius. S. 306).

А. Шультен предполагает, что вспомогательные отряды набирались среди племен из долины Эбро и Ближней Кельтиберии (Schulten A. Numantia. Bd. III. S. 42). Это вполне возможно. То, что аналогичные наборы в отдаленных районах удавались, доказывает посылка помощи беллами и титтами в 147 г. в Дальнюю Испанию (Арр. Iber., 63, 268). Из этого следует, что граница между провинциями не служила препятствием. 20 000 человек набрал в Hispania Ulterior в 151 г. Гальба (58, 246). О воинских наборах в дальней провинции см.: Schulten A. Numantia. Bd. III. S. 40-41.

Ср. случай с Лутией (Арр. Iber., 94), а с другой стороны, отсутствие внешней укрепленной линии (Schulten A. Numantia. Eine topographisch-historische Untersuchung. Berlin, 1905. S. 72).

Длина в 50 стадиев = 9200 м, которая указана у Аппиана для передовой линии укреплений (Арр. Iber., 90, 394: вдвое больше 24 стадий), в действительности, по мнению А. Шультена (Schulten A. Numantia. Bd. III. S. 26, 30-31), относится к собственно обводной стене (так же и у Аппиана: Iber., 93, 406), что полностью совпадает с данными раскопок (Schulten A. Numantia. Bd. III. S. 79). 24 стадия, обозначенные Аппианом как окружность Нуманции, охватывают расстояние между реками Дуэро и Мерданко, включая восточный пригород Саледилью (Schulten A. Numantia // RE. Hbbd. 33. 1936. Sp. 1259; Kromayer J., Veith С Schlachtenatlas zur antiken Kriegsgeschichte. Karte. 4). Из рассказа Аппиана (90, 392—393) выходит, что помимо двух главных лагерей имелось еще семь кастеллов. Однако раскопки обнаружили лишь семь лагерей в совокупности. А. Шультен правильно объясняет это тем, что Аппиан предварительно называет упомянутые два лагеря (Schulten A. Numantia. Bd. III. S. 18—21). После завершения блокадных работ они были заменены постоянными и дополнены пятью кастеллами. Эти семь и подразумевает Аппиан при втором упоминании (Iber., 90, 393). Флор говорит о четырех лагерях (II, 18, 13). Соответствующий раздел труда Флора настолько оброс вымышленными анекдотами, что, как я полагаю, речь идет не о четырех настоящих лагерях, а Флор в своей композиции рассказа об осаде Нуманции просто указывает их по числу сторон света (не столь негативно у А. Шультена: Schulten A. Numantia. Bd. III. S. 21).

Положение Нуманции на Дуэро упоминают также Флор (II, 18, 2) и Орозий (V, 7, 10). Последний излагает различные взгляды на то, имела ли Нуманция стены. Флор выбирает еще более эффектное истолкование («Не имея ни стен, ни башен, но, будучи удобно расположена на холме у реки Дурий, она в течение одиннадцати лет четырьмя тысячами кельтиберов сдерживала сорокатысячное войско». — Пер. А. И. Немировского).

Применительно ко времени после завершения шанцевых работ Аппиан указывает цифру в 60 000 человек: 30 000 охраняли стену и текущие работы, 20 000 для отражения попыток прорыва и оставшиеся 10 000 — в резерве (Iber., 92, 403).

О попытках прорыва свидетельствует и наличие пленных, оказавшихся в руках Сципиона (Арр. Iber., 95, 414).

«Погода была такой суровой, что пауза в операциях становилась неизбежной» (Münzer F. Cornelius (335) // RE. Bd. IV. 1901. Sp. 1455).

Ср. переданные Фронтином и Семпронием Азеллионом (Gell., XIII, 3, 6 = fr. 5 HRR, ср. Арр. Iber., 87, 379) изречения (dicta), в которых Сципион защищается от подобных обвинений. Семпроний Азеллион сам слышал их от Сципиона. В несколько ином виде dicta Scipionis приводится в «Истории августов» (Ant. Pius, 9,10).

О подобных спорах применительно к более раннему этапу кампании рассказывает Аппиан (Iber., 87, 377—380). Соотношение аргументов за и против успеха сильно напоминают ситуацию с Брутом в 138 г. (73, 301).

Форма имени по А. Шультену (Schulten A. Numantia. Bd. III. S. 53. Anm. 1). У Флора (II, 18, 15) и Валерия Максима (III, 2, ext. 7) он последним совершает самоубийство, хотя, как правильно замечает А. Шультен, согласно Аппиану, в конце осады его не было в Нуманции (Schulten A. Numantia. Bd. III. S. 56).

По-видимому, нынешняя Канталусия в 55 км к западу от Нуманции (ср.: Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 134).

У обоих при рассказе о падении Нуманции стоит перед глазами один и тот же пример: «никого из нумантинцев победители не заковали в цепи (unum Numantinum victoris catena non tenuit)» (Oros., V, 7, 18); «ведь не было ни одного нумантинца, которого провели бы в цепях (unus enim vir Numantinus non fuit qui in catenis ducerentur)» (Flor., II, 18,17).

А. Шультен вообще считает эту вылазку (Oros., V, 7, 13—15; Flor., II, 18, 12 — 14) неисторичной (Schulten A. Numantia. Bd. I. S. 289; Bd. III. S. 55—56). По-видимому, это не так (так же полагает и Ф. Мюнцер: Münzer F. Cornelius. Sp. 1455). Напротив, красочный рассказ об опьяняющем напитке является выдумкой, которую, как и опасный для римлян ход битвы, надо приписать местному патриотизму Орозия. То, что оба автора пользовались одним и тем же источником, доказывается следующим: «они готовы были сдаться, если бы им предложили сносные условия; не раз просили они о честной битве, чтобы иметь возможность погибнуть смертью, достойной мужей (deditionem sui obtulerunt, si tolerabilia iuberentur, saepe etiam orantes iustae pugnae facultatem, ut tamquam viris mori liceret)» (Oros., V, 7, 12); «они даже хотели сдаться, если бы были предложены условия, достойные мужей… они требовали у полководца сражения, чтобы погибнуть, как подобает воинам (dedere etiam se volebant, si toleranda viris imperarentur… a duce orantes proelium, ut tamquam viros occideret)» (Flor., II, 18, 12-13. — Пер. А. И. Немировского).

Согласно Веллею Патеркулу (II, 4, 2), Нуманция была разрушена после года и трех месяцев со времени прибытия Сципиона в Испанию; прибытие Сципиона датируется апрелем 134 г. (см. выше).

У Аппиана находится вставленное между решением многих нумантинцев покончить с собою и подробностями этого весьма эффектное рассуждение о «любви к свободе и мужестве этого маленького варварского города» (Iber., 97, 419—422). С одной стороны, оно, видимо, восходит к какому-то другому источнику, с другой, однако, в монографии наподобие полибиевой «Нумантинской войны» оно не очень смотрелось бы, поскольку по содержанию своему уместно лишь в большом историческом труде (Посейдония?).

По-видимому, большой эмоциональной силой это описание обладало уже у Посейдония, который явился источником для других авторов. На это указывал уже Э. Норден, особо подчеркивая понятие «одичания»: «“Одичание” людей является излюбленным мотивом Посейдония» (см. среди прочего по поводу пассажа Диодора (XXXIII, 19) о переговорах Вириата и Попилия: «Эта конгруэнтность особенно примечательна, поскольку демонстрирует принадлежность рассказа о Лузитанской и Нумантинской войнах одному и тому же автору» (Norden E. Die germanische Urgeschichte in Tacitus Germania. Leipzig, 1920. S. 164. Anm. 4). Норден также обращает внимание на исоколон в Арр. Iber., 96, 416, «излюбленную фигуру у Посейдония» (Loc. cit.). Говоря о понятии одичания, А. Шультен показывает, что оно весьма часто встречается уже у Полибия (Schulten A. Numantia. Bd. III. S. 7). Влияние Посейдония, как мне кажется, чувствуется в том, что в описании нумантинцев нет боязни отвратительного (taetrum) и вторично упоминается зловоние, которое исходило как от людей, так и от их совершенно износившейся одежды (Арр. Iber., 97, 422); ср.: Cic. De off., I, 45; Reinhardt К. Poseidonios. Sp. 770, 822). — Весь отрывок Аппиана (Iber., 97) свидетельствует о сочувствии автора к нумантинцам, который, следовательно, не ограничивался одними только римскими источниками; Ф. Мюнцер констатирует при этом: «очевидный интерес к мужественному врагу» (Münzer F. Cornelius. Sp. 1453).

Арр. Iber., 97, 422—423; тем самым дезавуируются замечания Флора и Орозия о том, что ни один нумантинец не был проведен в цепях: эта версия в ложно понятом виде вновь повторяется у Вегеция (III, 10).

В качестве возможных причин такого поведения Аппиан называет следующие: 1. Польза Рима. 2. Ожесточение. 3. Стремление к славе. Самому факту самоуправного разрушения Нуманции, по-видимому, большого значения не придавалось (Bilz К. Die Politik des P. Cornelius Scipio Aemilianus. S. 65. Anm. 177: «Сципион считал, что поступает правильно»). Последний из названных мотивов указывает, однако, на единый источник («как некоторые полагают»; К. Бильц не в состоянии решить, из анналистического или «собственного» источника сделано это дополнение). Кроме того, разрушение Нуманции упоминают: Арр. Iber., 49, 210; Liv., per. 59; Obseq., 27 (под 133 г. вопреки изданию О. Россбаха, который вычленяет это в отдельный отрывок 27 с указанием консулов 132 г. Россбах был бы прав, если бы заметка о 132 г. была единственной, где сообщается лишь о событиях без каких-либо предзнаменований); Oros., V, 7, 17; Eutrop., IV, 17, 2; Ampel., XVIII, 18, 11 и 24; Val. Max., II, 7, 1; VI, 2, 3; Veil. Pat., II, 4, 3; Euseb. Chron., II, 128h. 1291 (Schoene); Cell., XVI, 8, 7; Plin. NH, XXXIII, 141; Sail. lug., 8, 2; Cic. Lael., 11; De imp. Cn. Pomp., 60; Pro Mur., 58.

Видимо, между Уксамой и Агредой (Pareti L. Storia di Roma e del mondo Romano. Vol. III. Torino, 1953. P. 274). — Примеч. перев.

App. Iber., 98, 427; ср.: Eutrop., IV, 17, 2; Oros., V, 8,1: «Сципион же после разрушения Нуманции замирил прочие племена Испании (Scipio autem, cum deleta Numantia ceteras Hispaniae gentes pace conponeret)»; ср. комментарий Цангемайстера к IV, 20, 10 Орозия («со всем римским войском» — cum omni exercitu Romano): Liv., XXXIII, 25 (ср. с периохой): «исключая все, что Орозий добавил по своему обыкновению (excepto omni, quod Orosius more suo addidit)».

Во фрагменте Аппиана (Iber., 98, 427) говорится лишь о морском путешествии; это никак не противоречит сведениям Страбона (IV, 2,1, р. 190), поскольку там (по Полибию) идет речь лишь о пребывании Сципиона в Массалии. Против версии о немедленном возвращении его на родину, казалось бы, свидетельствуют данные Оро-зия (V, 8, 1—2); однако беседу Сципиона с кельтским вождем Тиресом, по-видимому, следует рассматривать как неисторичную [Тирес сказал, что нумантинцы были крепки согласием, а погубил их раздор, что римляне в условиях эксцессов, связанных с реформами Тиберия Гракха, восприняли как относящееся и к ним тоже. — Примеч. перев.]. Все это приурочено к гракханским событиям, так что претензии в адрес Нуманции присутствуют здесь лишь постольку — поскольку. Очевидно, эта история приведена здесь для назидания.

Вопреки Ф. Мюнцеру (Münzer F. Römische Adelsparteien und Adelsfamilien. S. 259) из Цицерона (Lael., 73) следует вывод о присутствии Сципиона в Риме. Данные Аппиана (Iber., 98, 427) этому нисколько не противоречат.

«Во всяком случае, в отношении Попилия очевидно, что он принадлежал к числу решительных противников реформаторского движения, поскольку позднее в результате яростных преследований со стороны приверженцев Тиберия Гракха он был привлечен к ответственности» (Münzer F. Römische Adelsparteien und Adelsfamilien. S. 259).

Это был очень скромный триумф: Plin. NH, XXXIII, 141; Oros., V, 7, 18; Flor., II, 18, 17 (несмотря на преувеличения, весьма похоже на истину); Liv., per. 59 и Eutrop., IV, 17, 2: на 14-й год после африканского триумфа; Cic. Phil., XI, 18: в год, когда консулом был Публий Лициний Красс Муциан, т. е. в 132 г.; кроме того, триумф упоминают: Cic. De rep., VI, 11; Veil. Pat., II, 4, 5; Val. Max., II, 7,1; (ошибочно говорит о «великолепнейшем триумфе» — speciosissimus triumphus); IV, 3, 13; Gell., XVI, 8, 10; Арр. Iber., 98, 424; Plut. Apopht. Scip. Min., 22. [Воинам Сципиона выдали всего по 7 денариев на человека (Plin. NH, XXXIII, 141). — Примеч. перев.]

Из статей, помещенных в Реальной энциклопедии Паули— Виссова, указаны лишь наиболее часто использующиеся в тексте.