Войны Рима в Испании, 154–133 гг. до н.э. - страница 69
За исключением неблагоприятного времени года войско, которое только что избежало катастрофы при Манцине, нуждалось в отдыхе, тем более что вооружение и обоз были потеряны. Отсюда, конечно, не следует, что уже осенью 137 г. Лепид не принял необходимых мер, видимо, он также провел дипломатическую подготовку, если о таковой можно говорить. Известия об этих мерах в течение зимы могли достичь Рима и стать причиной отправки упомянутого посольства, которое было поставлено перед свершившимся фактом.
Для Лепида было важно использовать время, остававшееся до прибытия его преемника. Консулов 136 г. мы знаем. Из них Луций Фурий Фил по жребию (на это недвусмысленно указывает Валерий Максим: III, 7, 5) получил командование в Ближней Испании, что полностью соответствовало его желаниям (Val. Max., Loc. cit.).
С Брутом складывалась иная ситуация. Вопреки традиции ему продлили командование в дальней провинции во второй раз. Во время дискуссии по этому поводу Сципион Эмилиан выступил в сенате с речью «Об империи Брута» (De imperio D. Bruti) и, вероятно, советовал продлить ему полномочия (Fest., 241)>{331}. Обе меры — запрет Лепиду воевать с ваккеями и продление командования Бруту — были связаны с нумантинским разгромом.
С одной стороны, не должно было возникнуть новых осложнений, с другой — дальнейшее пребывание на своем посту испытанного военачальника, как предполагалось, гарантировало укрепление римского господства.
Между тем Лепид, несмотря на запрет сената, и не думал отказываться от своего намерения[323]. Он объяснил послам, что их инструкции обгоняют ход событий и что он не считает себя связанным ими; в сенате не знают ни о том, что ваккеи помогали Нуманции деньгами, хлебом и войском, ни о том, что в походе участвует Брут; к тому же отступление может поколебать римское господство во всей Испании[324]. С этим ответом послам пришлось вернуться в Рим>{332}.[325]
Осада Палантии продолжалась с усиленным рвением. Возводились редуты, сооружались метательные орудия, заготовлялся провиант[326]. Легат Флакк (более подробно неизвестен), атакованный врагами во время фуражировки, спасся от них с помощью хитрости: он распустил слух, будто Палантия пала. Когда враги услышали ликующие возгласы римлян и узнали об их причине, то приняли это на веру и удалились (Арр. Iber., 81, 353—354). Однако осада затягивалась, положение римлян постепенно ухудшалось. Питание было скудным, начался голод, все вьючные животные были съедены, многие солдаты умерли (Арр. Iber., 82, 354). После долгих колебаний военачальники в конце концов вынуждены были уступить обстоятельствам. В самый неожиданный момент, около времени четвертой стражи, они дали сигнал к отступлению. Военные трибуны и центурионы попытались навести порядок среди начавшейся неразберихи. Несмотря на это, отход больше напоминал бегство — воины оставляли оружие, имущество, больных и раненых, не обращая внимания на их мольбы (Арр. Iber., 82, 355—356; потеря лагеря и оружия — Oros., V, 5, 13). Палантийцы, естественно, воспользовались замешательством и весь день непрерывно со всех сторон преследовали римлян, которые несли при этом тяжелые потери. Число погибших римлян определяется источниками в 6000 (Арр. Iber., 82, 356; Oros., V, 5, 13). Когда наступила ночь, солдаты от голода и усталости не смогли разбить лагерь, но палантийцы отказались от преследования — как сочли римляне, благодаря божественному вмешательству[327].
Отступление велось в сторону Нуманции, поскольку незадолго перед этим состоялась выдача Манцина. Бруту после провала операции пришлось вернуться в свою провинцию[328]. В Риме ответ Лепида послам был воспринят очень отрицательно. Следствием этого стало немедленное отстранение его от командования (Арр. Iber., 83, 358; Аппиан ошибочно пишет о лишении Лепида консульской должности). Однако в отношении этой меры можно говорить скорее о формальном акте, чем о фактическом ее значении для римской политики в Испании. Сообщение об этом Лепид должен был получить более или менее одновременно с прибытием своего преемника Фурия Фила, если — что вероятно — его вообще не привез сам Фурий Фил. Марк Эмилий Лепид Порцина вернулся в Рим после этой насколько несправедливой, настолько и неудачной войны в качестве частного лица. Хотя он был всего лишь оштрафован (Арр. Iber., Loc. cit.), это тем не менее нанесло большой ущерб его авторитету (Sempronius Asellio fr. 4 HRR: «поскольку ненависть к Лепиду понемногу росла (ut maior invidia Lepido glisceretur)». Его поражение упоминается в одном ряду с разгромом Манцина
