Что-то случилось с нашими северными соседями, и принимать решение предстояло мне. Впрочем, решение это было несложным, поскольку вариант действий у нас оставался только один. Мы не могли рисковать, оставляя за собой нетронутые гнезда. В конце концов мы занимались геноцидом. Если мы оставим хотя бы немного яиц, нам придется возвращаться и начинать все сначала, только на этот раз противник будет ждать нас в полной боевой готовности. Мы никак не могли оставлять эти гнезда.
Завершив зачистку, я дал эскадрилье команду возвращаться на север. Это, несомненно, вызвало у моих подчиненных недоумение, но они были цзыны, поэтому повиновались беспрекословно. Я повернул эскадрилью налево. В этих условиях левый поворот был безопасен: я мог не опасаться Кыр, поворачивая навстречу неприятелю.
Выполнение боевой задачи над чужим квадратом усложнилось. Этого следовало ожидать, поскольку мы не могли больше идти произвольной кривой.
Когда на борьбу с преграждающими курс роями стало уходить не меньше времени, чем на уничтожение гнезд, в голове моей прозвучал наконец долгожданный сигнал. Войдя в чужую зону, мы первым делом включили системы оповещения своих, но только теперь дождались ответа.
— Я поймала ваш сигнал, — пришла мысль. — Спасибо, конечно, за помощь, но я могу завершить работу и своими силами. Возвращайтесь в точку встречи.
Я обратил внимание на то, что она назвала себя в единственном числе.
— Как у вас? — спросил я.
— Потеряно пять флайеров. У меня разбит фонарь, так что я не могу подняться обратно на корабль. Но задание выполнить в состоянии. Не задерживайтесь с возвращением.
То, что шесть флайеров столкнулись при зачистке своей зоны с трудностями, вызвало у меня некоторые сомнения в том, что один успешно завершит ее, однако я отогнал эту мысль. Она цзын, и если говорит, что справится с работой, значит, она с ней справится.
— Возвращаемся на корабль! — скомандовал я своим и перевел свой флайер на постепенный набор высоты. Мгновение я сомневался в Кыр, но безосновательно. Когда мы набрали высоту и пошли в предрассветных сумерках в точку встречи с кораблем, ее флайер занимал положенное место в строю.
Я не особенно размышлял по поводу отваги той, что отослала нас, оставшись биться в одиночку. Для цзына это не выдающаяся доблесть а, скорее, норма поведения.
Когда мы подошли к точке встречи с кораблем, небо вокруг него было уже пусто. В этом не было ничего удивительного, потому что зачистка чужой зоны отняла у нас дополнительное время. Остальные эскадрильи подошли и вернулись на борт раньше.
Далеко внизу я увидел горящий участок леса. Кто-то наверняка неосторожно пользовался горячим излучением. Проходя над этим местом, я посмотрел вниз. Горела сравнительно небольшая часть леса, к тому же отделенная от основного массива рекой. Оставалось надеяться, что огню не одолеть водную преграду. Было бы обидно после всех наших стараний потерять лес по чьей-то беспечности.
Мы уже почти вышли к кораблю и теперь медленно набирали высоту. Отсюда уже было видно корабль, вокруг которого вилось маленькое облачко заходящих на борт флайеров. Им там быть уже не полагалось.
Я старался не думать об этом, выстраивая свою эскадрилью для ожидания. Или мы не единственная эскадрилья, задержавшаяся с выполнением задания, или…
Я выбросил эту мысль из головы. Подходила наша очередь. Я повел свою эскадрилью по кругу от корабля, перестраивая ее для захода на борт. Перестроившись, мы вновь повернули к кораблю, ища глазами распахнутые створки люка.
Люк был закрыт. На наших глазах корабль повернул и, набирая скорость, ушел вверх.
