Самолеты вновь взлетают. Теперь они пролетают над лесами. Простирающийся под крыльями пейзаж окрашен осенними рыжими красками.
Высаживаются в Пскове. Парашютистов быстро размещают в помещении бывшего ГПУ, советской тайной полиции. У них несколько свободных часов, они могут выйти в город. Больше всего разочарован «советским раем» обер-ефрейтор Тайльман, бывший член Союза коммунистической молодежи.
— И вот за это я боролся! — говорит он свое му товарищу Гансу Шнёвитцу.
На рассвете следующего дня парашютисты снова садятся в самолеты, которые должны доставить их в Любань. Они чувствуют, что фронт уже близко. Немецкие самолеты летят на бреющем полете, на высоте не больше 50 метров, чтобы их не засекли советские истребители.
Все проходит хорошо, хотя один из транспортных самолетов неудачно приземляется и разбивается о деревья в лесу рядом с аэродромом.
Грузовики сухопутной армии уже ждут. Батальон Хайльмана трогается в путь.
— На Ленинград! — объявляют офицеры.
— Город уже взяли?
— Еще нет. Наверное, ждут нас.
О десанте говорят все меньше. Стрелки и саперы парашютных войск будут сражаться как пехотинцы ударных частей. Грузовики обгоняют бесконечные вереницы машин с продовольствием и боеприпасами. Длинные колонны артиллерии на конной тяге тянутся вдоль пыльной дороги. Наблюдатели смотрят в небо. Русская артиллерия, по словам водителей грузовиков, очень агрессивна.
Вот несколько истребителей-бомбардировщиков атакуют, но не очень активно, и под выстрелы зенитных пулеметов быстро возвращаются к себе на базу.
По обе стороны дороги парашютисты 3-го батальона 3-го полка видят многочисленные артиллерийские позиции. Батареи следуют одна за другой. Иногда их обнаруживают советские пушки, и тогда снаряды врываются в осенний пейзаж.
Только конец сентября, но уже начинаются холода.
Звучит приказ:
— Выйти из машин!
Парашютисты высаживаются за городком Мга, важным железнодорожным транспортным узлом.
Здесь много солдат сухопутной армии. Они относятся к 8-й танковой и 20-й моторизованной дивизиям. Это крепкие части, которые только что взяли с передовой для какой-то таинственной операции. Позже станет известно, что речь шла о совместной атаке немцев и финнов на Тихвин, которая провалилась.
Вновь прибывшие должны сменить эти две дивизии, а также 1-ю пехотную дивизию сухопутных войск. Однако их состав неполон, из трех полков парашютистов укомплектованы только два: 1-й полк Бройера и 3-й полк Гейдриха. К полдюжине батальонов добавляется артиллерийский дивизион, саперный батальон, противотанковая и зенитная части, а также дивизионные службы.
Майор Хайльман получает приказ:
— Ваш 3-й батальон, — говорит ему полковник Гейдрих, — должен противостоять советскому плацдарму на левом берегу Невы в Выборге.
Командир 3-го полка добавляет:
— Советские крепко держатся за этот плацдарм, и парни из 1-й Восточно-Прусской дивизии не смогли их уничтожить. Если русские продолжат движение на восток, они могут дойти до Волховского фронта за нашей спиной. Тогда мы окажемся окруженными на юге Ладожского озера.
И тогда нам нечего надеяться взять Ленинград, господин полковник.
— Точно, Хайльман. Тогда будем пытаться отбросить противника на другой берег Невы.
С наступлением ночи тяжело нагруженные мешками, оружием и инструментами, парашютисты идут на смену своим товарищам из сухопутной армии. Прибыв на главный рубеж обороны, они попадают под сильный огонь пушек и тяжелых минометов.
Ганс Шнёвитц — связной в подразделении обер-фельдфебеля Хайнера Вельскопа, награжден за Критскую кампанию Рыцарским крестом — наградой, редкой для унтер-офицера. Там же он получил серьезное ранение, но ему удалось выйти из больницы и вернуться в свой батальон, где теперь он командует взводом в 11-й роте Лемана.
Когда парашютисты добираются до траншей, их принимает фельдфебель пехоты, который не прочь покинуть это место со своими людьми.
— Вы слышите, как падают снаряды, — говорит он парашютистам. — Так вот, знайте, что это самая спокойная ночь с тех пор, как мы здесь.
Вельскоп начинает расставлять свои боевые группы на новых позициях.
