Колебания профессора, усиленно соображавшего, как указать незнакомке на её левую руку, словно бы живущую отдельной жизнью, быстро закончились. Он в очередной раз убедился в том, что Лукреция всегда находит самое правильное и, главное, гениально простое решение.
Лукреция хлопнула ладонью по ладони Юлии и ворчливо произнесла:
– Милочка, вам что, мама не говорила: приличная девушка не пускает в ход левую руку. Ладно ещё наедине, но на людях… Ни в коем случае! Здешние мужчины вас неправильно поймут. Мы не будем этого делать ни при каких обстоятельствах, ладно?
Юлия мучительно покраснела и с недоумением уставилась на свою левую руку. Потом до боли сжала виски ладонями:
– Простите, я ничего не помню! – пожаловалась она. – И ещё меня мучает ощущение страшной, непоправимой утраты!
Юлия зажмурила глаза, скрывая набежавшие слёзы.
«Плаксивая, как беременная, – подумала Лукреция. – Стоп. Беременная? Прибудем в Бу-Айс, надо будет обследовать бедняжку».
«Это женщина Моря, и нам может как повезти с ней, так и наоборот. Неизвестно, какие планы были у тех, кто позволил ей потеряться. Но если местные узнают, откуда она, с ней не станут церемониться. Например, обвинят в шпионаже и бросят в тюрьму. Устроят суд Линча, отдав на растерзание толпе. Аргентина воюет с Подводными Колониями особенно ревностно. Что будем делать?» – Фредерик Свенсен отпечатал вопрос жене.
«Да уж. Кого здесь волнует её жизнь? Есть ещё третий сценарий: беззащитную девушку отправят в бордель. Раз мы взялись её спасать, надо спасать по-настоящему. Ты не забыл, что дело о химическом пожаре у Хорхе не закрыто? Позвони доктору Хорхе да осторожно намекни, что у нас есть девушка, которую не будут искать. В смысле, на Суше. С подводниками, если что, разберёмся. Сдаётся мне, это не самое страшное – иметь дело с подводниками. В конце концов, мы же ей помогаем, как можем».
«Краб» тем временем входил в марину, но звонить с яхты не стали: слишком деликатный и осторожный предстоял разговор. Профессор Свенсен занялся этим сразу, как только сошли на берег. Медлить было нельзя. Если частный практик доктор Хорхе не откликнется, придётся выкручиваться перед таможенной службой. Кое-что Лукреция сообразила и на этот случай, но…
Хорхе оказался на месте.
Подавленный случившимся в его лаборатории чрезвычайным происшествием, он досадливо топтался в гостиной, плотно прижимал трубку к уху, чтобы получше разобрать блеяние запинающегося от сознания важности момента профессора, морщился и некоторое время не понимал сути намёков, которые осторожный Свенсен подпускал ему.
От погибшей лаборантки Хорхе осталась только записка, в которой она сообщала о несчастной безответной любви к шефу и желании покинуть этот мир, сгорев от страсти в буквальном смысле, что она и осуществила в лаборатории, нимало не заботясь о том, что будет после этого с доктором, его репутацией и многолетними кропотливыми исследованиями, осуществляемыми по большей части за свой счёт.
Следователи, похоже, выжидали немалый куш, чтобы списать всё на несчастный случай и закрыть дело. До Хорхе не сразу дошло, что вместо исчезнувшей лаборантки, если рискнуть, можно предъявить другую женщину, и этот кошмар наконец-то закончится. Идентификационный браслет погибшая маниакальная особа оставила в память о себе, о чём доктор сначала забыл сообщить, а потом не стал этого делать.
Лукреция снова сумела быть убедительной. Она сказала незнакомке:
– Ты вправе распоряжаться своей судьбой. Если тебе есть куда обратиться за помощью, мы поможем это устроить. Но мы не можем ждать. Аргентина на военном положении, и с законами насчёт неопознанных здесь не всё просто, уж поверь. Очень не хотелось бы в это впутываться, это может навредить карьере профессора Свенсена и нам всем.
– Я совершенно никого не знаю! – испугалась Юлия. – Мне не к кому идти! Не оставляйте меня, пожалуйста!
Она не могла побороть внутреннее напряжение и не могла разобраться в своём состоянии; она чувствовала себя словно рыба, выброшенная на берег, всё было чуждо, отталкивало и пугало. Юлию слегка лихорадило.
– Тогда, – вздохнула Лукреция, – пойми нас правильно, придётся аккуратно обойти закон. Пока ты не вспомнишь хоть что-то из своего прошлого или не будешь в состоянии позаботиться о себе, мы можем предложить стать на время другой девушкой: вот её история, вот имя и фамилия. А вот твоя легенда. Будь очень осторожна, следи за местной манерой произносить слова и… – Лукреция подумала, нужно ли говорить об этом снова, – осторожнее с жестами. Здесь не работают левой рукой. По крайней мере, подавляющее большинство. Не трут брезгливо фаланги пальцев после каждого касания предмета, руку на поручень кладут смело, это до известной меры безвредно и безопасно: трогать разные вещи. Остерегайся привлекать к себе внимание такими, гм, штучками. Если бы ты согласилась, я бы посоветовала перевязать левую ладонь эластичным бинтом, так ты лучше будешь контролировать себя.
