Подводы быстро шли по пыльной дороге. Трясло. Вдали опять гудело
Шли бои со 2-й Конной армией.
Трясло все больше и больше.
Я сидел на подводе, свесив ноги, гадая о том, состоял ли поручик Барабаш в коммунистической ячейке или же он, как старый офицер, не вынес подобной расправы над своей ротой и ушел из полка, оскорбленный.
И еще я гадал о том - расстреляют ли его красные?
ОРЕХОВ
Мы сидели под упавшей оградой кладбища. Было совершенно темно Ни луны, ни звезд не было видно Со стороны кладбища, с тыла, несло сыростью и ночным холодом. Со степей, откуда уже пятый раз в течение ночи наступали красные курсанты, тяжело валил сухой и горячий воздух Ветра не было. Деревья на кладбише стояли не двигаясь В степи трещал кузнечик. Потом и он смолк.
Слева от нас, за углом кладбищенской ограды, стояла команда наших пеших разведчиков, почти исключительно состоящая из вольноопределяющихся В Орехов мы вошли уже с наступлением темноты, с условиями местности не были знакомы, а потому не знали также, отчего курсанты наступают исключительно на участок нашей, офицер- ской роты
- Эх, ракету бы! - сказал кто- то. Ему никто не ответил
Но вот со стороны степей вновь поплыли далекие, сперва немного приглушенные, голоса:
И решитель ныи бой
С Ин-тер-наци-о-на...
- Становись! - шепотом скомандовал полковник Лапков.
...а-а-алом - Воспрянет род людской!..
- Ать, два! Ать! - Уже выстроенные, мы мерно раскачивались
Никто не даст нам избав-ле-нья
- Ать, два! Левой! Левой
Ни бог, ни царь и ни герой
- Левой!
Ротный ударил о кобуру ладонью
- "Вперед, дроздовцы уда-лые! - грянули мы по команде - Вперед, без страха, с нами бо-ог, с нами бог!.. "
Добьемся мы освобожденья
Своею соб...
...Помо-жет нам как в дни бы-лые
Чудес-ной си-ло-ю по-мо-ог!..
Наши голоса и голоса курсантов сливались и, качаясь, плыли над степью. Степь ожила. Казалось, ожила и темнота. Вырванная из тишины, она перестала быть грузной и не давила больше на брови
- Отставить! - скомандовал вдруг подошедший к нам Туркул.
Оборвался вдали и "Интернационал"
И опять, перебивая друга друга, затрещали вдали два кузнечика
- Десять!
Пальцы нащупали прицел
- По линии черных кустов! - Генерал Туркул отошел к правому флангу и, кажется, поднял в темноте руку.- ...пальба... ротой!.. Ро-та...- Затворы звякнули.-...пли!..
Залп ударил, как доской по воде, и сразу же оборвался.
- Ро-та... пли! Ро-та...
Между каждым залпом над степью взлетала испуганная тишина. После шестого она потекла спокойно. Кузнечики затрещали с новой силой. Мы ответили им тихим звоном обойм.
...Чтоб свергнуть гнет рукой умелой,
Отво...
- Ро-та...- Затворы опять звякнули.-...Пли!
- Ура-а-а-а! - нагоняя эхо нашего залпа, раскатисто покатилось по степи.
- Ура-а-а! - закричали мы, нагоняя эхо курсантов. И огромная, четырехсотштыковая офицерская рота, не ломая фронта, двинулась вперед.
- ...ротой!
Кузнечики трещали уже позади нас.
- Ро-та... пли!
- Рот-та... пли!
- Ротт-та... пли!..
По всей степи бежали быстрые залпы.
...Это есть наш последний
И ре-ши...- отходя за кусты, вновь, уже далеко запели курсанты. Мы отходили к ограде кладбища. Потом курсанты замолчали.
- Эх, закурить бы! - сказал кто-то, когда, дойдя до кладбища, рота опять легла в траву.
...Пробежал ветерок. Кусты за оградой зашумели.
Кладбищенские кусты, подступив за нами к самой ограде, висели в небе тяжелыми перекладинами.
А в тылу далекий Орехов молчал все так же выжидающе.
И в шестой раз встали мы и пошли с пением на пение. Потом в седьмой и, уже без песен, в восьмой и в девятый раз.
Когда мы пошли в десятый, пулеметы курсантов нас нащупали, и мы залегли цепью.
Подтянулась, выйдя налево, и команда разведчиков.
Разведчики открыли огонь. Скользнул влево и огонь курсантов.
Мы лежали в траве, не только не стреляя, но и почти не двигаясь.
- Тише, господа!.. Подпускай!
Две пули звонко ударились в траву за ногами. Третья звякнула о чью-то винтовку.
- Не стонать!.. Оттяните его!.. Тише!..
Поручика Иванова 2-го отнесли в кусты за кладбищем, к которому, по звеньям, уже оттягивалась и команда разведчиков.
