"Не солдат, кажется... Мужик..." - подумал я, встал на какой-то ящик, нащупал в темноте шлею и вышел во двор.
- На! Неси моим хлопцам!..- И, бросив шлею хозяйке на руки, я пошел к халупе подпоручика Морозова.
* * *
- А что, он лучше других трусов?.. Кто - где, а они всегда на задворках расходятся... Там, где не стреляют...
Выйдя во двор, подпоручик Морозов взглянул на черное небо.
- Снег будет!..- сказал я.- Или дождь даже... Подпоручик Морозов молчал, сдвигая на брови взлохмаченную папаху.
- А за что? Знаешь, за что?.. За кожаную куртку! Нет, надо пойти к ротному. Хотя и тот с изъяном, но все же, когда нужно, сволочей натягивает.
Под ногами бежала вода. Какие-то редкие капли капали и на фуражку.
- Поручик Величко на девчат заглядывал...- спеша и сбиваясь, рассказывал мне подпоручик Морозов.- Зотов песню тянул: "Пускай моги-ла..." Вдруг Карнаоппулло как сорвется с саней со своих, да закричит как: "Комиссар!" - да на всю улицу. Кинулся. Что за черт?.. Кого?.. Ждем... Ты как раз с пулеметами проходил. Неужели не заметил?.. Ничего?.. Ну так вот... Ведет, наконец. Парень как парень. Очевидно, когда-то в инженерных служил. Куртка на нем кожаная. Капитан, кто это?.. А Карнаоппулло на него, знаешь,- бочком так. Петушком, петушком!.. Сопит, хрипит. Мать, и опять мать!.. Разошелся: "Куртка? - кричит.- Свои, думал? Выбежал? Встреча-ать?.." - и в зубы ему - бац! - наганом...
- Ну а ротный?
- Ротный?.. Тот как раз в трансе находился. Лежит, глаза блуждают... Сам с непривычки ерунду всякую мелет: "Россия! Да раскрой ее до сознания национального!" Да птицы какие-то... "Орлы! Чайки!"
Я удивленно посмотрел на Морозова.
- Птицы?
- Господи ты, боже ты мой! Да неужели не знаешь? И этого? Ну да,кокаинится ведь!.. Все последнее время... С неудач...
Мимо нас, хлюпая о сапоги мокрыми шинелями, прошло несколько команд, штыков по десять.
- Нартов, куда? - крикнул я, узнав в темноте высокую, худую фигуру.
- По дворам, господин поручик. Сани сгонять. Завтра, бог даст, панами двинемся!.. Ого-го! Айда-а!
Где-то очень далеко залаяла собака. Ей ответила другая, уже ближе к нам.
- Жаль! - сказал Морозов, останавливаясь.- Завтра придется... Спит уже!..
В халупе ротного было темно.
* * *
- Ну, покойной ночи...- Мне показалось, подпоручик Морозов уныло улыбнулся.- Покойной... с поправкой: на время, конечно.
В халупе у моих пулеметчиков все еще горел свет. От освещенного окна темнота на улице казалась еще темнее. Я отыскал протянутую руку и крепко ее пожал. Но вдруг подпоручик Морозов насторожился и, освободив руку, сделал несколько шагов к забору:
- Кто там?
Под забором, пытаясь скрыться от наших глаз, кто-то стоял.
- Кто там? Эй! - вновь крикнул подпоручик Морозов, быстро зажигая карманный электрический фонарик.
- Что за пропасть!
- Фу, черт!
Я сплюнул, вновь застегивая кобуру нагана.
Под забором стояла женщина, маленькая и такая худая, что в первый момент показалась мне девочкой. Кутаясь в платок, она смотрела на нас большими испуганными глазами.
- Слушайте...
- В чем дело?
Мы подошли. Но женщина, скользнув глазами по нашим погонам, вдруг испуганно метнулась в сторону и, взмахнув платком, быстро пропала в темноте.
...Щупая густой мрак, луч фонаря наткнулся на забор. С забора скользнул вверх, в пустоту, но пустоты пронзить не мог.
- Покойной ночи!
- До завтра...
Я вошел на двор. На посту, возле сарая, стоял Ленц.
- У нас на дворе стоит часовой. Дневальных сегодня не нужно,- сказал я, стягивая с плеч шинель. Ефрейтор Лехин задул свечу.
Проснулись мы от громкого крика.
Быстро вскочив, я подбежал к окну. Было уже светло. По двору, ветряком размахивая руками, метался штабс-капитан Карнаоппулло. Папаха его съехала на затылок.
- Под суд! Под суд тебя, негодяй! - кричал он.- К командиру полка!.. Что мне ротный!.. К командиру полка!.. Я распахнул окно.
- Капитан!.. В чем дело, капитан?..
- Да я тебя!.. Отстаньте, поручик!.. Да я таких... Да я-а-а расстре-е-е... Стой!
Из открытых дверей сарая выбежал Нартов. Штабс-капитан Карнаоппулло бросился за ним, поймал, схватил за ворот шинели, но Нартов вырвался и скрылся на улице.
