Война этажерок - страница 36
Указав ведомому на цель и дождавшись подтверждающего кивка, он убавил газ, чтобы не запороть двигатели от превышения максимально допустимого числа оборотов, и кинул машину вниз. Поскольку для уничтожения деревянной этажерки не требовалось тяжелых боеприпасов, под фюзеляжами штурмовиков висели лишь по две трехпудовых бомбы, а остальные держатели оказались заняты небольшими бомбочками, изготовленными из старых 107 мм снарядов.
По всей видимости, уловка с направлением полета удалась на все сто процентов и пара не виданных ранее двухмоторных аэропланов была принята немецкими летчиками и механиками за своих. Оторвавшись от работ, они даже не предприняли попытки скрыться или хотя бы залечь на землю, а, стоя во весь рост, рассматривали снижающиеся машины. Один из них даже помахал рукой в знак приветствия.
Дюжина небольших бомб, положенных Егором с высоты в четыре десятка метров точно в цель, полностью накрыли своими разрывами, как немецкий аэроплан, так и стоящих рядом людей, разметав последних в стороны поломанными куклами - все же подобная атака была сравнима с залпом двух полевых артиллерийских батарей. Шедший ведомым Тимофей Ефимов тоже отбомбился на пятерку, оставив за хвостом лишь смерть и разрушения.
Встав в круг над летным полем, штурмовики дождались подхода своих более тихоходных коллег, что даже без хвостового стрелка едва выдавали скорость в 100 километров в час, после чего, в соответствии с ранее оговоренным порядком действий, принялись наводить их на оставшиеся вражеские машины. Принимая в хвост один У-2Б, штурмовик принимался лидировать его с тем, чтобы вывести точно вдоль строя немецких аэропланов в целях повышения шанса удачного попадания. В отличие от ШБ-1, бомбардировщики несли только по двенадцать легких бомб и потому после первого же захода оказывались без боеприпасов. Но большего от них и не требовалось. В сложившихся условиях любой перелет по одной машине имел немало шансов превратиться в прямое попадание по другой. Что и подтвердилось, когда после захода последнего, четвертого, У-2Б, относительно целым выглядел всего один немецкий аэроплан. Да и тому жить оставалось недолго, ведь штурмовики еще не израсходовали все имевшиеся на борту боеприпасы.
Обе сброшенные Егором трехпудовые бомбы разорвались прямо под пережившим налет Таубе, подняв его в воздух в последний раз. Разлетевшиеся во все стороны обломки впоследствии находили в сотне метрах от двух образовавшихся воронок. Тимофей отбомбился уже по стоянке автомобилей и не столь удачно. Упавшие несколько в стороне бомбы лишь посекли осколками пару грузовиков, что прикрыли своими корпусами находившиеся тут же бензовозы, да и только. Более Егор предпочел не рисковать и, не дожидаясь открытия ответного огня с земли, принял себе в хвост дожидавшиеся в стороне бипланы, после чего повел их, опять же окольными путями, домой, оставляя немцев разбираться с устроенным ими беспорядком.
Повторный налет на немецкий аэродром они осуществили лишь на следующее утро. Во-первых, имелся шанс накрыть отсутствовавший вчера аэроплан, во-вторых, и помимо крылатых машин там имелось немалое количество весьма притягательных целей.
Первым делом отбомбившись по стоявшему столь же открыто Таубе, пятерка русских аэропланов высыпала весь свой смертоносный груз на палатки и автопарк, организовав там знатный пожар. Какой бы военный гений ни причисляли немцам, ошибок они совершали не меньше их русских или французских оппонентов. Точно так же, как в парках русских автомобильных рот грузовые автомобили выстраивались едва ли не борт к борту в целях упрощения организации их охраны часовыми, что превращало подобные объекты в мечту пилота бомбардировщика, расположившийся на аэродроме 17-й полевой авиационный отряд германской армии, собрал большую часть своих грузовиков и бензовозов на одном пяточке. Потому и рвануло знатно! Оба бензовоза оказались поражены с первого же захода, а всю дальнейшую работу выполнили вырвавшиеся на волю языки безудержного пламени. И все это буйство красок с высоты в шесть сотен метров снимал на фотокамеру У-2 назначенный в данном вылете на роль разведчика. Помощь помощью, но и о своих потребностях забывать не следовало, потому к ежедневно заполняемому Егором журналу ведения боевых действий требовалось приложить действительно наглядные доказательства их несомненного успеха. Так имелся хоть какой-то шанс поспособствовать получению авиаторами заслуженных наград или званий для тех, кто пожелал бы продолжить воинскую службу по истечении ранее назначенного срока военных сборов, что официально так и не были отменены даже с началом войны. Знал бы он в этот момент, сколь огромное количество этих самых доказательств противник сам преподнесет ему в самое ближайшее время!
