Ритуал начался. Магистры принялись монотонно, в унисон читать древние заклинания. Объединяя силу разных Орденов и принадлежавших им Фениксов, они пускали ее по цепям к пленнику. Они проклинали его именем Жизни и именем Смерти. Помощники-Командоры тоже шептали магические формулы и шли вдоль цепей, орудуя ритуальными кинжалами.
Приносимые в жертву «жильцы» кричали от боли и страха, Мертвые Братья твердили о своей преданности Братствам и готовности умереть. Умирали… И те, и другие. Одних убивала сталь, других – «тлен» на стали. По полу текла красная кровь и белая пена. Смерть живых и мертвых подпитывала Проклятие.
По железу пошла волна. Ожившие цепи зашевелились, как змеиные тела. Позвякивающие путы еще сильнее затянулись вокруг пленного Феникса. Железный ком судорожно сжался. Стало невыносимо больно. И Проклятие возымело действие…
Покачивающийся в воздухе Феникс вдруг понял, что перестает чувствовать то, к чему привык и что до сих пор воспринимал как само собой разумеющееся, а потому почти не замечал. Он больше не ощущал жизненных токов, обильно разлитых вокруг, и уже не мог черпать из этого неиссякаемого источника. Его словно заключили в невидимый саркофаг, который отныне будет при нем всегда и везде. До смерти. До неминуемой смерти, ибо продлевать свою жизнь, как раньше, Феникс теперь был не способен.
Зато теперь он увидел то, чего никогда не видел прежде. Над левым плечом каждого Мертвого Брата – там, где стоял Знак-клеймо – извивался странный отросток. Отростки были разных оттенков, они резко расширялись и словно бы растворялись в воздухе. Орденские Фениксы, чья магическая сила использовалась для Проклятия, – те и вовсе были оплетены извивающимися «хвостами», как сам он – цепями.
Галлюцинация? Нет, это другое, совсем другое. Пленного Феникса вдруг поразила неожиданная догадка. Это же Нити! Живые Нити Мертвых Братств! Оказывается, Проклятие не только многое отбирало у него, но и давало кое-что взамен.
Ритуал между тем продолжался. Боль усиливалась, нарастало отчаяние и тягостное чувство обреченности. И с этим ничего нельзя было поделать. Сейчас пленный Феникс мог только видеть, слышать и запоминать.
О, он запоминал! Все, до мельчайших деталей. Чтобы знать, с кого и за что спрашивать. Если когда-нибудь представится такая возможность.
Сквозь железную сетку цепных звеньев он видел, как разгораются черным магическим огнем глаза Магистров-заклинателей. Такой Огонь не проходит бесследно. После Ритуала Проклятия их глаза уже не смогут скрыть совершенного. На их Живые Нити тоже наложится отпечаток… Уже накладывался: в Нити заклинателей вплеталась черная тонкая проволочка. По глазам и Нитям можно будет узнать каждого из них, как бы они ни менялись.
Подвешенный Феникс смотрел сверху на проклинающих. Вон колдует Птеохотем. Неподалеку от «факела» в общем хоре творит свою волшбу «скорпион» Танутамун. А вон среди Магистров мужских Братств затесалась Магистресса Сестричества Ивы Энхедунна. Она тоже старательным напевным речитативом проговаривает вместе со всеми общее Проклятие. И это тоже нужно запомнить…
* * *
Магистресса чуть отстранилась, опасливо косясь на нож в руке Егеря.
– Ты не понимаешь, от чего хочешь отказаться, Егерь, – быстро-быстро заговорила Энхедунна. Так спешно говорят, только спасая свою жизнь. Или чужую, но давно воспринимаемую как свою. – Магия «ив» способна преумножать любые имеющиеся возможности. Когда двое в порыве страсти сливаются в единое целое, их общий потенциал возрастает многократно. Двое, соединенные воедино, порождают силу большую, чем просто один плюс один. Один плюс один получается два, но в момент слияния «два» превращается в «три», в «четыре», в «пять»…
Егерь слушал, задумчиво склонив голову. Энхедунна, вдохновленная его вниманием, продолжала:
– У посвященных в сакральные тайны, проникающих друг в друга и становящихся частью друг друга, во много раз увеличивается магическая мощь. Да что там посвященные! Даже когда «жильцы» зачинают детей, это тоже не просто физиология. Тут все сложнее. «Жильцы», сами того не осознавая, творят волшбу. Жизненная энергия из двух разных источников, смешавшись, дает начало новой реке или даже нескольким рекам, которые, однако, не иссушают родительские потоки.
