– А их мало у тебя сейчас? Не обманывай себя. Ты проклинала меня не потому, что надеялась сохранить хорошие отношения с другими Орденами, а потому, что, как и прочие Магистры, хотела избавиться от меня. Разве не так?
– С тех пор прошло столько времени… – тихо произнесла Магистресса.
– Для меня время – ничто. А вот твое время кончается.
– Как ты нашел меня, Егерь?
Это было не больше, чем попытка отсрочить неизбежное. Но он все же ответил.
– Как обычно. – Егерь похлопал себя по левому плечу. – Живые Нити. Они выдают мертвых, проживающих чужие жизни. И они помогают выживать мне.
– Ты возьмешь мою Нить? – спросила «ива».
– А ты как думаешь?
Энхедунна подняла голову.
– И ты не хочешь воспользоваться мною иначе? – в глазах опытной жрицы любви появилась поволока. – Наслаждение, которое я могу подарить…
– Не старайся понапрасну, блудница, – перебил ее Егерь. – Твои штучки хороши против «жильцов». Против меня они не действуют.
– Неужели тебе совсем не хочется?
– Хочется. У тебя такая соблазнительная… – он коснулся ее груди, потом провел рукой вверх. Пальцы тронули левое плечо, еще чуть поднялись, ощупывая воздух и то, что вилось в нем. – Нить, – закончил Егерь с улыбкой.
Энхедунна вздрогнула, но быстро взяла себя в руки.
– Послушай, Егерь, – она приблизилась к нему вплотную, заглядывая в глаза. – Сколько веков ты ведешь свою охоту?
– Лучше не вспоминать, – ответил он.
– И все это время ты один?
– Меня это устраивает.
– Неужели ты никогда не думал о том, что пора обзавестись помощниками и союзниками?
– Думал. И чем больше думал, тем больше убеждался: доверять Мертвым Братьям нельзя. Как, впрочем, и Сестрам.
Она обвила руками его шею. Руки Энхедунны были длинные, тонкие и гибкие, как ветви дерева, давшего название ее Сестричеству.
– Ты недооцениваешь «ив», Егерь. Мы ведь можем кое-что из того, чего не могут другие Ордена.
Энхедунна прильнула к нему упругой грудью. Она еще надеялась пробудить в нем желание более сильное, чем трезвый расчет.
– Но многого не можете. – Егерь вынул нож. Щелкнуло выкидное лезвие. Егерь шепнул нужные слова.
Теперь он мог перерезать Живую Нить Магистрессы одним движением. Ему было за что ей мстить. Перед глазами Егеря вновь стояла давняя картина, которую он не забудет, вне зависимости от количества прожитых лет, веков и тысячелетий. Просто потому, что ТАКОЕ не забывается.
* * *
Он висел под потолком, в переплетении заговоренных оков и цепей, высасывающих магию и силу. Тогда он еще не был Егерем. Тогда он был просто пленным Фениксом, не пожелавшим служить Орденам. Очень сильным и очень опасным для Мертвых Братств.
«Тела» сумели его поймать, но договориться о том, кому будет принадлежать добыча, не смогли. Убить Феникса тоже было невозможно. Его даже боялись сжигать. Каждый Мертвый Брат знал, что сгоревший Феникс возрождается вновь и рано или поздно вспоминает все.
Мертвяки решили расправиться с ним иначе. Умертвить без костра и убийства. Через Проклятие…
На Ритуал Проклятия собрались лучшие колдуны Орденов, объединившихся для его поимки. Их общая магия уже витала в воздухе и внушала ужас.
Железный ком оплетал пленного Феникса, словно тяжелая паутина. Оковы крепко держали его за руки, за ноги, за шею. Голову, грудь и живот тоже сдавливали толстые кольца. Тело казалось чужим и уже утратило способность к сопротивлению.
Несколько цепей спускались вниз и змеились по каменным плитам пола, словно питоны, замершие в ожидании добычи. Там, на полу, тоже в цепях, лежали узники, вплетенные в звенчатые оковы, как бусины в ожерелье. Лежали через одного: простые смертные, еще не понимавшие, что их ждет, и мертвяки, которыми готовы были пожертвовать Ордена, чтобы усилить действие Проклятия. «Тела» ожидали своей участи молча. «Жильцы» в большинстве своем стенали, плакали и молили о пощаде.
Концы металлической паутины, опутавшей Феникса и приготовленных жертв, тянулись в разные стороны. Возле цепей стояли Магистры, несколько Командоров-подручных, вооруженных ритуальными кинжалами с «тленом», и орденские Фениксы. Из всех присутствующих на Ритуале Фениксов, пожалуй, только Феникс «плющей» чувствовал себя ровней своему Магистру, а остальные… Ну что сказать об остальных? Остальные держались, как слуга держится при господине. Они еще были вольны передвигаться самостоятельно, но уже не были свободными. На них тоже висели орденские оковы, пока, правда, незримые и неосязаемые. Но это – пока.
