Перелитое уйдет под надгробную плиту, которая тоже попала в зону действия волшбы. А уж там – впитается куда нужно. В кого нужно.
Потом выяснится, что обряд не удался, что Перелитое из одного сосуда не попало в другой. И пусть Цицелия и Беатриса перетрясут Северину своими заклинаниями – они не смогут найти в ней следов Перелитого. Просто потому, что в ней ничего и не будет.
А никто и не давал стопроцентной гарантии. Не зря Цицелия высказывала сомнения по этому поводу. От неудачи никто не застрахован. Обряд сложный. Сил трех небольших Орденов могло и не хватить. Так что «фиалкам» и «змеям» придется смириться. А в распоряжении «ив» окажутся знания опытного и талантливого хакера. Причем в их единоличном распоряжении. Снова перелить хакерские навыки из Феникса Сестричества в какую-нибудь «иву» – в ту же Северину, к примеру, уже не составит большого труда. С этой задачей Энхедунна справится и сама, без помощи «союзниц».
На эту охоту вышла вся лежка. Операцию возглавил лично Костян. Чтобы не вызывать подозрений, Вольные добирались к Хованскому кладбищу поодиночке и парами сразу с трех сторон: от МКАДа, Киевского и Калужского шоссе. После происшествия на Спортивной от привычной бомжацкой маскировки Охотники отказались. К некрополю они стягивались в цивильной, но неприметной одежде, тщательно загримированные Катериной.
Окружив участок кладбищенского пространства, обозначенный Лярвой, Вольные осторожно, прячась за надгробиями, могильными крестами, деревьями и кустами, начали смыкать кольцо вокруг склепа. Могилы стояли тесно, и укрытий для скрытного подхода хватало.
Дмитрий и Метис шли с Костяном. Чудно было охотиться на живых мертвецов вот так, ночью, на кладбище. Чудно и страшно.
Каких-либо угрызений совести по поводу того, что придется убивать женщин, Дмитрий не испытывал. Таких – можно. Мертвых Сестер, живущих за счет чужих жизней, следует истреблять так же, как и Мертвых Братьев. Гендерные отличия здесь не имеют значения. «Тела» тянут жизненную энергию, им не принадлежащую, обрекая обычных «жильцов» на преждевременную смерть, – вот что было главное.
– Большое кладбище, – Метис огляделся вокруг.
– Хованское, – пожал плечами Костян.
– Вот я и говорю: хорошо заховались мертвячки.
Кладбище действительно было огромным. Причем Мертвые Сестры выбрали самый укромный его уголок. Но Вольные уже почти подобрались к цели.
Среди крестов и надгробий в разросшихся кустах сирени тонуло обшарпанное приземистое строение. Тот самый склеп, надо полагать. Вокруг угадывалось слабенькое, едва-едва приметное глазу марево.
– Вроде, «маска» стоит, – пробормотал Метис. – Только пока не подойдешь – хрен почувствуешь.
– Некротическое поле глушит магию, – пояснил Костян. – Ох, неспроста мертвячки сюда забрались.
Дмитрий ощутил смутную тревогу. Верный признак того, что где-то рядом есть «тела». Ветки сирени возле склепа чуть шевельнулись.
– Вот ведь, мля! – шепотом выругался Метис. – Часовой.
Дмитрий присмотрелся: точно! Часовая, вернее. Постовая, мать ее так!
* * *
Перед запертой дверью старого склепа – массивной, решетчатой – прохаживалась женская фигура в черном. Медленно так ходила, бесшумно, словно плыла между крестами. Вот в таком примерно образе и принято представлять смерть. Будешь идти ночью по кладбищу один и увидишь эдакое – обделаешься, на фиг!
А что у нее в руках? Рукоять косы – непременного атрибута костлявой? Нет. Коротковато вообще-то для косы. Автомат? Похоже на то… АКСУ. Крутая девочка. Такая «смертушка» выкашивает людей не ржавым лезвием, а автоматными очередями.
– Мертвячка, – определил Костян, глянув в тепловизор. – Надо снять. И чтоб без лишнего шума. – Старшой повернулся к Метису: – Справишься?
Метис ответил не сразу:
– Подкрасться-то близко можно – укрытий полно. Ну а там уж как получится. Сучка ушки на макушке держит – сразу видно. Так что полной тишины не гарантирую.
– Нужна тишина, Метис, – внушительно сказал Костян. – А вот шухер нам здесь совсем не нужен. Если эта мертвячка стрельнет или вякнет что-нибудь, Сестричек врасплох мы уже не застанем.
– Да знаю я, – поморщился Метис. – Попробую…
