— А что? По-моему, почетно. Вот будет тут постоянная база, закопанная в землю, тьфу, в Луну, с системой тоннелей, с куполами, с залами подземными, как у Хайнлайна, — Хайнлайна Пьетро читал, что и подтвердил частыми кивками, — а на местном кислородном заводе, на главном шлюзе — титановая табличка. Из местного, замечу, титана. И там первой же строкой — «Завод имени инженера-химика доктора Пьетро Тоцци». Согласно русской традиции.
— Не только русской. — Улыбнулся, уже прогресс.
— Ну, вот видишь. А вот мне даже этого не светит. Вот именем Сашки Залетина, командира нашей первой экспедиции, наверняка главную улицу… или главный тоннель назовут. А мне, как всего-навсего пятому, — не, без шансов.
Пьетро принялся горячо возражать против такой несправедливости. Как это таю инженеру, получается, целый завод, а командиру — ничего. Это неправильно! Распалился, замахал руками. Даже про холод забыл. В общем, через десять минут сошлись на названной в честь Третьякова энергостанции. Благо принимать, перегонять и подключать реактор предстояло как раз русскому. Хандру у итальянца как ветром сдуло. Чего Третьяков, собственно, и добивался.
Засим пошли спать.
00:15 мск (07:15 хбр)
Воздушное пространство
над Восточной Сибирью
На дальневосточных маршрутах летали относительно новые «Дримлайнеры», но ни сон, ни дрема не шли. Должно быть, график дня и ночи сбился окончательно — уж больно велика разница в поясах. По Хабаровску уже восьмой час утра, по Москве — первый ночи, так что не поймешь — то ли еще не ложился, то ли уже встал. Хорошо Абрамову — дрыхнет, как младенец. И толстый деятель в необъятном пиджаке в соседнем кресле рулады носом высвистывает. А ему — не спится вот. По первости, летая пассажиром, дико хотелось обаять стюардессу и, невзирая на строжайшие запреты, напроситься к пилотам в гости. Иногда удавалось. Небо в иллюминаторе — совсем не такое, как в прямоугольных стеклах кабины, а жалкое подобие. Жалкое в той же самой степени, в которой открывающийся пилоту гражданской лайбы вид бледнеет перед распахнутым во всю ширь простором за стеклом фонаря «сушки». Когда он осознал это, на второй или третий раз, — немедленно прекратил такие экскурсии. К тому же «Боинг» шел на запад, почти синхронно с проворотом Земли внизу, так что мутно-красное солнце, как привязанное, висело над самым горизонтом «на семи часах». Не увидеть.
Виктор достал планшет, дотронулся до экрана. Вот что хорошо в работе — служебная регистрация во всех и всяческих мобнет-сетях, включая жутко дорогие бортовые подсетей авиакомпаний. Нуда, профессия, мать ее, обязывает.
Он заглянул в ящики — личный и рабочий. В личном почистил спам, служебный закрыл почти сразу, в паническом ужасе перед навалившимися ЦУ и отчетами. Сотрудников у него было всего двое, но один из них — плодовит без меры. А уж про начальство и говорить неохота. Потом, утром. Московским утром, официальным.
Пробежался по порталам новостей. Сначала по нашим. Ну, понятно — про улетевший к Луне реактор написала каждая собака. Космос — тема выигрышная, народу нравится. Пару раз усмехнулся — один бильд-редактор умудрился вставить в качестве иллюстрации старт древнего штатовского «Сатурна». Другой вообще где-то ролик старта «Востока» откопал. Ну а че? Ракета? Ракета. Пипл схавает.
Потом полез в англоязычный сегмент. Тоже нормально, даже его собственные слова не слишком переврали. И ролики адекватные. Ну, еще бы — свежак, прямо со старта. Умеют, заразы, работать — нашим бы так. Филонов уже совсем было расслабился — и споткнулся взглядом о два совершенно неожиданных слова.
«Dirty bomb».
«Грязная бомба».
Ну-ка, ну-ка…
«Успешный запуск… ядерный реактор… к Луне… Энергоснабжение лунной базы русских…»
Так, это все не то, не то… Вот оно:
«… Однако следует рассмотреть и другую возможность. Что, если запуск потенциально опасного объекта на фоне нарастающей напряженности в Европе — вовсе не случайность? Что, если при дальнейшем обострении отношений с Польшей и всем Атлантическим альянсом русские захотят использовать этот космический Chernobyl в качестве орудия шантажа западных держав?» — да у них что — досрочное осеннее обострение?! Или магнитные бури на неокрепшие головушки влияют?! Какой, к чертям собачьим, Чернобыль?!
