У меня что, глаз нет, чтобы прочитать то, что написано на этикетке? У меня с головой все в порядке или нет? Так как же это я такое творю? Как же я заставляю нас вдыхать отраву, да еще улыбаясь, как дурак?! Отраву, токсичное вещество сунул ей под нос, черт?!! Ну кто бы мог подумать! Нет, ну черт, как же расценивать мое поведение?
Этот случай ускорил отъезд Крис. История с комарами показала, что мы не можем больше выносить друг друга. Она прозвучала как отходная по нашей совместной жизни.
Позвонила Мэри-Джо:
– Ну что вы там поделываете?
– Да ничего.
– А что за звуки я слышу?
– Я сейчас как раз крем на тело наношу.
– Я насчет этой девчонки. Я собрала о ней кое-какую информацию. Говорят, если бы она могла убить своего отца, она бы это сделала. Я навела справки. Не знаю, интересует ли это тебя.
– Интересует, но, знаешь, уже поздно.
– Так что это за звуки?
– Я на кухне. Расплющиваю ручкой вилки тюбик о край раковины и пытаюсь выдавить остатки крема с мелиссой… Ну вот, пока я с тобой говорю, остаточек и вылез на свет…
– На нас будут оказывать давление. Вот увидишь! Это же дочь самого Пола Бреннена. Они и так нас вечно достают. Ты меня слышишь?
– Почему ты не спишь? Ты знаешь, который час? Чем ты там занимаешься?
– Не знаю, мне кажется, у меня хандра. У меня такое впечатление, будто я застыла на месте…
– Ну, дело не в тебе. Все это от общей атмосферы. Знаешь, прими-ка ты снотворное и ложись спать, доставь мне такое удовольствие. И я последую твоему примеру.
Я действительно принял снотворное, целых три таблетки. Эта девчонка, Дженнифер Бреннен. Я мог бы думать о ней часами, эти мысли разбили бы мне сердце, но не помогли бы продвинуться ни на шаг. Бедняжка! В белых носочках, с тарифами в евро за оказываемые услуги. Я вспоминал: вот она свертывает свой белый халатик и запихивает его в сумочку сразу же после того, как «позанималась мной». Простое переодевание, но эффективное, хотя бы для того, чтобы обмануть шайку болванов, которые навязывали свои неправедные законы в этой допотопной больнице. Вот она спускается по лестнице, идет по парку легким, атлетическим, беззаботным шагом, а я в это время вытаскиваю из цветочного ящика чахнущую герань, чтобы спрятать под ней запас спиртного.
Дженнифер Бреннен выбили зубы сильнейшим ударом ноги. Почему? Никто ничего об этом не знал. Удар был нанесен носком не кроссовки, а здоровенного башмака, к тому же снабженного металлической подковкой.
Фрэнк был падок на подробности такого рода. Закончив лекцию, он тотчас же потащил меня в кафетерий.
– У нас есть два варианта. Два следа, ведущие в противоположных направлениях. Две женщины.
– Знаю, Фрэнк, знаю… Мне все это прекрасно известно… Но разве писатель, серьезный писатель… я хочу сказать, хороший писатель… разве он станет браться за полицейский детектив? Я в этом не уверен… Хороший писатель, авторитетный – неужто такой человек с головой погрузится в низкий жанр? Позволь мне в этом усомниться, Фрэнк.
– Ты ничего в таких вещах не понимаешь. Послушай, у тебя есть две женщины в одном лице. Шлюха и девчонка из богатеньких. Чего тебе нужно? Большой литературы? Открой глаза пошире!
У Фрэнка была превосходная репутация. Другие преподаватели ценили его, а студенты выказывали ему уважение и восхищение. Если он полагал, что я в подобных делах ничего не смыслю, то, наверное, был прав. Судя по количеству студентов, что рвались в его семинар по литературному мастерству, Фрэнк знал, что говорит.
– Ну, что еще известно?
– Ее отец с некоторых пор перестал давать ей деньги. Но, по мнению Крис… ведь ты знаешь Крис… скорее дочь сама не хотела больше брать деньги у отца.
– Да, и принялась ублажать народ в больнице, чтобы заработать какие-то жалкие гроши. Ты не находишь, что это просто восхитительно? Представь себе, во что бы превратил эту историю Бальзак! А Селин или Достоевский?!! Конечно, ее папаша – сволочь, пособник Большого Капитала! Великолепно! А я-то думал, она там щитовидку лечила! Интересно, почему я так считал?
Солнце клонилось к закату, вытягивая свои длинные оранжевые пальцы. Там и сям на газонах кампуса дремали или болтали по мобильникам студенты. Мэри-Джо ждала нас с лазаньей, но Фрэнк настоял, чтобы мы сначала зашли в морг.
