Познакомился я в Александровском централе и с еще одной знаменитостью. Мне захотелось сходить в русскую баню, выстроенную для управляющего, и хорошенько попариться. Со мною туда послали лучшего банщика — рыжего эстонца; он и в самом деле великолепно владел банным искусством: парил, намыливал, орудовал березовыми вениками, обмывал горячей и холодной водой, вытирал.
Во время этой долгой процедуры он рассказывал о своей родине, Эстляндии: «Когда-то я был там большим человеком, многие, поди, по сей день обо мне говорят. Скольких я ограбил, и ловили меня ох как долго, хоть в конце концов и поймали. У богачей я отнимал, но беднякам давал и здорово понасмехался над полицией и господами. Входил куда угодно — стоило только сказать, кто я, и меня всюду пропускали, угощали лучшими яствами и вином, женщины бросались мне на шею, дарили перчатки и чулки. Когда меня упекли на каторгу, многие девушки плакали. Но я думаю, что еще вернусь домой, тут-то ничего не происходит. Юри Руммо не будет забыт!» Он оказался прав, потому что в новой Эстонии его воспевают в стихах и прозе, и подвигам его даже посвятили фильм.
Лет 60 назад в Александровском централе сидели представители высшего российского общества — и по происхождению, и по образованности, — декабристы, которые отбывали на знаменитых серебряных рудниках свой срок. Еще и в мое время там частенько можно было наткнуться на следы их деятельности. Декабристы и их жены, последовавшие за ними на каторгу, первыми принесли достижения европейской культуры в совершенно азиатскую тогда забайкальскую Сибирь. Я встречал людей, которые с величайшим уважением и любовью рассказывали о них и родители которых были их учениками. Мне показывали домики, построенные ими для себя, один — в Чите, другой — в Нерчинске. Там еще сохранилась мебель и утварь, какою они пользовались. В Нерчинске один из таких домиков принадлежал местному фотографу, а отец фотографа был учеником одного из декабристов. В этом домике я видел ботанические и минералогические коллекции, богатое собрание предметов и орудий каменного века, научные записки и рисунки декабристов, благоговейно хранимые фотографом и дополненные его собственными находками каменных орудий. Он был очень образован и помимо фотографии занимался археологией и естественными науками.
Примерно тридцатью годами позже в Александровский централ поместили приговоренных к каторжным работам польских революционеров. И эти люди, в большинстве прекрасно образованные, высокого духа и нравственности, тоже много сделали для развития Сибири. Кое-кого из них знавал и я. Особенно мне запомнился некий г-н Янковский, чья сельскохозяйственная ферма считалась во всем Приамурье образцовой. От правительства он получил для поселения мыс в Уссурийской области, на побережье Тихого океана, — совершенно неокультуренный, покрытый девственным лесом, уединенный полуостров. Владение свое он отгородил от материка высоким валом и частоколом, чтобы защитить себя и свою семью от хищников. Тигры, рыси, медведи и волки представляли реальную опасность для отдаленных поселков. Защищаться надо было и от китайских разбойников-хунхузов, ведь они часто нападали на такие поселки и убивали жителей. Янковский постоянно с ними боролся и никогда не допускал китайцев на свою большую ферму ни с моря, ни с материка. Каждого появлявшегося там китайца ждала пуля. И это вполне понятно, ибо сосед и друг поляка, по фамилии Шмидт, однажды, вернувшись с охоты, увидел, что дом его сожжен, жена повешена, дети и челядь перебиты. Шмидт, человек весьма известный тогда во Владивостоке, с тех пор занимался исключительно охотой на хунхузов. Янковский, к которому они первые годы тоже пытались прорваться, всегда умел отбить их налеты и своею суровостью внушил им такое уважение, что ни один хунхуз вскоре не смел подойти к его ферме.
Удивительно, как этот энергичный человек за пятнадцать лет сумел преобразовать дикую тайгу. Садово-огородные и полевые культуры были у него столь превосходны, что администрация области скупала весь урожай на семена. Не менее замечательны были кони и крупный рогатый скот; племенных жеребцов и быков он выписывал из Америки и Европы.
