По предложению одного доброго берлинского моего знакомца и совсем неожиданно попал я в Общество друзей человечества. Оно состоит из 70 членов, добровольно соединивших свои способности для дальнейших успехов в науках. К сожаленью, мне случилось целых два часа слушать толк о тюльпане. Я небольшой знаток в натуральной истории, потому материя эта была для меня не весьма занимательна. Иностранцы могут присутствовать, если будут введены одним из членов. Я должен был в огромную книгу внести свое имя, полк в котором служу, место моего рождения и прочее… За городом был я только однажды: это случилось в воскресенье. Множество дам и мужчин идут прогуливаться версты за полторы от города, в так называемый шатер (Zell). В середине зверинца, на берегу Шпрее, стоит кофейный дом, в котором увидите сотни прекрасных девушек (большей частью работающих, или пьющих кофе), толпу мужчин, играющих на бильярде, курящих табак и прочее, некоторые катаются на коньках, санках в замену наших гор. Весьма приятно смотреть на здешних любезников, предлагающих услуги свои милым, прекрасным немкам. Вместо санок употребляют здесь стулья на полозках.
Однажды на бульваре встретил нас человек, довольно хорошо одетый, с предложением, не угодно ли нам слушать русскую обедню. С каким восторгом, с какой благодарностью приняли мы это предложение, – и я имел счастье в удалении от России, в стране иноверцев, молиться по обряду отцов моих, принять благословение русского пастыря. Церковь эта принадлежит посольству. Странно только было видеть священника без бороды и с остриженной головой, но это сделалось необходимым в чужих краях.
Расставаясь с Берлином, не могу пропустить без внимания Шарлотенбург: так называется загородный дворец королевский в нескольких верстах от столицы. Дорога идет через зверинец. Сперва открывается глазам вашим селение, наполненное построенными с большим вкусом домиками привлекательной наружности. В нем проводят лето приближенные к королю вельможи. По прекраснейшей аллее приближаетесь к дворцу. Он не поражает огромностью, но милая простота архитектуры делает его прелестным. Войдя в сад, под мрачной тенью древних елей увидите памятник и могилу королевы Луизы. Ничего нет особенно великолепного, чудесного, но это скромное величие производит истинно трогательное впечатление. Мраморный павильон заключает в себе остатки добродетельной Луизы, на гробнице лежит гипсовое ее изображение,[21] представляющее ее в том положении, в каком погребена она. И самое каменное сердце не могло бы остаться равнодушным, видя перед собой бездушный образ ума, красоты и добродетели беспримерной! Но и смерть жестокая не дерзнула обезобразить ее: она прекрасна и во гробе, она и мертвая привлекает душу. Самым лучшим для нее обелиском суть непритворные слезы приходящих на гроб ее – я говорю по опыту, ибо плакал сам и видел других плакавших.[22] Жестокая судьба не допустила ее перенести свои горести, видеть торжество столь пламенно ею любимой Пруссии и падение врага человечества. Там, где нет ни скорби, ни страдания, наслаждается она возмездием за претерпленные печали. Каждый человек, одаренный доброй, чувствительной душой, с благоговением произносит ее имя, память ее почтится благословениями отдаленнейших потомков, и гроб ее пребудет вечно алтарем добродетели и любви к отечеству.[23]
