– Где мои спутники?
Он и так-то не особенно доверял Элис, и в душе его тотчас же зародились нехорошие подозрения.
Сестра в ответ улыбнулась такой же насмешливой улыбкой, какую часто можно было заметить на губах самого жреца.
– Я попросила их собрать немного хворосту, чтобы подбросить в огонь до наступления ночи.
– Ну так я пойду и приведу их назад.
Со всех сторон их подстерегали недруги, лишь недавно на них пытались напасть, а его сестра так спокойно отправила мальчика и девушку в лес одних. В голове Ивейна тотчас же зароились мысли о самых разнообразных опасностях, но друид постарался оправдать свою озабоченность.
– Нам пора собираться и отправляться в дорогу.
–Успокойся. С ними ничего не случится. – Элис поняла тревогу брата и попыталась его успокоить. – Тебе не из-за чего волноваться. Без моего позволения или призыва никто не осмелится приблизиться к Иствуду. Люди считают это место проклятым вот уже десять лет, тогда еще была жива Гита, и нас внесло сюда огненным вихрем. Даже мой бывший господин, епископ Уилфрид, и его приспешники побоятся войти в опаленный пожаром лес, окружающий мое жилище.
Ивейн приподнялся, но Элис успокаивающе придержала его за плечо, не давая встать.
– Я отослала их, чтобы мы могли побыть наедине. Мне нужно сообщить тебе кое-что важное. – Поскольку брат продолжал вырываться, собираясь уйти, она добавила: – Ты, по-моему, забыл, что я единственная, кто знает, куда тебе надо направиться.
Напоминание о том, что он, жрец, нуждается в совете колдуньи было настолько мучительно, что грозило взорвать его хладнокровие. Он изо всех сил постарался сдержаться, но тем не менее резко ответил:
– Я уже достаточно оправился и сам могу узнать, где находится Адам.
– Но если я тебе скажу, это будет быстрее. – Насмешливые огоньки вспыхнули в глазах Элис, и она снова принялась рассеянно крутить колесо прялки. – И ты не доберешься до места так быстро, как я могла бы доставить тебя своим тайным путем.
Ивейн нахмурился, а Элис широко улыбнулась. Понимая, что победила в этой маленькой схватке, она чуть помягче добавила:
– Я умоляю тебя остаться и выслушать то, что тебе, может быть, и не следовало бы знать, но все-таки выслушай.
Ивейн с неохотой опустился на набитый соломой матрас.
Элис тихим голосом начала:
– Я устроила так, чтобы мы остались одни, поскольку не уверена, что ты захотел бы слушать это при Киэре или Анье.
На лице Ивейна появилась настороженность.
– Да, – подтвердила Элис, – это касается твоих спутников. Вряд ли ты поверишь в истинность моих слов, и все же я должна произнести их.
Все в Ивейне, кроме пламени, полыхавшего в синих глазах, казалось, застыло.
– И это тебе тоже было ниспослано видением во сне?
Элис не обратила внимания на язвительную насмешку, звучавшую в его голосе.
– Нет, наяву.
Ивейн ждал, стараясь преодолеть напряжение, грозившее разорвать оковы его самообладания. Элис тем временем отложила веретено и, крепко сжав его руки, заговорила:
– Ты ошибаешься, не принимая всерьез дара девушки к волхованию. Тебе следовало бы поддерживать и направлять ее в попытках – пока еще робких – найти связи с природными силами.
– Что?! – недоверчиво воскликнул Ивейн. Он, воспитанный на заповедях друидов, не верил своим ушам. – Анья наполовину саксонка, а значит, ни о каких связях не может быть и речи.
– Для жреца с таким несомненным даром ты судишь на удивление неверно. У девушки эти способности врожденные. Такое случается редко, не спорю, среди тех, в чьих жилах течет смешанная кровь, но не в ее случае.
Хотя Ивейн и сам временами задумывался, но подобное утверждение, обвинявшее его в заблуждении и полнейшем неведении, было больше, чем он мог снести.
Два синих взгляда скрестились, но ни один не отвел глаз, что доказывало упрямство обоих.
Ивейн первым прервал затянувшее молчание, язвительно усмехнувшись:
– Так это и есть твое предостережение!
– Нет. Это факт. – Элис печально улыбну-дась. – Слушай внимательно, и я сейчас дойду до предостережения. Оставшись без надлежащего обучения, какое только ты в силах дать ей, девушка может поддаться соблазну и сбиться на опасный, но более легкий путь, подобно нашей тетушке Гите. Тебе известен ее ужасный конец.
