Сенлин не мог удержаться от мысли, что агенты глядят на него с подозрением. Он резко свернул за угол и столкнулся с мужчиной, который был на голову ниже ростом. Небольшое недоразумение, но Сенлин почувствовал себя так, словно угодил под поезд.
Мужчина, одетый в белое, запрокинул голову и посмотрел на Сенлина из-под потрепанных полей соломенной шляпы. У него была очень гладкая, лишенная пор кожа, которая напомнила Сенлину вареное яйцо, а его большие округлые зубы казались стертыми от привычки что-то грызть – как будто он обгладывал все кости, что оставались на тарелке. Бледно-голубые глаза Красной Руки глядели равнодушно, почти сонно.
– Какой высокий! Да, интересный образчик; выдающийся лоб, тонкие губы… – задумчиво проговорил Красная Рука низким рокочущим голосом. – Острый подбородок и скулы – какой трагичный облик! Наверное, из краев трески, баллад и маяков. В точности по учебнику: особь мужеского пола из Восточного Ура.
Логические выводы Красной Руки поражали точностью. Невзирая на потрясение, Сенлина впечатлил его интеллект. Но он не успел сформулировать внятный ответ: Красная Рука прошмыгнул мимо, сунув в карманы сжатые кулаки, и подошвы кожаных сандалий тихонько шлепали его по пяткам. Сенлин сглотнул комок в горле и поспешил прочь.
Он мог лишь надеяться, что Кристоф сдержит слово. Хотя, по правде говоря, что толку от двух часов? Он-то думал, что до обнаружения подделки пройдут недели, собирался одолжить немного денег у Тарру, забрать Марию и оказаться на полпути от башни, прежде чем Комиссар спустит собак. Он хотел исчезнуть в человеческом лабиринте, прижимая к себе Марию – нет, он бы ее привязал, как связали себя те сестры, старые девы, на Рынке. Но столько всего пошло не так.
Хор колокольчиков прозвонил три часа, и Сенлин снова вышел на сумеречную улицу. Портфель казался тяжелым, словно привязанный к шее мельничный жернов, бутылка впивалась в бедро, как хлыст. Между ним и скамьей у сверкающего водоема, где предстояло встретиться с Огьером, простиралось много кварталов. Не осталось другого выбора, кроме как бежать.
Если художник окажется лжецом или злодеем, если выяснится, что он стоит за нынешними трудностями Марии и все это было уловкой, чтобы обманом заставить Сенлина взяться за грязную работу, – Сенлин сам не знал, как поступит. Может, задушит Огьера посреди улицы, у всех на глазах. Интересно, хоть кто-то попытается его остановить, или туристы и работяги лишь отойдут в сторону и притворятся, что отвели взгляд? Эта мысль его ужаснула.
Пока что все шло нормально. Никто не обращал внимания на его спешку. Он мчался как кролик между обочинами, перепрыгивал через канавы, полные пенистой серой воды, и увертывался от пожилых и молодых женщин, тащивших корзины с бельем. Он безостановочно сыпал извинениями налево и направо. К минуте, когда под ногами оказались чистые плиты, которыми вымостили бульвар, огибающий водоем, лицо Сенлина блестело от пота.
Набережная была переполнена продавцами. Промежутки между киосками, забитыми разными изделиями, тониками и мылами, часто перегораживали фургоны. Ему с трудом удалось протиснуться. Он свернул к береговой линии, где толпа казалась более подвижной, и пожалел о своем решении, завидев, что заставило людей расступиться. Таможенные агенты окружили мужчину, только что обритого и раздетого до пояса. У его ног стояла корзина с углем. Сенлин напоролся на сотворение нового хода.
Увидев, кто читает декларацию о преступлениях, он остановился как вкопанный. Это был Паунд собственной персоной, одетый так же, как и на балу, в черный костюм, который, казалось, сел на несколько размеров. На Комиссаре был кошмарный противогаз. Линзы на глазах чернели, как дно колодца. Создавалось впечатление, что они глядят прямо на Сенлина, и от иллюзии по коже побежали мурашки.
Это было несправедливо. Как он ни старался, где бы ни искал, он не смог найти Марию, зато постоянно натыкался на врагов.
Сенлин попытался снова раствориться в толпе, но оказался зажатым между повозкой с ароматными дынями и вереницей детей в полосатых купальниках, которые таращились на разоренного бедолагу. Его преступление, по-видимому, было полностью связано с долгом: Комиссар прочитал список неоплаченных счетов в ресторанах, магазинах одежды, танцевальных залах, театрах, гостиницах и прочих капканах удовольствий, какие могли предложить Купальни. Сенлин не сомневался, что обвинения преувеличены, как и те, что прозвучали перед казнью парнишки. Как бы там ни было, это не его трагедия, и у него нет времени, чтобы разделить страдания несчастного. Он сам к нему присоединится достаточно скоро, если не поторопится.
