— Ну что, молодежь, — сказал наконец Кандыбин. — Сюрприз вы мне приготовили. Ну ладно, Станислав Иванович, рассказывай, почему Вереникину выбрал.
Потом он слушал Наумовича с вежливой улыбкой, кивал изредка склоненной стриженой головой, внимательно глядя при этом на сцепленные на коленях пальцы Кати Вереникиной — чистенькие учительские пальцы, отмечая себе, что, конечно же, все это хорошо: и то, что Катя ухаживала в госпитале за ранеными красноармейцами, и то, что она коммунистка, пусть и с небольшим стажем, и то, что из простой семьи. Но дело, за которое она берется по предложению чекистов, — опасно, очень опасно, и попади она в лапы бандитов, разоблачи они ее… Кандыбин снова посмотрел на Катины легкие и чистенькие руки, представил, ч т о могут с ними сделать озверевшие люди, и нервный холодок змейкой прополз по его спине. Он наконец прямо глянул ей в лицо. Девушка не отвела взгляда и, кажется, догадалась о его мыслях.
— Катерина, ты все же не представляешь всей опасности, — строго сказал Кандыбин. — Не думай, что при разоблачении бандиты пожурят тебя и отпустят, пальчиком погрозят: мол, не балуй, девка, смотри! В лучшем случае…
— В лучшем случае меня расстреляют, Дмитрий Яковлевич, — перехватила она его мысль, и рот девушки твердо сжался; было в этот момент столько силы в ее голосе, что и Наумович глянул на Катю несколько иными глазами.
— В худшем — будут издеваться, я женщина, — добавила она. — Слышала. Даже видела. Вон, в Гнилушах…
— Знаем, — сказал Кандыбин сурово.
— Я видела повешенных, детей мертвых видела! — продолжала с гневом Вереникина. — Кто все это может забыть, простить?! — Лицо девушки в свете сильной керосиновой лампы ожесточилось. — И если мне удастся как-то помочь Советской власти…
— Ну ладно, ладно, — мягко остановил ее Наумович. — Не нервничай, Катя… У тебя возражения против товарища Вереникиной есть, Дмитрий Яковлевич? — спросил он Кандыбина. — Выкладывай честно, а то я что-то не пойму.
— Возражений нет, — сказал тот строго. — Катерину я знаю, поди, больше, чем ты, Станислав Иванович. Вот с таких лет… — Глянул на Вереникину: — Ну, Катерина, если сама веришь…
— Мы о многом уже говорили с Екатериной Кузьминичной, — официально как-то сказал Наумович, а сам смотрел на девушку подбадривающе, весело. — Она человек проверенный, надежный. И там, в банде, она не одна будет… Кстати, Катя! Мы вчера получили сообщение из Калачеевского уезда: бандиты уже и там побывали, убили в Меловатской волости председателя волисполкома, а секретаря его, девушку-комсомолку, если не ошибаюсь, Соболева ее фамилия, увели с собой…
— Соболева, — повторила тут же Вереникина.
— Ну это так, на всякий случай. Рассчитывать полностью можешь только на тех людей, которых я тебе назвал. А в отношении этой дивчины… посмотри там на месте сама, и мы тут кое-какие справки наведем.
Наумович говорил это больше для Кандыбина, тот все еще недоверчиво поглядывал на Вереникину. Неужели он действительно совсем не верит в успех дела? Или не нравится сама идея — послать в Калитву девушку, женщину? Но губчека тоже поддержала именно этот вариант: мужчина будет очень заметен в Калитве, к нему обязательно проявится повышенный интерес! Сам же Кандыбин говорил: у Колесникова хорошая разведка, у него налажена сеть осведомителей…
Катя вдруг протянула руку Кандыбину.
— У вас спички есть, Дмитрий Яковлевич?.. Жгите, ну! Да не бойтесь, стерплю. А то вы все смотрите, смотрите… Думаете, какая из нее разведчица, да? Худая, ручки тонкие… А я их ненавижу! Сколько горя они нашему селу принесли, сколько людей убили только за то, что они сочувствовали Советской власти!
— Катерина, успокойся, — ровно сказал Кандыбин. — Никто в твоей ненависти к бандитам не сомневается. Ну, чего на меня напустилась? — обезоруживающе засмеялся он. — Действительно подумал, справишься ли. Жизнью ведь рискуешь, не чем-нибудь. Правильно понимаешь: оттуда можно и не вернуться. Но если веришь в себя — иди. Но держись, милая. Там, в банде, многое придется увидеть, нервы в кулак зажми, поняла?
— Поняла, — Вереникина вспыхнула, опустила глаза, а Кандыбин с Наумовичем отчетливо вдруг почувствовали, что Кате, этой Катерине, действительно очень хочется выполнить задание чека, что она давно и хорошо все обдумала и не остановится теперь ни перед чем.
