– Нисколечко, – подтвердил Перрин, и в тот же миг девушка влепила ему полновесную затрещину, от которой в голове у него зазвенело, как от удара молотом о наковальню.
– Дубина волосатая! Я ведь думала, что ты уже мертв! Боялась, что эта штуковина тебя убьет! Думала… – Фэйли замолчала в тот момент, когда Перрин перехватил на замахе ее руку, предотвратив вторую оплеуху.
– Пожалуйста, больше не делай так, – спокойно попросил он. Отпечаток ее ладони еще горел у него на щеке – наверняка челюсть будет ныть всю ночь.
Перрин удерживал ее руку так нежно, словно держал в ладони птенчика, но, хотя Фэйли отчаянно пыталась освободиться, его стальная рука даже не шевельнулась. Он привык целыми днями размахивать тяжеленным молотом и потому даже сейчас, после нелегкой борьбы с топором, почти не ощущал ее судорожных усилий. Дернувшись несколько раз, Фэйли, видимо, решила не обращать внимания на его хватку и вперилась в него взглядом. Черные и золотистые глаза не мигая смотрели друг на друга.
– Я могла бы тебе помочь. Ты не имел права…
– Еще как имел! – твердо заявил Перрин. – Ты не могла мне помочь. Если бы ты осталась, мы бы погибли оба. Я не мог одновременно и тебя оберегать, и с этой штуковиной сражаться. – Фэйли открыла было рот, но он возвысил голос и продолжил: – Я знаю, тебе не понравится то, что я сейчас скажу, но придется послушать. Я и так изо всех сил стараюсь не обращаться с тобой как с фарфоровой статуэткой, но, если ты потребуешь, чтобы я спокойно смотрел на твою смерть, я свяжу тебя, как овцу на рынке, и отошлю к госпоже Лухан. А уж она-то не потерпит таких выходок.
Потрогав языком зуб и удивившись, как он еще не выпал, Перрин мысленно представил себе, как Фэйли пытается показывать характер перед Элсбет Лухан, – да, интересно было бы посмотреть на такое. Жена кузнеца держала своего мужа под каблуком, и вроде бы даже без особых усилий. Уж на что у Найнив язычок острый как бритва, но в присутствии госпожи Лухан и та предпочитала держать его за зубами. Перрин еще раз потрогал свой зуб и решил, что он держится достаточно крепко.
Неожиданно Фэйли рассмеялась низким, гортанным смехом:
– Значит, связал бы меня, да? Только попробуй – смотри, как бы тебе не пришлось сплясать в объятиях Темного.
Перрин так удивился, что выпустил руку девушки. Кажется, он не сказал ничего особенного, однако прежде она так и вспыхивала от ярости, а тут выслушала его… смирнехонько. Правда, он был не вполне уверен, что ее угрозы такие уж пустые. Фэйли носила под одеждой ножи и прекрасно умела с ними обращаться.
Девушка принялась демонстративно тереть запястье, бормоча что-то себе под нос. Перрин разобрал лишь: «Бык волосатый» – и поклялся себе, что обязательно сбреет эту дурацкую бороду. Всю, до последнего волоска.
И тут Фэйли спросила:
– С топором – это ведь он устроил? Выходит, Возрожденный Дракон пытался убить нас.
– Должно быть, это был Ранд. – Перрин намеренно сделал ударение на имени. Ему не хотелось думать о Ранде как о лорде Драконе. Он предпочитал помнить того Ранда, с которым вместе рос в Эмондовом Лугу. – Но навряд ли он собирался нас убить. Нет, я так не думаю.
В ответ Фэйли криво усмехнулась:
– Ну, коли так, будем надеяться, что больше он на это не пойдет.
– Не знаю, что он там затеял, но хочу пойти к нему и сказать, чтобы он бросил такие шутки. Прямо сейчас пойду и скажу.
– Никак не пойму, – пробормотала девушка, – и какое мне дело до человека, который так печется о своей безопасности.
Перрин недоуменно нахмурился, пытаясь сообразить, что она имеет в виду, но Фэйли, не говоря ни слова, взяла его под руку и повела к выходу. Они уже шли по коридору, пролегавшему в недрах Твердыни, а он все не переставал ломать себе голову. Топор остался торчать в двери. Застрявший, он больше ни для кого не был опасен.
Зажав в зубах трубку с длинным чубуком, Мэт распахнул кафтан малость пошире и попытался сосредоточиться на картах, лежавших перед ним на столе рубашкой вверх, и монетах, ссыпанных посередине стола. На нем был превосходный ярко-алый кафтан андорского покроя, из лучшей шерсти, с золотым шитьем по вороту и обшлагам, ни на день не позволявший ему забыть о том, насколько южнее Андора расположен Тир. Пот струился у него по лицу, и рубаха прилипала к спине.
