Восемнадцатый век и Французская революция - страница 14

Тюрго, его ученая и административная деятельность. – Г. Афанасьев Главные моменты министерской деятельности Тюрго. – Дэр. Заметки о жизни Тюрго.Д'Юг. Опыт об управлении Тюрго в генералитете Лиможа. – Батби. Тюрго – философ, экономист и администратор. – Мастье. Тюрго, его жизнь и его учение. – Де Ларси. Людовик XVI и Тюрго. – Тиссо. Тюрго, его жизнь, его администрация и его работы. – Неймарк. Тюрго и его взгляды. – Foncin. Essai sur le ministère de Turgot. – Léon Say. Turgot (в коллекции «Les grands écrivains français») – Nourisson. Trois révolutionnaires (Turgot, Necker et Bailly). – Scheel. Turgot als Nationaloeconom. (в 24 т. Zeitschrift für die gesammte Staatswissenschaft). – Feilbogen. Smith und Turgot.

Личность Людовика XVI

Людовику XVI при вступлении на престол было только двадцать лет. Воспитанный клерикальным гувернером в полном незнании жизни и в совершенном незнакомстве с государственными делами, благожелательный и одушевленный лучшими намерениями, но не обладавший необходимыми для правителя способностями. Он был к тому же еще человеком бесхарактерным, нерешительным, легко подчинявшимся влиянию окружающей среды. Его пассивную натуру могли расшевелить только охота да полюбившееся ему слесарное дело. Рядом с ним стояла молодая, легкомысленная, любившая увеселения и расточительная королева Мария Антуанетта, которую во Франции очень не любили, как «австриячку» (l'Autrichienne), нарочно якобы выданную замуж за Людовика XVI, чтобы подчинить французскую политику видам венского двора. Она имела на своего мужа пагубное влияние, равно как его братья – гр. Прованский и гр. д'Артуа. Молодые люди предавались, очертя голову, веселой придворной жизни, на которую ухлопывались громадные суммы денег, и первые шаги короля на пути реформ, требовавших экономии, тотчас же неприятным образом подействовали на его жену, на его братьев, на придворных, начавших упрекать Людовика XVI в мещанском поведении. Слабохарактерному молодому человеку трудно было сопротивляться влиянию придворной жизни. Французский король, отдаленные предки которого были когда-то лишь «первыми между равными» и который продолжал считаться «первым дворянином» в королевстве, благодаря развитию придворного быта, сделался как бы «первым придворным»: вся его жизнь протекала при дворе; с утра до ночи, вставая с постели, принимая пищу, отходя ко сну, он был окружен куртизанами; церемонии, приемы, увеселения, в которых он должен был участвовать, не оставляли ему времени, чтобы уединиться от людей, чтобы чем-либо заняться; вечно окруженный придворными, он на все смотрел их глазами, во всем разделял их идеи; придворные интересы, интриги, сплетни отодвигали на задний план внутренние дела государства; от этой жизни на показ, от этой вечной выставки королю нужен был по временам отдых, и Людовик XVI отдыхал только за своим станком, Фридрих II, в государстве которого дворянство служило в армии и в канцеляриях, удивлялся распорядку жизни французского короля и говорил, что будь он на его месте, он первым своим указом назначил бы особого короля, который был его заместителем при дворе. До самой революции Версаль продолжал жить своею веселою, беззаботною, дорого стоившею жизнью, и Людовик XVI был бессилен освободиться от тяжкого рабства, на которое был обречен установившимися порядками. Если он и вырывался на свободу, то только для охоты. Его дневник был, по меткому выражению одного историка, дневником скорее доезжачего, чем короля, да и впоследствии, когда революция переселила его из Версаля в Париж и обрекла на сидячую жизнь в Тюильри, он страшно тосковал, что больше нельзя было охотиться, и с напряженным вниманием следил за тем, как другие предавались этой благородной страсти. Мы уже упоминали, что в своем дневнике он отмечал словом «ничего» числа, в которые не было охоты, но в которые совершались самые крупные события революции.

Таков был новый король и такова была его жизненная обстановка, С новым царствованием выступили на сцену новые люди. Герцог д'Эгильон и покровительствовавшая ему графиня дю Барри были удалены от двора, а на пост первого министра назначен 73-летний граф Морепа, занимавший когда-то (до 1749) пост морского министра, но лишившийся этого места и высланный в провинцию за злую эпиграмму на г‑жу де Помпадур. Целые двадцать пять лет этот попавший в немилость вельможа жил в удалении от всяких дел, нисколько не изменив своего легкомысленного нрава и не отказываясь от удававшегося ему острословия, за которым скрывалась совершенная пустота мысли. Это был выбор короля; Мария Антуанетта скорее желала бы видеть у власти Шуазеля, всегдашнего сторонника более тесного союза с Австрией. Выбор сам по себе был не из удачных, но Морепа стремился к популярности и, вовсе не будучи представителем какой-либо правительственной идеи, думал, отчего же было бы и не попробовать с реформами, которых требовало общественное мнение. Назначив на пост министра иностранных дел Вержена, он лишил должностей Мопу и Террэ, которые были даже сосланы в свои имения к великому удовольствию публики. В то же время на пост сначала морского министра (19 июля), а потом генерал-контролера финансов (24 авг.) был призван лиможский интендант Тюрго.