Восемь лет до весны - страница 12

- Да как бы тебе сказать? - Дуська взглядом показала на беседку, увитую виноградом и прилипшую к соседнему дому.

Дядя Витя, его хозяин, любил отдыхать в ней за трехлитровой банкой пива. Там можно скрыться от посторонних глаз, спокойно посидеть в тени.

Я кивнул, соглашаясь. Еще бы я отказался от уединения с женщиной, от которой твердел не только мой характер.

- Да, я отца твоего боюсь, - сказала она, усаживаясь на лавку. - Да и братьев.

- Они тебя ищут? - спросил я и сел впритирку с Дуськой.

Тепло ее бедра хлынуло в меня, воспламенило кровь, и без того уже горячую.

Она не отодвинулась, напротив, прижалась ко мне плечом и сказала:

- А вот об этом я хотела бы тебя спросить.

- Если честно, я не в курсе. Мне до их дел интереса нет.

- Я сразу поняла, что ты не такой, как они, - проговорила Дуська и еще крепче прижалась ко мне боком.

- Ты сбежала не от нас, а от Жарика.

- Ну да.

- И сейчас бегаешь от него. - Я щелкнул пальцами по ее шляпе.

- Нет, с ним я расплатилась.

-Чем?

Я представил, как Дуська опускается передо мной на колени, и меня бросило в озноб.

- Молчанием. Он же тебя тогда… А я никому ничего не сказала. Ты же не осуждаешь меня за это?

- А пришла чего?

- Ты же меня тогда, считай, спас. Жарик меня убить мог.

- Не стоит благодарностей, - сказал я, нижним умом думая об обратном.

- И еще ты к жизни меня вернул, заставил задуматься. - Дуська провела рукой по своему животу. - Нет, правда. Я с тех пор ни разу!… - Она шлепнула себя пальцами по внешнему сгибу правой руки.

- Рад за тебя.

- Сама не верила, что смогу. Домой вернулась, рожать вот собралась.

- Если девочка будет, как назовешь? Можно Авдотьей или Анфисой. Предкам твоим понравится.

-Девочка будет. Катей назову. Незачем над ребенком издеваться.

- Как там Клава поживает? - спросил я.

- Ты знаешь? - встрепенулась Дуська. - Она вроде бы тебе не говорила.

-Догадался. Носы у вас одинаковые, а вот глаза разные.

Глаза у Клавы действительно не такие, как у сестры. Не та в них глубина, и яркость обычная, земная, в то время как у Дуськи она потусторонняя. Нечистая сила в них, тихая, но завораживающая. И рот у Клавы небольшой, аккуратный, а у Дуськи длинный. Но этот ее явный минус почему-то казался мне плюсом.

- Ты оставил бы Клавку в покое, - сказала она и положила руку мне на коленку.

- Не понял.

- Не морочь девчонке голову.

- Она сама напросилась.

- Парень ты красивый, сломаешь ей жизнь, - не унималась Дуська. - Мне тоже такой вот кавалер, как ты, ее изуродовал. Думала, нормальный, а он меня на иглу подсадил.

- Зря ты такое про меня говоришь.

- Ну, с тобой-то, может, и все в норме, а вот если братья твои насядут на девку, то не слезут с нее. Я сказала ей, чтобы она больше к вам не приходила, но коли вдруг что, ты не давай ее в обиду, ладно?

- Да и не собираюсь, - сказал я, глядя на руку, которая все еще покоилась у меня на коленке.

Красивая у Дуськи рука, кожа нежная, с матовым оттенком, узорные венки сквозь нее розовеют. Пальцы длинные, изящные, ногти ухоженные. Может, и на локтевых сгибах уже нет синяков от уколов. Если, конечно, она действительно завязала.

- И не надо.

Она повела рукой вверх по моей коленке, но тут же спохватилась, пугливо отдернула ее и стала подниматься, глядя куда-то в сторону от меня.

- Значит, насчет Клавы договорились? - осведомилась она.

- Уходишь? - с сожалением спросил я.

- Да. Вдруг твои появятся. Ты им скажи, чтобы меня не трогали, - проговорила Дуська и медленно направилась к тротуару.

Меня потянуло за ней. Внутри все кипело и булькало, но не мог же я сделать ей непристойное предложение. Во-первых, у нее пузо, а во-вторых, она уже вернулась к нормальной жизни.

- Ну, если не трудно, - добавила Дуська.

- А Жарику? Ему я так сказать не могу.

Я должен был разобраться с Жариком. Этого от меня ждала моя семья, но у меня практически не было никакой информации о нем. Приблатненный отморозок, две ходки за разбой, бандитствовал, приторговывал наркотой. Это и все, что я о нем знал. А где он обитает, не имел понятия. Может, Дуська прояснит.

- Зря ты его вспомнил. - Голос ее звякнул, как лопнувшая струна.

При этом она смотрела вправо, на дорогу.