– Тогда к столу, к столу, – побежал вперед мэтр Гротт. – Мария, Гретта, еще два прибора!
Вокруг засуетились слуги, расставляя тарелки и приборы. От аппетитных запахов кружилась голова, хотя допускаю, что виновником могло быть и универсальное «успокоительное» смотрителя постоялого двора.
– Так что вас привело ко мне? – вежливо поинтересовался губернатор, едва мы разместились за обильно накрытым столом. – Вина?
Мы старательно посмотрели в тарелки после этого вопроса и синхронно замотали головами. Нет, одной дозы дергача нам вполне хватило!
– Ах, метресса Алузье, примите мою благодарность за помощь племяннику. Ваша самоотверженность помогла спасти ему жизнь, – затарахтел тем временем мэтр Гротт.
– Ну что вы, – смутилась я окончательно, мои щеки и уши предательски заалели, едва вспомнила о вчерашнем «подвиге».
– Эмири вас очень хвалил, – продолжил губернатор.
– Правда? – с сомнением и изумлением переспросила его.
– Правда, – вместо губернатора ответил мне голос Броссара.
О богиня! Только не это! Мысленно застонала от такой несправедливости. Ну как я не подумала, что могу встретить здесь ворожея? Ведь он лечит племянника губернатора, так что не стоит удивляться его появлению в этом доме! Видимо, дергач совсем чувство самосохранения притупил.
– Луи, Кристоф чувствует себя гораздо лучше, – сообщил Броссар, усаживаясь вместе с нами за стол.
У меня аппетит пропал начисто. Я уставилась в стол в ожидании язвительных реплик в свой адрес. Мариэль в этой ситуации не подмога, она сама никак не могла прийти в себя после знакомства с королевским судьей.
– Это просто замечательно! – радостно воскликнул Луи. – Как хорошо, что ты живешь в Арте, Эмири.
В голосе губернатора чувствовались искренняя радость и благодарность. Никакого намека на ехидство. Вот почему бы остальным присутствующим за столом не брать с него пример?
– Думаю, еще неделя, и он снова сможет заниматься торговлей, – спокойно отнесся к проявлению благодарности ворожей.
– Не рано ли? – забеспокоился Луи.
– Черную хмарь из него я вычистил, теперь дело за молодым сильным организмом. Так что этого времени ему вполне хватит для восстановления сил, – ответил на вопрос Броссар.
– Слава богине! – вознес краткую благодарственную молитву мэтр Гротт.
– Ты, главное, не поскупись на оплату целителю, – хмыкнул королевский судья. – А то понесешь благодарность в храм, позабыв о руках, что вытащили с того света твоего обожаемого родственника.
– Конечно-конечно, – немного стушевался губернатор. – Все оплачу, сколько Эмири назначит.
– Я потом тебе скажу, – несколько задумчиво отозвался на замечание Броссар, внимательно рассматривая вилку в своих руках.
– Метресса Алузье, все же расскажите мне, зачем вы искали королевского судью? Или я что-то неправильно понял и вы все же направлялись к нашему обаятельному губернатору? – спросил мэтр Одилон, подмигнув мне при этом.
Вроде бы фраза построена по всем правилам хорошего тона, но вот его акцент на последних словах намекал на нечто недопустимое! Я хмуро посмотрела на Одилона и мрачно произнесла, чтобы он впечатлился серьезностью слов:
– Из-за убийства.
– И кого же вы убили? – все тем же вежливым тоном поинтересовался он, словно мы говорили о погоде. При этом очень аккуратно положил в рот кусочек мяса, наколотый на вилку.
Я сглотнула.
– Я никого не убивала, – четко разделяя слова, пояснила, чтобы прекратил свои инсинуации в мой адрес, – и моя подруга тоже.
В этот момент Мариэль снова тихо заплакала. Только этого не хватало! Похоже, от подвыпившей подруги помощи не дождешься.
– Очень интересно, – протянул Одилон, осматривая нас таким взглядом, словно препарировал насекомых за обеденным столом.
– Не сомневаюсь, что сведения, которые мы сейчас сообщим, будут вам весьма интересны, – с достоинством произнесла я.
– Я весь внимание! – отозвался Одилон, отложил столовые приборы и промокнул губы салфеткой.
Жгучие темные глаза действительно смотрели на меня неотрывно, заставляя все внутри сжиматься. Все же я не привыкла общаться с королевскими судьями, которые занимаются тяжкими преступлениями. Отец служил боевым колдуном, и приходилось иногда встречаться с вышестоящими чинами, но это были светские разговоры на балах и приемах.
