– Чем могу помочь, метрессы? – распахнулась одна из створок дверей, и нам навстречу вышел мужчина.
Чуть прищурившись из-за яркого солнца, я внимательно пробежалась по нему взглядом. Не слуга и не привратник, а дверь открыл, словно имеет на это право. Выше среднего роста, мускулистый, взгляд на сильно загорелом лице цепкий. Темные волосы коротко острижены, шляпу держит в руках. Что в принципе согласуется с правилами приличий, ведь он только что вышел из помещения. Камзол пошит хорошо, но без всяких украшений, в талии сидит ладно, и никакие складочки не выпирают, широкие брюки и легкие летние сапоги для верховой езды. Пока я его рассматривала, он тоже прошелся взглядом по нашим фигурам.
– Благословенного дня, мэтр, – поздоровалась я вежливо, потому что Мариэль с тихим писком начала оседать на землю. – Мы пришли к губернатору города мэтру Гротту.
В моей речи все было чинно и благородно, кроме маленького ика, вырвавшегося в самом конце. Мариэль тяжелела на глазах. Она опиралась на мою руку, но старания поддержать ее ни к чему не приводили.
– Могу я узнать, по какому вопросу? – в тон мне осведомился мужчина, тактично не заметив непроизвольно вырвавшегося звука.
– Это личное, – отрезала, продолжая сохранять чувство собственного достоинства.
– Хм… Личное. Две молодые метрессы к губернатору. – В этот раз он позволил себе усмешку.
Но я гордо вскинула носик, тем самым демонстрируя свое отношение к его словам. И в этот раз тихонечко икнула Мариэль. Коварный дергач! Я решила держаться изо всех сил.
Не представившийся нам мужчина шагнул обратно к двери, дернул за ручку и громогласно гаркнул внутрь дома:
– Луи! Тут две молоденькие метрессы пришли к тебе по личному делу! Иди к нам, старый соблазнитель!
– Что вы себе позволяете?! Ик, – возмутилась я, – не соблазнял он нас!
– То есть это вы решили его соблазнить? – уже откровенно насмешничал мужчина.
Что происходит в этом Арте? В провинции Камарг не осталось джентльменов? Сначала Эмири Броссар ведет себя неподобающим образом, теперь вот этот. Даже не представился! А вот, кстати! Сейчас я его поставлю на место!
– Будьте любезны представиться, мэтр. С кем имею сомнительную честь беседовать? – В моем голосе была изрядная доля самоуважения и еще толика надменности. Так, самая малость, чтобы не забывался и осознал, что перед ним благородные метрессы.
– Ах, простите мою оплошность, уважаемая метресса! Разрешите представиться. Я мэтр Тристан Одилон, королевский судья, – произнес он официальным тоном и в довершение так щелкнул каблуками, что моя кровь, еще недавно стремительно бегущая по венам, мгновенно застыла.
– Ик, – в этот раз испуганно выдала Мариэль.
– А мы к вам собирались, – перепуганная насмерть, пролепетала я.
– Вы же сказали, что к Луи. – Королевский судья нехорошо прищурился, словно уже подозревал нас в государственной измене и готовился отправить на допрос.
– Тристан, что ты орешь? – донесся знакомый голос губернатора, а потом показался и он сам. – Ах, метресса Алузье! Что же ты, Тристан, настолько неучтив, что держишь благородных метресс на солнцепеке?
– Откуда я знаю, кого из твоих знакомых девушек можно представлять твоей семье, а кого нет? – Одилон вновь обнажил в усмешке белые зубы на загорелом лице.
– Не слушайте его, метресса Алузье! Он просто сражен вашей красотой и очарованием вашей подруги. Проходите в дом, не стойте под солнцем. – Губернатор гостеприимно подхватил под руки и практически поволок нас, приросших к земле из-за знакомства с представителем власти, внутрь дома.
– Вот эта кошечка с раскосым разрезом хитрых глаз особенно приглянулась! – мурлыкнул Одилон вслед.
Еще один хам на мою голову! Как я могла выбрать эту практику и уехать в такую глушь, где мужчины забывают о правилах приличия? Хорошо, что сейчас первый нахал у себя дома, а то два для меня уже перебор!
– Прошу вас, метрессы, проходите. Изволите отобедать с нами? – вежливо суетился вокруг нас полноватый хозяин дома и местного городка.
– Да, – произнесла я.
– Ик, – согласилась со мной Мариэль.
Я уже с подозрением стала поглядывать на подругу. Что-то она, после того как вышли с постоялого двора, не произнесла ни слова, заменяя их лишь сомнительными звуками. Понимаю – дергач, сама иной раз не могу сдержаться, но все же хоть слово-то можно произнести?
