— Что тебе надо?
— Лейлу! — ответил я.
Я думал, он меня ударит. Но он этого не сделал. Захлопнул дверь перед моим носом. Я вернулся домой. И написал рассказ «Муэдзин».
Я хотел, чтобы моя печаль, моя история, так же как рисунок моего отца, оказалась на страницах местной газеты. Через две недели мой рассказ напечатали — он занимал всего четыре страницы в районной газетенке, она была небольшого формата и публиковала официальные объявления городской администрации.
За издание этой газеты отвечал старик, у него были очки и седые длинные усы. Он сидел в маленьком кабинете за старой печатной машинкой «Олимпия». Я поприветствовал его и чуть неловко замер перед его письменным столом.
— Что я могу для тебя сделать, молодой человек?
— У меня рассказ.
Я вытащил его из внутреннего кармана куртки.
— Рассказ таким ранним утром, в этом должна быть острая необходимость, — заметил он.
Он начал читать. Прочтя последнюю строчку, он снял очки и сказал:
— Я сорок лет сижу здесь и выполняю эту скучную работу, публикую некрологи, объявления об аренде, решения судов о наследстве, не говоря уже о поздравлениях этого пройдохи — бургомистра — по поводу повышения зарплат. И вот передо мной лежит рассказ. Однако, молодой человек, мои читатели не привыкли к подобному. Если я не ошибаюсь, ты — сын плотника, художника. Ты не думаешь, что поставишь отца в неловкое положение?
— Вам же не обязательно ставить под этим рассказом мое имя.
— Это правда, у тебя есть псевдоним? — спросил он.
— Нет, то есть да, вы можете поставить под рассказом имя Ашна.
— Неплохо. Я посмотрю, что смогу для тебя сделать, но ничего не обещаю.
Слово «ашна» означало известный.
Неделю спустя в нашей газете под псевдонимом появился рассказ «Муэдзин». Так был опубликован мой первый рассказ на персидском языке.
В Амстердаме мрачный серый день и идет дождь. Я закрыл дверь магазина, из-за этого запотели окна.
В последнее время я часто ездил в командировки и потому не мог писать. А когда я не пишу, то неважно себя чувствую.
Как я уже говорил, я пытаюсь разделять работу и творчество. Это не всегда удается, и, когда в магазине мало посетителей, я все же берусь за перо. Как, например, сегодня. К полудню я больше не мог терпеть. Я положил тетрадь на прилавок, раскрыл ее и начал писать.
Прокаркал старый ворон, свивший гнездо на нашем доме, и я открыл окно в своей комнате. Птица облетела вокруг дома, еще раз прокаркала, взмыла вверх, приземлилась на минарет мечети и продолжала вести себя беспокойно.
Что-то вспугнуло голубей, обитавших в мечети, они взлетели и приземлились на ее купол. Наша и соседские кошки быстро вскарабкались на деревья, чтобы оттуда забраться на крышу.
Я закрыл окно и поспешил присоединиться к остальным зрителям.
По улице шли несколько незнакомцев, таких мы раньше не видели. Они были высокими, на них были кепки и солнцезащитные очки.
Это были американцы.
Позднее я узнал, что в тот вечер, когда я появился на свет, ЦРУ совершило у меня на родине государственный переворот.
Америка сместила нашего демократически избранного премьер-министра и помогла вновь прийти к власти ранее бежавшему из страны шаху.
С этого дня американцы вместе с шахом делали все, чтобы насадить в моей стране американские порядки.
Американские бизнесмены и крупные международные компании вкладывали деньги во многие города, но в нашем незначительном для экономики городе они не спешили рисковать.
Спустя годы, когда страна стала достаточно сильной, они все же решили построить у нас несколько крупных машиностроительных заводов.
И вот мимо мечети шли американские инженеры, приехавшие исследовать наш город. Им предстояло несколько лет прожить в новом микрорайоне за пределами города. Это было великолепное место, на постройке которого трудились лучшие каменщики, кузнецы и электрики Тегерана. Американцы искали хорошего плотника для различных несложных дел.
Однажды перед нашим домом остановился джип. Я в это время торчал на улице. Впереди сидел американец в солнцезащитных очках, он что-то сказал, и его водитель хотел мне это перевести, но моего школьного уровня английского хватило, чтобы его понять:
