— Как угодно, — откликнулся я. — Обчистили.
— Обворовали, — решил Марти, некоторое время взвешивая варианты. — Грабитель грабит, разбойник разбойничает, жулик жульничает. Воры воруют, и эти воры оставили после себя полный бардак — диванные подушки сброшены, мебель перевернута. Берни, ты потрясен.
— Не то слово.
— Так же было и с Синтией.
— Миссис Консидайн.
— Джон вывел ее на улицу, — кивнул Марти, — и сказал, чтобы она ждала в машине, пока он оценит ущерб и поставит в известность полицию.
— Это опасно. А если бы они еще находились в доме?
— Либо он не сознавал риска, либо был к нему готов. Он быстро поднялся в спальню, где следы преступления были наиболее очевидны: ночные столики перевернуты, ящики стола вывернуты на пол.
— Варвары.
— Джон не стал терять времени. Он позвонил девять-один-один, после чего поспешил вниз к жене и сообщил, что сейф вскрыт и что воры унесли все.
— А на самом деле не все?
— Это был стенной сейф, — пояснил Марти, — и его закрывала картина, висевшая на стене. Картина сама стоила какое-то количество долларов, но воры этого не поняли. Если бы они решили ее забрать, то обнаружили бы за ней дверцу сейфа, а там кто знает? Они могли бы его и вскрыть.
— Если они не знали, где его искать, — заметил я, — вряд ли им удалось бы его вскрыть. Разве что твой друг записал шифр на обороте картины, как один парень, которому я наносил визит несколько лет назад.
— Ты шутишь.
— Видимо, он не очень надеялся на свою память, — сказал я, — и полагал, что никто ничего не заметит. И он был прав, черт побери. Я тоже ничего не заметил — пока не стал вешать ее обратно. Мне хватило ума вскрыть сейф и без шифра, но я бы управился гораздо быстрее, если бы сразу увидел, что он для меня приготовил. — Я встряхнул головой, отгоняя воспоминания. — Это не важно. Джон Консидайн обчистил свой собственный сейф.
— Он держал там некоторую сумму наличными, — пояснил Марти, — которая не была застрахована, да и налоговой полиции ни к чему было о ней знать. Джон нашел, куда их перепрятать. В сейфе также были кое-какие бумаги — документы на дом, акции, облигации, несколько векселей и закладных. Все это он выбросил на пол, как будто воры не сочли нужным их забрать.
— Они взяли наличные, — сказал я, — и не стали мелочиться.
— Ну, он примерно так все и представил. Еще они забрали драгоценности. То есть они взяли шкатулку Синтии и все, что было в верхнем ящике стола, но десять-двенадцать своих лучших украшений, вполне достойных быть перечисленными в страховом полисе домовладельца, то есть Джона, она хранила в сейфе. Он набил ими карманы и сообщил жене, что эти драгоценности, скорее всего, потеряны навсегда.
— Кто-то может назвать его находчивым, — заметил я. — А кто-то заклеймит мерзавцем.
— Ему представился удобный случай, — сказал Марти, — и он им воспользовался. Впрочем, потом кое-что уплыло у него из рук. Приехала полиция, все осмотрела, сообщила, что в районе орудует целая шайка домушников, и оставила слабую надежду на то, что украденные вещи можно будет вернуть. Джон перечислил в заявлении полную стоимость всего, что было украдено, за исключением незадекларированной налички, разумеется, но включая несколько украшений, которые украл сам. Страховая компания заплатила. Они жуткие пройдохи, но в данном случае деваться им было некуда. Никто не мог усомниться, что Джон — владелец этих вещей, они были перечислены в его страховке, и никто не мог усомниться, что ограбление действительно имело место. Заявление было принято, и чек выписан.
— Кажется, ты сказал, что кое-что ушло у него из рук.
— Совершенно верно. — Марти опять поднял бокал. — Это ржаное действительно становится все лучше и лучше, согласен? Как думаешь, у нас есть время повторить?
— Время есть. Но мне, вероятно, предстоит сесть за руль или управлять механизмами.
— Тебе нужна ясная голова, — сказал он и поставил бокал. — Вернемся к Джону Консидайну. Компания с ним расплатилась, и, как только он депонировал чек, Синтию охватил покупательский раж. Ей надо было заменить все утраченное, и кто упрекнет ее в том, что она немного увлеклась? Удовлетворив свои потребности, она потратила всю сумму страховых выплат до последнего цента и несколько тысяч сверх того.
