Подняла трубку. Глубоко вздохнула. Он великолепен. Она положила трубку на место.
Встала и посмотрела на себя в зеркало. Макияж, сделанный утром, размазался, а волосы похожи уже не на весенний лук вверх тормашками, а на тоненькие перепутанные проводочки из стекловолокна. Ладно, это не имеет значения. В телефон не видно. Тем не менее она кое-как пригладила лохмы, подкрасила ресницы и полюбовалась в зеркале сильно выпуклыми округлостями, в которые теперь превратились ее груди, обтянутые джемпером. И сделала новую попытку.
Эш сам подошел к телефону, но Луиза прикинулась, что не узнала его. Она просто не могла сразу сказать «Эш!», как будто помнила все полутона, на которые был способен его голос.
— Прошу прощения за беспокойство. Могу ли я поговорить с Эшем?
— Да, разумеется. Это ты, Луиза?
Она едва не швырнула трубку через всю комнату. Как он узнал?
— Да, это Луиза, но я не уверена, что та самая, о которой вы думаете. — Она совсем по-девчоночьи хихикнула и в наказание ущипнула до боли кожу на запястье. — Я Луиза из центра по трудоустройству.
— Я знаю, что это ты. Я вообще знаю только одну Луизу. Не могу сказать, что на самом деле знаю тебя. Но у меня нет больше ни одной знакомой с таким именем. — Он помолчал. — Твое имя называли, когда я там был. Луиза Твигг. Необычное имя. Легко запоминается.
— Ах да. И я знаю твое имя, потому что ты сам его мне сказал. — Луиза поежилась в замешательстве. Разговор уже хромал, как на костылях, а она держала трубку в руках всего тридцать секунд, не больше.
— Ладно. Итак, ты нашла тот листок бумаги, который я тебе дал?
— У меня для тебя есть хорошая, а есть и плохая новость. Теперь она должна встать на ноги и подумать. Откуда ей было знать, что едва она услышит в трубке его голос, как голова у нее совершенно опустеет. — Я его нашла, но…
— Ты нашла? Мать твою, не могу этому поверить. Ох, Луиза, ты спасла мне жизнь. Ты просто звездочка. Ты бриллиантовая женщина. Роди мне детей.
Луизе было слышно, как он смеется.
— Но…
— Мы можем встретиться? Или ты предпочитаешь отправить мне это по почте?
— О нет, я могу с тобой встретиться, — сказала она. — Мне нужно поговорить с тобой. О чем-то совершенно другом.
Он все еще смеялся. У него был очаровательный смех.
— Прекрасно. Встретимся в том же кафе завтра. Мы можем поговорить о чем хочешь.
— Это всего лишь… — Но тут Луиза резко дернула словесный ручной тормоз. Ее слова прозвучали словно отвратительный визг шины об асфальт на свежем воздухе. Она не может лезть к нему теперь, когда он так бурно радуется, со своей занудной просьбой посоветовать ей, как быть с поисками работы. Для занудства она выберет подходящий момент завтра. А за ночь придумает способ сделать это без всякого занудства, загадочно и сексуально. Так, чтобы он простил ей то, что она отдала его песню кому-то еще, не спросив у него разрешения.
— Жду тебя завтра. — Луиза чувствовала, что он широко улыбается. — В одиннадцать, идет?
— Идет… О да, да, пожалуйста, — пискнул тоненький голосок. — Очень хорошо, в одиннадцать.
Он повесил трубку.
— Ну вот, было бы чудесно, если бы ты помог мне с поисками работы, — закончила Луиза, хлопая ресницами над столом, покрытым пластиковой скатертью.
Эш смотрел на нее, не спеша помешивая свой чай погнутой чайной ложкой. Он был очень спокоен, пока она рассказывала ему о своем вчерашнем собеседовании. Слишком спокоен. Он не смеялся остротам, которые она придумывала нынче утром за завтраком, поедая сандвичи с беконом. Луиза отвела рукой пряди волос, которые упали ей на лицо, и попыталась заложить их за уши. Она собиралась явиться сюда, словно только что вышла из модного парикмахерского салона, но вчера вечером уснула с мокрыми волосами, и теперь они были в вопиющем беспорядке.
— Ты понимаешь, в чем моя проблема? Мне надо узнать, как не получить работу именно сейчас. Это ненадолго. Я думала, ты можешь мне что-то подсказать. Мне кажется, ты знаешь, что делаешь.
Эш сдвинул брови и опустил глаза. Луиза не отрываясь наблюдала за тем, как он поднял кружку, отпил из нее, поморщился, поставил кружку снова на стол и добавил в нее сахара. Наверное, он был несколько сбит с толку тем, что она, придя в кафе и увидев его за столиком, села напротив и сразу пустилась в пространный монолог в ответ на простой вопрос «Как дела?».
