Со спины он смотрелся великолепно. Широкоплечий, в хорошо сшитом шерстяном костюме угольно-серого цвета, по сравнению с которым особенно яркими и блестящими в приглушенном красноватом свете бара казались рыжеватые волосы. Луиза словно бы ощутила кончиками пальцев мягкость подстриженных кончиков этих прядей. Джон хорошо сложен. Стройный, высокий, элегантный. Многообещающий. Однако ей следует вести себя по-взрослому. Луиза показала спине Джона язык и прошествовала к стойке. Заказала себе выпивку, расплатилась и, только убирая кошелек, сообразила, что даже не поздоровалась для начала. Повернулась лицом к Джону и обнаружила, что он смотрит на нее с любопытством.
Она так и не подготовилась толком к тому, с чего начать разговор и как контролировать свои лицевые мускулы. Когда бы они с Джоном ни встретились, физиономия у нее расплывалась в улыбку. Это превратилось в побудительный стимул: «Мы собираемся провести сегодня фантастическую ночь, Джон, и разве ты не рад, что предпочел провести ее со мной?» Однако сейчас она все же справилась с собой и просто посмотрела на него, инстинктивно ощутив, что чувственность здесь ни при чем. Ей просто нет места в данных обстоятельствах. Надо решать судьбу их союза. И это было очень, очень странно.
Джон придвинул локоть совсем близко к Луизе, чтобы вглядеться в ее лицо. Она в ответ посмотрела ему в глаза. Красивые глаза. Темно-карие с искорками более светлыми. Унаследует ли их ребенок? Но тут Джон заговорил с ней:
— Ты хорошо выглядишь сегодня. Должно быть, хорошо себя чувствуешь.
Ответить на это было нечего, и Луиза предложила:
— Может, пойдем и присядем за столик?
Он казался на удивление спокойным, если учесть, что менее суток назад Луиза ему нахамила. Она думала об этом, пока они искали свободный столик и нашли его в конце зала, возле стены, увешанной заключенными в рамки холстами с наколотыми на них экзотическими бабочками. Луиза уселась, сбросив на спинку стула свое пальто и натянув потуже джемпер, чтобы подчеркнуть фигуру. Она хотела напомнить Джону, что она женщина. Джон тоже сел, вынул из кармана пачку сигарет и протянул Луизе.
— Я не уверена, что хочу курить, — сказала она, и Джон, пожав плечами, взял сигарету себе. — Нет, пожалуй, и я закурю, — решила Луиза и вытянула сигарету из пачки.
Джон поднес было ей зажигалку, но Луиза порылась в сумке и достала собственную. Выпустила в сторону струйку дыма и обхватила пальцами стакан. На минуту ей стало так славно оттого, что она сидит за столиком, в стороне от суеты бара, что ей тепло, а на стенах пестреют мертвые бабочки. Джон потягивал пиво, положив ногу на ногу, и ждал. Луиза подумала, что ей, пожалуй, не стоило бы курить… Тут она заметила, что Джон наблюдает за ней, и вышла из блаженного транса.
— Итак, Джон, — начала она, слегка наклонившись вперед, — прошлым вечером я тебе сказала, что между нами все кончено.
— Я помню.
Он поднял одну бровь. Кажется, он готов был улыбнуться, но не сделал этого. Он выглядел чересчур спокойным, чтобы сообщать ему, что он станет отцом.
— Ты не ездила сегодня на работу? — продолжал Джон, поглядев на ее линялые джинсы. — Насколько я знаю, Эндрю не поощряет твое появление в офисе вот в этом.
— Нет, не ездила.
Луиза едва не сказала ему, что теперь она не только беременная, но и безработная.
— Из-за твоей простуды?
— Из-за простуды и из-за пары других, менее значительных проблем.
— Серьезно? — Джон, пристукнув, поставил свою кружку на стол.
— М-м, как тебе сказать? Не столько из-за простуды, сколько из-за лени. Хотя простуда сейчас обострилась. — Луиза шмыгнула носом в знак доказательства, но беглый взгляд на лицо Джона убедил ее, что не стоило демонстрировать ему это обострение. Джон всегда относился к болезням с иронией. Возможно, потому, что болезни обычно приключались с другими, а не с ним самим. Ей вдруг пришло в голову, что по той же причине он и к беременности может относиться с иронией. Она затянулась сигаретой.
— Стоит ли тебе курить? — спросил Джон, и Луиза уставилась на него застывшим взглядом. — Если ты сильно простужена, это ухудшит твое состояние. Я всегда перестаю курить, едва почувствую, что нахватался бацилл. Но мне думается, я обладаю большей самодисциплиной, чем ты.
