Наступила долгая пауза.
— Да, — ответила Салли.
— Теперь уходи, — шепотом произнесла Луиза.
Салли вышла. Они слышали, как хлопнула входная дверь. Снова наступило молчание, на этот раз короткое. Джон взорвался.
— Ради всего святого! — выкрикнул он и принялся вышагивать по комнате, вцепившись одной рукой себе в волосы. — Это совершенно в твоем духе!
— А то, что тут произошло, в твоем духе, — ответила Луиза.
После ухода Салли она стала спокойней. Теперь она имела дело с одним из них, а не с обоими.
— Послушай…
— Нет, это ты послушай! — сказала она с такой силой, что Джон перестал бегать по комнате и замер на месте, онемев. — Я собираюсь пойти на кухню и приготовить для себя чашку чая. Я хочу, чтобы ты тем временем собрал все свои вещи и убрался отсюда. И не мешай мне, не смей входить в кухню по какой бы то ни было причине. Если оставил что-нибудь в ванной, переживешь.
— Но…
— Нет, Джон. Следующий звук, который я желаю услышать, это стук входной двери, когда она закроется за тобой. Оставь ключи на видном месте.
Луиза скрипнула зубами, чтобы удержаться и не произнести больше ни слова. Она стойко выдержала взгляд Джона, ни один мускул не дрогнул на ее лице. Зато у Джона дрогнули и опустились плечи, словно он только теперь осознал, что попал в положение, которое не смеет обсуждать по своей воле. Он потерпел фиаско.
Луиза подняла свой портплед и прошествовала в кухню. Вошла и остановилась, намереваясь закрыть за собой дверь. Джон смотрел на нее уныло. Рубашка у него на груди была все еще расстегнута, и Луиза вдруг подумала, что выглядит он слабым и ничтожным.
— Ты дерьмо, — сказала она.
— Я знаю, — прозвучало в ответ.
Луиза закрыла дверь.
— Холлем? — Рейчел дрожала в своем длинном пальто, стоя на ступеньках у двери в дом. — Могу я войти?
С минуту он стоял на пороге, загораживая ей дорогу. Потом отступил и прислонился к стене. Рейчел была потрясена его видом. Рубашка наполовину расстегнута, почти до пояса, волосы в таком состоянии, словно он не удосужился их расчесать, взгляд устремлен в пространство. Он утратил свой элегантный, уравновешенный облик, который всегда казался частью его самого.
Она уловила запах виски в его дыхании, когда вошла в холл. Холлем выпрямился и ушел, свернув в гостиную и оставив ее в холле у широко распахнутой двери. Рейчел закрыла дверь.
Хорошо хоть, мальчики не приехали на этот уик-энд. Они в доме только вдвоем. Рейчел покусала нижнюю губу. Ее чувства стали ясны ей самой, но предстоит пройти долгий путь, прежде чем она добьется, чтобы он ее понял. Да и то если простит. Рейчел сняла пальто, повесила его на крючок и прямиком прошла в гостиную. Холлем сгорбился на диване с бутылкой виски в руке. Он как раз наполнял стакан. Взглянул на Рейчел, протянул к ней бутылку:
— Хочешь?
Она покачала головой.
— Ясно. Ты ведь за рулем. — Он опрокинул в себя содержимое стакана. — Или нет? Это он подвез тебя?
— Кто?
— Твой доктор.
— Нет, я приехала сама. — Она стояла, прислонившись к двери, и наблюдала за ним.
— В таком случае — вперед. — Он резким жестом выбросил вперед руку. — Забирай все, что хочешь. Я не упаковывал твои вещи, это для меня невыносимо, так что будь любезна сделать это сама. Не возражаешь? Я не помню в точности, кто из нас что покупал. Надо было сохранять квитанции, Рейчел. Тогда не возникло бы споров. О, что за ад! — Он снова налил виски в стакан. — Забирай что хочешь. Я не стану драться.
Рейчел медленно обошла кофейный столик и села на подлокотник кресла напротив Холлема.
— В чем дело, Рейчел?
— Хол, я хочу поговорить с тобой.
— Отлично! — Он криво усмехнулся. — Назови мне все причины, по которым ты бросила меня. Я жду. Кажется, я где-то уже слышал эти слова. Ты не возражаешь, если я включу видео, пока ты будешь излагать свои умозаключения?
Рейчел встала и сжала руки в кулаки.
— Холлем, ты становишься умилительным.
Он откинулся назад, потрясенный, и уставился на нее.
— Я?!
— Я сказала, что хочу поговорить с тобой, и я с тобой поговорю.
— Выкладывай. — Он взмахнул рукой и опустил ее на валик дивана. — Жажду услышать, что ты скажешь.
Рейчел села. Она никогда не видела Холлема таким. Это обескураживало. Но она должна быть честной по отношению к себе и честной по отношению к нему. Это единственный путь вперед. Сейчас он, по крайней мере, сосредоточил внимание на ней. Он оттянул пальцами уши так, что они торчали в стороны; так он делал иногда, чтобы насмешить мальчиков.
