Стас недовольно поморщился. До сих пор он не мог забыть такой, как оказалось потом, удачной проделки Вика. Красавчик сердился, что на месте Вика оказался не он.
Как-то раз, изрядно подвыпивший Вик заявился к Лёке. К тому времени он уже знал, что общие усилия, длящиеся больше года, никаких результатов не дали. Лёка по-прежнему сидит дома и выходить к людям не собирается.
Распевая матерные песни, с початой бутылкой виски он ввалился в ее дом. Нацепил на нее первое, что попалось под руку, что-то вроде валенок и старого пуховика, и повез в глухую заброшенную деревеньку. Приехав, записал ее и себя – в работники, аж на целый месяц, без права выезда. Нанял целую армию охраны и строго настрого велел им – его вместе с Лёкой весь месяц заставлять работать и ни под каким предлогом в город не отпускать. Если справятся – пообещал дать им астрономическую сумму. Ребята попались понятливые и исполнительные.
Каждый день они пинками расталкивали Лёку и Вика ни свет ни заря и заставляли доить коров. Потом, не давая опомниться, загружали работой, какая только есть в колхозе. Кормили самой простой пищей, больше восьми часов спать не давали. Выходными оставляли только воскресенья, да и то – заставляли для начала с утра подоить коров, а потом уже отдых.
Первые дни Лёка только зло чертыхалась и порывалась уехать. Единственное, что ее останавливало, так это то, что Вик вкалывал наравне с нею и только причитал, что если б не ее «закидон» – он бы себя таким мукам не подверг. И Лёка оставалась.
На второй неделе Лёка начала мечтать о полноценном отдыхе. На третьей – о вкусной еде. А на последней – разревелась и закричала, что… не может больше ходить в одних и тех же рваных штанах… Перестирывать каждый день одну и ту же кофту и не пользоваться кремами и косметикой! От такого образа жизни у нее потрескались руки и пересохла кожа лица! И она похожа на чучело!
Вик восторженно зааплодировал и провез ее по лучшим салонам и парикмахерским, сделал покупки в самых дорогих бутиках и отвел в самый шикарный ресторан.
Когда они весьма мило поужинали, он повез ее дальше.
На этот раз – это были самые грязные подворотни Москвы, кишащие беспризорными детьми и инвалидами. Затем – детские дома, где у детей не было самого главного для каждого ребенка – мамы и папы, потом в больницу… для умирающих от рака.
Только после этого путешествия Вик привез ее обратно к дому и напоследок сказал:
– Жизнь разная и беды разные, но ты – можешь выбирать…
И Лёка осталась в доме одна…
Бесцельно побродив по первому этажу и осмотрев свои владения, она остановилась у широкого окна, что выходило на просторный сад с заметенной снегом лужайкой. По краю дорожек светились фонарики, у зимней кормушки суетились нахохлившиеся снегири…
Девушка мыслями вернулась в события прошедшего дня… Счастливые лица детдомовских детишек, когда они с Виком дарили им игрушки… Слезы радости на глазах умирающих больных, когда они видели родных в один из последних своих дней…
Все они – находили радость… даже в горе…
«И у меня – обязательно получится…», – подумала девушка.
– Опять где-то витаешь?! – воскликнул Стас.
Лёка сморщила носик и виновато улыбнулась. Как-никак, а у нее был гость, и надо было уделять ему внимание.
С трудом вернувшись в реальность, Лёка извиняющимся тоном пробормотала:
– Уж и нельзя на солнышке погреться, расслабиться и помечтать…
Красавчик ворчливо бросил:
– Знаем мы твои мечты, лучше бы о предстоящем деле подумала!
– А что тут думать… – девушка недовольно фыркнула. – Как всегда, обчистим мерзавца и испаримся…
– Да знаю… – протянул Стас. – Ты, как из своего коматоза вышла, уже полтора года этим занимаешься… – молодой человек недовольно поскреб затылок и нерешительно добавил: – …Но все, как автомат… Хоть бы порадовалась успехам! Смотри, какой бассейн отстроила, какой сад чудесный вырастила, скольким дала возможность учиться, скольких сирот сделала счастливее…
– Ох, никак Зойка подъехала! – воскликнула Лёка, перебивая наставления Красавчика.
Сестра уже весело бежала через лужайку им навстречу. Подбежав к лежакам, где нежились на солнышке Лёка и Стас, Зойка весело протараторила:
