Вооруженные силы Чили: пример империалистического проникновения - страница 80

Относительно применения этого закона есть интересное свидетельство одного из офицеров военно-воздушных сил Чили: «Был установлен порядок использования самолетов, вертолетов и ударных частей военно-воздушных сил.

Началось строжайшее применение закона о контроле над оружием как формы боевого обучения людей. Действовали с бессмысленной жестокостью.

Приезжали на фабрику, ломали мебель и все, что попадалось под руку. Брали рабочих, ничего не спрашивая и ничего не объясняя. Приказ был один: «Действовать энергично и показать красным, что с военными не шутят». В этих целях посылали более молодых офицеров, которые проявляли бы в большей степени свою воинственность, а они в свою очередь набирали унтер-офицерский состав из тех, кто считался более решительным, свирепым и способным на все.

По возвращении в казармы они смеялись над испугом на лицах безоружных рабочих, когда над ними стреляли очередями из автоматов, отзывались о них пренебрежительно, называя их трусливыми.

Унтер-офицеры часто менялись, чтобы было больше обстрелянных в «бою» людей[54].

И правда состоит в том, что этот закон никогда не применялся против правых террористов и фашистского движения «Патриа и Либертад», которое хвасталось своим оружием.

И хотя, возможно, значительная часть руководителей Народного единства на деле и не верила в свои хвалебные реверансы в сторону нейтралистских позиций военных, реверансы, которые можно рассматривать именно как выражение недоверия, верно и то, что такое отношение привело к путанице и неясности в низах, оказавшихся неподготовленными к неизбежному столкновению.

Марксистская теория совершенно ясно говорит о том, что не может быть «нейтральности» вооруженных сил.

В конечном счете невозможно отделить власть политическую от экономической; государственный аппарат всегда является инструментом власти господствующего класса. Функция его двоякая: с одной стороны, репрессивная, поскольку он контролирует угнетаемый класс, обеспечивает механизм эксплуатации и противостоит любому успешному действию против господствующей системы, а с другой — объединительная, поскольку этот аппарат действует на основе регламентации, которую сам предоставляет себе господствующий класс в целях смягчения своих внутренних противоречий и поддержания их на таком уровне, который совместим с его классовыми интересами.

Это особенно ясно видно в капиталистическом обществе. Поскольку владельцы капитала находятся в состоянии конкурентной борьбы между собой, преследуя свои личные цели, то они не могут одновременно защищать общие интересы буржуазии как класса. Ей необходимо поэтому установить нечто вроде «высшего авторитета», который издавал бы правила игры и регулировал бы конкуренцию в такой форме, чтобы она не наносила ущерба всей системе в целом.

Эта функция поддержания равновесия внутри господствующего класса (когда в случае надобности применяются даже репрессивные меры против некоторых его членов из числа недисциплинированных), придает буржуазному государству видимость беспристрастного аппарата, поставленного над обществом и над различными противоборствующими группами и действующего на всеобщее благо, тогда как на деле — это институт господствующего класса, чьи интересы он и защищает. Эта видимость беспристрастности вдалбливается в сознание граждан через посредство воспитания и идеологической пропаганды — «все равны перед законом», и т. п. — до такой степени, что объективно невозможно ставить под сомнение законность существующей системы.

Надо иметь также в виду, что в ходе реализации своих репрессивных функций государство использует не только насилие, но и более утонченные методы: уже упомянутую идеологическую обработку, буржуазное законодательство, ограничение материальных и культурных возможностей угнетаемых классов, устрашение, кампании обмана общественного мнения и доносы. Но вслед за всеми этими «мягкими» мерами всегда в конце концов появляется открытое насилие, без которого буржуазное государство не может осуществлять свою репрессивную функцию, необходимую для того, чтобы выжить. Не существует, да и не может существовать классовое государство без насилия. Это обстоятельство в краткой форме отражено на чилийском гербе: «Разумом или силой». В конечном счете, если «разум» терпит провал, всегда остается путь насилия.