— Но только подумай, какую свободу ты будешь иметь в качестве замужней женщины! — возразил Джак. — Ты сможешь ездить куда угодно — в разумных пределах, естественно. Преступность повсюду. Но на своих землях ты будешь в безопасности. Ты сможешь тратить деньги своего повелителя, сможешь добавить к своим его земли, замки и драгоценности, важный пост при дворе… что? — потребовал он, когда Сэндри не удержалась от хихиканья. — Почему ты смеёшься?
— Потому что меня всё это не интересует, Джак, — объяснила она, когда снова смогла говорить. — Я знаю, что это интересует других девушек, но у меня есть всё богатство, какое мне только нужно, и если бы я была нищей как мышь из Топи, я смогла бы заработать себе на жизнь моим ткацким станком и моими иголками. У Дедушки Ведриса я уже занимаю важный пост при дворе. Ты мил, правда, но ты меня совсем не знаешь.
Джак опустил взгляд:
— А этот парень, садовник, полагаю, знает? — тихо спросил он.
— Браяр? — воскликнула Сэндри, шокированная. — Ты думаешь, я предпоч… да ну тебя! Он же мой брат!
— Я не заметил семейного сходства, — сказал Джак.
— Ну, оно есть, — ответила Сэндри. — Я была бы готова поцеловать Браяра не больше, чем… ох, да ну тебя! Это слишком нелепо, чтобы даже думать об этом!
Джак осклабился:
— Ну, хоть какое-то облегчение.
Она наверное услышал в голосе Сэндри подлинное отвращение.
— Слушай, просто забудь, что я сказал, — продолжил он. — Мы можем остаться друзьями?
— Да, конечно, — сказала ему Сэндри, протягивая руку. Джак с улыбкой пожал её, и пошёл прочь.
«Он милый», — подумала она. «Если бы я хотела мужа…»
Она вдруг вспомнила лицо Шана: лёгкая улыбка, озорной блеск в глазах, твёрдые, улыбчивые губы.
«Глупости», — строго сказала она себе.
— Я не хочу мужа. Никакого мужа.
Она произнесла это вслух, надеясь, что так мысли станут реальнее.
Вздохнув, она покачала головой, и вернула все столовые приборы на поднос. Сэндри открыла дверь, затем взяла поднос, и выставила его в коридор. Разобравшись с этим, она закрыла и заперла дверь в свою спальню. У Гудруни с детьми была своя дверь в их спальню, поэтому Сэндри могла выспаться, и никто её бы не побеспокоил. «Напишу Дедушке, и назначу дату для моего возвращения домой», — сказала она себе, беря бумагу и перо. «После этого я точно смогу спокойно заснуть».
4й день Луны Розы, 1043 П.К., между Дворцом Са́блэлиз и Клэйхаматом Ландрэг, Наморн
Три дня спустя, во Дворце Саблэлиз, находившемся всего лишь в двадцати милях от владений Ландрэг, Ишабал Лэдихаммэр нашла императрицу в её утренней комнате, где та наблюдала рассвет. Берэнин, одетая лишь в лёгкую ночнушку и тонкую кружевную шаль, читала отчёты, и одновременно ела свой лёгкий завтрак. Её чашка с модным напитком под названием «шоколад» остывала, пока она снова и снова перечитывала один конкретный отчёт, барабаня пальцами свободной руки по столу. Она лишь подняла взгляд от своего чтива, когда открылась дверь, и Ишабал, полностью одетая, вошла в помещение, неся в руке стопку бумаг.
— Ты видела отчёты из Клэйхамата Ландрэг? — поинтересовалась Берэнин. — Мне приказать принести ещё шоколада?
— Вы же знаете, что я его не выношу, Имперское Величество, — ответила Ишабал.
По кивку Берэнин, она скользнула в кресло напротив императрицы.
— Я уже позавтракала. И да, я читала отчёты из Ландрэга. Они завораживают.
— В гробу я видала это завораживание, — отчётливо произнесла Берэнин. — Я хочу, чтобы фэр Холм и фэр Хау знали, что я недовольна. Если они до сих пор не усвоили, что никому не позволено пробовать яблоки в моём саду, пока я сама их не вкусила, то нужно заставить их понять это.
— Фэр Холм и фэр Хау разорены, Имперское Величество, — мягко сказала Ишабал. — Разорённые мужчины — отчаянные.
— Ты можешь в это поверить? — спросила Берэнин, тряся сжимаемыми в руке бумагами. — Она распустила их одежду. А потом распустила все швы на всех их вещах. Убедись, что со мной такого не произойдёт, Ишабал.
— Обереги от такой магии довольно легко сделать, — сказала маг. — Несомненно, эти люди уже понесли достаточное наказание. Их наследница сбежала. Как мы можем унизить их больше, чем это сделала она? Они были вынуждены голышом бежать в Пофким, откуда добрые жители прогнали их вилами и смехом.
