— Ну, если ты удобришь какие-то из полей, которые пашешь, то я надеюсь, что ты также удобришь кошельки матерей, — сказал Амброс. — Мужчина должен быть ответственным за то, что посеял.
— Ответственность — моё второе имя, — искренне сказал ему Браяр. — У меня есть и другое второе имя — Сухейник[3].
Сухенийком называлось растение, съев которое мужчина на несколько дней становился бесплодным. Браяр был полон решимости не зачинать никаких детей, которые остались бы сиротами, случись что с их материями.
Амброс поднял свои светлые брови, глядя на Браяра:
— Так предусмотрительно, — заметил он. — Так сколько именно вам лет?
— Мы думаем, что восемнадцать, — объявила стоявшая в дверях Сэндри. — Даже Браяр не уверен. Кузен, я не ожидала, что ты приедешь этой ночью, иначе я бы бодрствовала, чтобы встретить тебя.
Она прошла вперёд с распростёртыми объятьями, её халат и ночнушка свободно колыхались на её стройной фигуре.
Амброс чуть не опрокинул скамейку, поспешно вставая на ноги.
— Клэйхэйм Сэндрилин, — сказал он, беря её кисть в свою руку.
Поклонившись, он приложил кончики её пальцев к своему лбу.
— Не глупи, Кузен, — сказала Сэндри, целуя его в обе щёки, когда он выпрямился. — Учитывая всё то, что ты делал для меня все эти годы, мне следует касаться лбом твоих пальцев.
— Это честь для меня, — сказал Амброс, целуя её щёки в ответ. — У меня подходящий характер для этой работы, и люди ваши не отлынивают.
Браяр стянул кусок хлеба и начал есть его по кусочкам, наблюдая за тем, как Сэндри уговаривает своего чопорного кузена сесть на место и продолжить есть. «Как она знала, что он приехал?» — гадал Браяр. «Её комнаты в противоположной части дома. Когда она шла спать, она зевала».
Он потёр глаза, будто он сам был сонным, в то время как на самом деле он настраивал свой разум на способность видеть тонкую магию. Явные заклинания он и так всегда видел, например заклинания в кухне, препятствующие порче еды и специй, а также подавляющие пожары. Эти были в любом доме, который мог их себе позволить. Требовалась дисциплина, практика и навык, чтобы видеть более тонкое использование магии, и они с сёстрами этому научились в последние несколько лет. Когда он решил, что готов, Браяр посмотрел на Сэндри.
На миг он увидел это: тончайшую серебряную паутину, расходившуюся во все стороны от её тела и исчезавшую в стенах, потолке и полу вокруг неё. Миг — и образ паутины пропал. Браяр изогнул брови.
«Ты разленился», — отчитал он себя, взяв кусок сыра. «Было время, когда ты мог это сделать, и удержать образ. Лучше тебе попрактиковаться, мой паренёк. Может, ты и гонялся за юбками и запустил свои навыки, но раз нужно приглядывать за императрицей и её великими магами, тебе следует побыстрее подтянуть свои навыки».
Странное дело, но голос-наставник в его голове почему-то всегда звучал как Розторн.
Браяр откинулся назад, уплетая сыр. «Сэндри не спит с вожжами в руках», — подумал он, слушая, как Сэндри и Амброс исполняют вежливый ритуал первой встречи дворян, будто они не были одеты в постельное бельё и мятую одежду. «Она разбросала по всему дому паутину, центром которой является она сама. Если кто-то посторонний её коснётся, она об этом узнает».
Не прерывая Амброса и Сэндри, Браяр встал и вернулся в свою комнату. Как давно он последний раз медитировал? Он решил начать сегодня же.
* * *
Сэндри заметила, что взгляд Амброса не отрывался от уходившего Браяра. Когда Амброс снова посмотрел на неё, она сказала:
— Я вижу, что вы уже познакомились.
— Он очень симпатичный, — осторожно ответил Амброс.
Сэндри хихикнула:
— Прости, Кузен, но если бы ты только знал, как смешно это звучит, — объяснила она. — Ты в этом не одинок, конечно. Люди время от времени поговаривали такое о Браяре и обо всех нас-девочках. Но поверь мне, ничто не могло бы быть дальше от истины. Это было бы всё равно, что ухаживать за братом или сестрой.
Амброс криво улыбнулся:
— Тогда простите за то, что допустил столь распространённую ошибку, — попросил он прощения. — Но вам следует приготовиться, потому что вы наверняка не раз услышите то же самое при дворе.
