Серебряный огонь в форме руки расцвёл в воздухе. Рука схватила соответствовавший Трис бугорок на кольце из нитей. Сэндри взялась за свой. Даджа сделала то же самое, и дала Браяру подзатыльник. Тот резко обернулся, и увидел, что они держали в руках.
— Продолжайте расти, — тихо пробормотал он деревьям.
Затем он взялся за свой узелок.
Сэндри прикрепилась к нити с таким ощущением, будто ступила в свою собственную кожу. Это также была её первая ведущая нить, отчасти, та самая, на которой она впервые пряла шерсть. За прошедшие годы она влила много сил в символ их единства. Теперь это также был символ того, что произошло во время этой их поездки. Они наконец снова стали одним целым. Они всё ещё были у неё, а она — у них.
— «Это никогда не менялось», — сказал ей Браяр, прежде чем взять оставшуюся в шаккане магию, и нырнуть в лес подземных корней, растекаясь по земле, чтобы взять силы у растений и деревьев. Он взял силы у водорослей на Озере Глэйз, у лесов в горах вокруг него, и в траве на обширной равнине, где они стояли. Его питали кусты ежевики и грушевые деревья, а также дикие цветы и древние сосны. С их зелёным огнём, текущим в его венах, он почувствовал себя лучше, чем за всё время, прошедшее после сражений в Гьонг-ши. Сила пылала в нём.
Даджа погрузилась в подземные рудные жилы. Вдоль некоторых из них она прошла до гор, а вдоль других — в плотные слои земли, пока не нашла огромный раскалённый суп, где все эти жилы рождались. Жар лавы пузырился в ней, стремился вверх, в её тело, ища выход наружу. Она рассмеялась от силы расплавленного камня и металла, чувствуя, как сила поселилась в её коже, делая её безразличной к подчинявшемуся Ишабал жалкому огню.
Трис взмыла в стремительные ветры высоко над горами, где даже птицы не могли летать. Она нырнула вниз, чтобы вытянуть силу из движения лавы и давления воды, текущей в земных разломах. Не смотря на то, что её тело находилось в отдалении от её сестёр и брата, она видела их своим магическим зрением, их образы приносил ей тёплый воздух, шедший от дымящегося тела Даджи. Они развернулись, все трое, с бесплотным образом Трис у себя за спиной, и шагнули в барьер.
Находившаяся внутри него магия, которая копилась веками, обрушилась на них. Даджа и Трис её выжигали. Браяр и Сэндри плели сети зелёной и нитевой магии, ловившие силовые решётки, из которых состоял барьер. Они медленно потянули свои сети, заставляя барьер раскрыться.
Когда они шагнули на открытый воздух по другую сторону границы, магический барьер раскололся более чем на милю в обе стороны. Он исчез, будто его никогда и не было.
— Чувство такое, будто я только что прошла через ледник, — проворчала Даджа, потирая руки.
Она задела ладонь, не покрытую металлом, и ойкнула:
— А это ещё что?
— Хорошо, что мы не замёрзли, если это был ледник, — заметил Браяр, пожимая плечами.
— Где кольцо? — захотела узнать Сэндри. — Я его потеряла? — спросила она, глядя на землю, затем на руку, которой она прежде держала кольцо. — Мила, а это что?
В центре её ладони был небольшой бугорок, покрытый свежей рубцовой тканью. Она надавила на бугорок, и ахнула от укола боли. Затем бугорок утонул в её ладони, оставив после себя лишь шрам.
Браяр также почувствовал боль. Они с Дадже поглядели на свои ладони, прежде сжимавшие круг. На кремово-коричневой ладони Даджи был такой же зарубцевавшийся бугорок, как и на ладони Сэндри. Когда она тронула его, бугорок тоже утонул в её плоти, оставив после себя лишь круглый шрам. Бугорок у Браяра выжег кружок среди росших у него под кожей растений, но его самого уже не было. Вокруг его свежего шрама растения цвели экстравагантными красными, пурпурными и синими цветами. Шрам попал как раз между глубокими отметинами, оставленными впившимися в его ладони много лет назад шипами.
Трис, за мили от них, смотрела на то, как маленькое солнце засияло и погасло там, где в её ладони утонул бугорок. По её телу мгновенно разлилась подобное лесному пожару тепло, частично уняв боль в её недавно заживших костях.
— Каждый раз, когда я думаю, что понимаю магию, я узнаю, что я вообще ничего не понимаю, — пробормотала она, и с широкой улыбкой посмотрела на Амброса. — Мне это нравится.
