Иша знала это отрешённое выражение лица Берэнин, появившееся, пока императрица разглаживала рукав пальцами. Она всегда была рада видеть его, потому что оно означало, что её госпожа обдумывала у себя в голове тысячу мыслей, видя множество исходов, и взвешивая каждый из них. Немногие люди имели возможность увидеть эту холодную расчётливость в прекрасном лице императрицы. Она и не хотела, чтобы это видели. Её устраивало, что её народ считал её пылкой, наслаждающейся любовью и деньгами. Немногие осознавали, что Берэнин остывала гораздо быстрее, чем показывала, и что она ничего не делала без того, чтобы повысить своё положение в глазах своего народа и всего мира.
Наконец Берэнин встряхнула манжеты, и поднялась на ноги.
— Хорошо, Иша. Делай, что должно. А я пойду переоденусь. Мне захотелось сегодня проехаться вдоль озера.
* * *
Сэндри отказалась оставаться на постоялом дворе Кэньён ещё на одну ночь.
— «Я им не доверяю», — сказала она Дадже и Браяру. — «Если они помогали Шану, я не хочу их наказывать. Я знаю, как трудно отказать дворянину. Но и оставаться здесь я не хочу».
— «У меня есть зелья. Я могу выяснить», — предложил Браяр.
— «Довольно с них магии», — сказала Даджа, наблюдавшая, как обслуга прошмыгивает мимо заключённого в клетку Кэна. — «Давайте просто уедем. Если у тебя так много сил, пойди ещё попресмыкайся перед Жэгорзом».
Браяр вздрогнул. Все трое очень много извинялись перед Жэгорзом. Сэндри даже пригласила его ехать рядом с ней, когда они покинули Кэньён. Как ни странно, вся эта скверная история успокоила Жэгорза. Даже когда они миновали следующий имперский форт, он держал свои предупреждения о дворце при себе. Он учился лучше просеивать образы и свои слова.
* * *
Поскольку они ехали только вдвоём, Амбросу и Трис был в какой-то мере проще ехать по тракту, не смотря на слабость Трис. Когда Трис почувствовала, что не может оставаться в седле ни мигом больше, она свила из ветра верёвки, которыми привязала себя к седлу и к своей кобыле, и послала ветры вперёд, чтобы сгонять остальных путников на обочину, пока она и Амброс не проедут. Когда направлявшиеся на конную ярмарку люди не отреагировали на ветер, она покраснела, и начала играться с шаровыми молниями. Люди бросились в рассыпную. Она, Амброс и Чайм миновали то место, где тракт пересекался с Дорогой Дипдин, гораздо быстрее, чем это удалось Сэндри и её спутникам.
К тому времени Трис могла чувствовать Браяра и Даджу. Её сила возвращалась с каждым днём её езды, хотя бёдра люто ныли, когда она спешивалась, чтобы переночевать. Она ничего про это не говорила. Она также ничего не сказала, когда Амброс платил в за две отдельные комнаты для них в постоялых дворах, где они останавливались. К тому времени, как они миновали форт, стоявший за Блендроудом, Трис начала часть времени ехать рысью. Браяр, Даджа и Сэндри говорили ей, что Жэгорз был в плохом состоянии, лопоча про стены из стекла. Трис знала, что он имел ввиду, как знали и её брат и сёстры: впереди лежали магические стены. Трис не находила себе места, когда они давали отдых лошадям, и плохо спала, всегда желая пуститься в путь на заре. Говорить с друзьями было одним делом, передавать им силу — совсем другим. Ей нужно было быть ближе.
* * *
Через десять дней после того, как они оставили Кэна и Шана, Сэндри, Браяр, Даджа, Гудруни с детьми, и Жэгорз поднялись на небольшую возвышенность, через которую переваливал Имперский Тракт. Перед ними лежала великая зелёная равнина, испещрённая деревнями, и крупное синее озеро. Пограничная крепость была на дальней стороне поблескивавшей воды. К востоку лежали туманные предгорья Гор Каракати, где, как поговаривали, у императрицы был охотничий домик. Согласно Трис, Берэнин и Ишабал сейчас были там.
— На открытом пространстве, — пробормотал Жэгорз, уставившись на широкий изумрудный простор. — Негде спрятаться от наблюдателей, негде спрятаться от ветра.
— Пока что моя имперская кузина и её пешки только и делали, что наблюдали, — парировала Сэндри. — И всё время не вставали у нас на пути.
Она повела их отряд вперёд, вниз по склону, на равнину.
