Амброс перевёл взгляд на Сэндри, когда она опустилась на стул.
— Но появилась ты. Если бы ты хотела, то могла бы иметь в империи реальную власть. Ты родственна имперскому дому, очень богата сама по себе благодаря плодородным землям, подданным, шахтам, рыболовным промыслам и лесам, являющимся частью твоего наследства. Женившись на тебе, Першан фэр Рос стал бы великим дворянином. Он больше не страшился бы дня, когда имперская улыбка исчезнет. Даже Берэнин пришлось бы обращаться с ним уважительно.
— Сэндри, почему ты вообще слушаешь этого сухого счетовода? — взмолился Шан. — Любовь в браках нашего класса не требуется, но я знаю, что мы со временем полюбим друг друга. Ты такая красивая, ты обаятельная, ты умная, у тебя есть чувство юмора — как могу тебя не любить? Я буду относиться к тебе с уважением и привязанностью, которых ты заслуживаешь. И любой мужчина, нанёсший тебе оскорбление, будет моим врагом. К тому же, я готов биться об заклад, что твои друзья-маги останутся, если останешься ты. Ризу будет вне себя от радости, если Даджа передумает…
Сэндри подняла ладонь, чтобы остановить его поток увещеваний. Когда он заткнулся, она спросила:
— Ты ей сказал?
— Что? — озадаченно спросил Шан.
— Ты сказал Берэнин, что собирался попросить меня выйти за тебя?
— Её Имперскому Величеству? Нет. Я не хотел возвращаться к ней с позором в случае твоего отказа.
— Ты кому-нибудь вообще сказал? — спросила Сэндри. — Хоть кому-нибудь из своих друзей при дворе?
— Конечно нет. Ты знаешь, как они смеются над неудачами…
— Ты их смеха боишься? Или возможности того, что они расскажут Берэнин о твоих планах?
Сэндри встала, распустив нитки, скреплявшие его со стулом.
— Ты так боишься её, что даже со мной поговорить явился тайком. Готова биться об заклад, что следующей идеей в твоём списке была милая, закрытая свадебная церемония. Уединённая, только несколько друзей, без суеты — возможно, за городом?
— Определённо за городом, — пробормотал Амброс.
— А потом — чтобы мы приступили к зачатию детей, и вернулись бы только когда моя беременность станет явной. Потому что ты хотел бы вернуться к Берэнин только тогда, когда у неё не будет абсолютно никакого способа расторгнуть брак, не поставив себя в глупое положение. Это всё — ради неё, не ради меня. Ты хочешь бросить ей в лицо тот факт, что можешь быть политической силой и без неё.
— Сэндри, ты не так всё поняла, — возразил Шан.
— Убирайся, — холодно сказала она. — Давай, вставай.
Шан осторожно встал, и отряхнул себе штаны сзади. Сэндри продолжила ровным голосом:
— Когда, и если, я вступлю в брак, то выйду за честного человека. Пожалуйста, уходи сейчас, пока я не вышла из себя.
— Дорогая моя, обдумай всё, — сказал Шан. — Мы можем быть по-настоящему счастливы вместе.
— Моё терпение трещит по швам, как и твоя одежда, — спокойно ответила она. — Прощай, Першан фэр Рос.
Амброс открыл дверь. Шан рискнул в последний раз взглянуть на Сэндри, и сбежал. Амброс закрыл дверь.
— Его одежда правда разойдётся по швам? — спросил он.
Он увидел, что Сэндри беззвучно рыдает. Подойдя к ней, он обнял её, как мог бы обнять одну из своих дочерей.
— Он тебя недостоин, Кузина.
— Я просто терпеть не могу, когда из меня ставят в глупое положение, — объяснила она.
— Любовь всех нас ставит в глупое положение, а страсть — и того хуже, — объяснил Амброс. — Забудь его. Ты заслуживаешь что-то получше, и ты это найдёшь.
Сэндри крепко обняла его, затем отстранилась, нашаривая свой носовой платок. Она высморкалась, и скорбно произнесла:
— Но таким же красивым он не будет.
Амброс тихо засмеялся:
— Будет, если ты его полюбишь. Идём ужинать. Почувствуешь себя лучше после борща.
* * *
Трис зашевелилась. Была почти полночь. Она помнила, как прощалась с друзьями ранее тем же днём, хотя заклинания и препараты, используемые лекарями для её обездвиживания, смазали её память о том, когда именно это произошло. Она знала, что не одна. В углу при в свете лампы служанка шила что-то. Судя по тому, как она дёргала иглу через ткань, она злилась. По частым взглядам, которые она бросала в угол слева, злилась она на съёжившегося там человека.
