Темнота. Она была заперта в полной темноте, без света и без хрустальной лампы.
С полным пониманием ситуации пришла настоящая, неконтролируемая паника. Она задыхалась, хватала ртом воздух. Внезапно ей снова было десять лет, и она была заперта под дворцом, а в помещения у неё над головой были устланы мертвецами. Единственная душа, знавшая, где именно находилась Сэндри, поскольку сама заперла её в подвале, была убита совсем рядом.
Теперь Сэндри снова была одна, и у неё не было света.
Сэндри завопила. Она вытолкнула всю свою магию из своего тела, стараясь призвать свет в саму ткань её одежды, но её сила лишь растворялась. Она снова закричала, моля кого-нибудь выпустить её, зажечь лампу, найти её. Визжа до хрипоты, она билась кулаками и ногами о деревянную западню, изорвав свои тонкие бальные туфли, разбив ладони, и ударившись затылком о неумолимые доски. Снова и снова, игнорируя пробегавшую по её мышцам и венам боль, она тянула свою силу, пытаясь выдавить её через поры своей кожи. Шёлк, раньше шёлк работал, раньше он удерживал для неё свет, она носила самые разные шелка, но магия не приходила. Наконец она перестала кричать, и заплакала, содрогаясь от ужаса.
Так продолжалось недолго, потому что снаружи послышался голос:
— Моя будущая невеста проснулась.
«Я знаю этот голос», — медленно подумала она. «Я знаю его… Фин». Его имя зажгло в её груди угли ярости. «Финлак фэр Хьюрик. Мой проводник. Тот «особый вход», к которому он меня привёл».
— Ну же, Леди Сэндри, — сказал он, его голос звучал очень близко к её узилищу. — Совсем недавно ты вела себя весьма живо.
Он слышал, как она плакала — вопила, как ребёнок в темноте.
— Скажи…
Она остановилась. Её голос сел до тихого хрипа. Она прочистила своё осипшее горло, и попробовала снова:
— Моя кузина знает об этом?
— Зачем мне беспокоить её подробностями? — спросил он. — Твоя имперская кузина ценит дела, а не обещания. Как только ты подпишешь брачный контракт — со всеми ограничениями, которых требует жена-маг, конечно же, чтобы ты никогда не смогла обернуть свою силу против меня, — я приму поздравления Её Имперского Величества, а также её хвалу моей дерзости.
Его самодовольный ответ разъярил не испуганного ребёнка, но любимую племянницу Ведриса Эмеланского.
— Червивый, гнойный, дерьмоногий, проклятый, трусливый пава́о! — прорычала она, снова собирая свою силу, и ощущая, как та утекает прочь. — Изгаженный летучими мышами дерьмосос, незаконнорожденный, низкий, трусливый как! Нализ! Амдэйн!
— Такие ласковые прозвища, — ответил он. — Ты придумаешь другие, получше, когда мы поженимся. Как только ты поставишь на контракт свою подпись, а также свой поцелуй, для верности отмеченный кровью, я даже позволю моему дяде вернуть тебе власть над твоей магией. Но только потом, конечно. Только после того, как ты поймёшь, что если хоть раз мне начнёшь перечить, я обращу тебя брачные заклинания, пока ты не станешь ползком молить о моём прощении. Наморнцы знают, как обращаться с жёнами-магами.
— Если ты думаешь, что моя кузина тебя поздравит за моё похищение в её собственном дворце, значит ты её не знаешь, — парировала Сэндри. — Она освободит меня от твоего драгоценного контракта, и от твоего драгоценного дяди!
— Нет, если хочет, чтобы твоё богатство осталось в Наморне, а она ведь хочет, — напомнил Фин. — И мой дядя — глава всенаморнского Сообщества Магов. Я думаю, даже Её Имперскому Величеству придётся проглотить любую обиду на меня, когда у меня за спиной будет поддержка магов а также твоё богатство. Что?
Он ответил на вопрос кого-то, кто был вне ловушки Сэндри.
— Нет, с ней ничего не случится. Мне нужно появиться на балу, чтобы никто не поверил, что я причастен к её исчезновению.
Звук его голоса приблизился к её темнице.
— Не беспокойся, моя дорогая, — сказал он ей. — Позже ты сможешь написать своим друзьям письмо из гнёздышка, где мы будем проводить наш медовый месяц. Ох… если надеешься на то, что тебя спасут? Ты под землёй. Никакой ветер не донесёт ни слова о тебе твоей рыжей бестии. Ты в помещении без растений, так что зелёный парень тебя не найдёт. А если ты ждёшь прекрасного и сообразительного Першана, даже если бы он
