Джош Ньюман прижал ладонь к холодной каменной стене стараясь удержать равновесие.
Что произошло?
Секунду назад он стоял в лавочке Аэндорской ведьмы в городке Оджаи, штат Калифорния. Его сестра Софи, Ската и человек, которого, как оказалось, звали Николя Фламелем, смотрели на него из зеркала. Потом Софи вдруг вышла оттуда, взяла его за руку и затащила внутрь! Он зажмурил глаза и почувствовал ледяное прикосновение к коже, отчего волосы на затылке встали дыбом. А когда вновь открыл глаза, то обнаружил, что находится в тесной комнатушке, похожей на кладовку. Банки с краской, груда стремянок, черепки битых глиняных горшков и связка забрызганных краской тряпок — все было свалено вокруг большого, обычного на вид грязного зеркала, прикрепленного к каменной стене. Всего одна маломощная лампочка тускло освещала комнату.
— Что это было? — спросил Джош, но голос его подвел. Мальчик проглотил комок в горле и снова заговорил: — Что случилось? Где мы?
— В Париже, — благоговейно произнес Николя Фламель, вытирая пыльные руки о свои черные джинсы. — Это мой родной город.
— В Париже? — прошептал Джош.
Он хотел сказать: «Это невозможно», — однако сразу понял, что данное слово больше не имеет значения.
— Но как? Софи…
Он посмотрел на сестру, но та отмахнулась. Она сосредоточенно слушала, прижав ухо к двери. Джош повернулся к Скате, но рыжеволосая воительница только помотала в ответ головой, прикрыв рот обеими руками. Она выглядела так, будто ее вот-вот вырвет. Тогда Джош наконец обратился к легендарному алхимику Николя Фламелю:
— Как мы сюда попали?
— Планета испещрена невидимыми линиями энергии, которые иногда называются леями или курсами, — объяснил Фламель. — Когда две или больше линий пересекаются, — он скрестил указательные пальцы, — образуются врата. Нынче их осталось очень мало, но в стародавние времена Древняя раса перемещалась с их помощью по миру буквально за секунды. Как и мы. Ведьма открыла лейные врата в Оджаи, и мы оказались в Париже.
В его устах объяснение звучало таким прозаическим.
— Лейные врата! Ненавижу! — пробубнила Ската. В полумраке ее бледное веснушчатое лицо казалось зеленоватым. — Тебя когда-нибудь укачивало?
Джош покачал головой.
— Нет.
Софи оторвалась от двери.
— Вранье! Его укачивает даже в бассейне! — злорадно улыбнулась она и снова прильнула к холодному дереву.
— Морская болезнь, — проворчала Скетти. — Вот на что это похоже. Только хуже.
Софи снова обернулась и посмотрела на алхимика.
— Вы знаете, в какой именно части Парижа мы сейчас находимся?
— В очень старой части, полагаю, — сказал Фламель и подошел к ней.
Он приложил ухо к двери и прислушался.
Софи отошла в сторону.
— Я сомневаюсь, — нерешительно произнесла она.
— Почему? — спросил Джош, окидывая взглядом маленькую захламленную комнатенку, явно часть какого-то старого здания.
Софи покачала головой.
— Не знаю… Не такое уж это и старое место. Она провела ладонью по стене и вдруг отдернула руку.
— Что? — прошептал Джош.
Софи снова положила руку на стену.
— Я слышу голоса, пение и… органную музыку.
Джош пожал плечами.
— А я ничего не слышу.
Он замолчал, внезапно осознав огромную разницу между собой и сестрой. Геката оживила магическую силу Софи, и теперь девочка обладала гиперчувствительным зрением, слухом, обонянием, осязанием и вкусом.
— А я слышу.
Софи убрала руку от каменной стены, и звуки в голове утихли.
— Ты слышишь звуки из прошлого, — объяснил Фламель. — Звуки, поглощенные зданием, записанные в самой его конструкции.
— Это церковь, — уверенно проговорила Софи и нахмурилась. — Новая церковь… современная, возведенная в конце девятнадцатого или в начале двадцатого века. Но она построена на месте другого, очень древнего здания.
Фламель замер у деревянной двери и оглянулся через плечо. В тусклом свете лампочки черты его лица выглядели резкими и угловатыми, пугающе похожими на череп, а глаза полностью скрывались в тени.
— В Париже много церквей, — сказал он, — хотя, кажется, есть только одна, подходящая под это описание.
Он взялся за дверную ручку.
— Подождите, — выпалил Джош. — А вдруг здесь сигнализация?
