— Так когда, говоришь, ты был здесь в последний раз? — спросил он.
— Я не говорил, — огрызнулся волшебник. Он стоял слева от Макиавелли, в тени южной башни. — Но если хочешь знать, это было в тысяча пятьсот семьдесят пятом году. — Он махнул рукой куда-то в сторону. — Вот здесь я встретил Морриган. На этой крыше я узнал правду о Николя Фламеле и услышал о существовании «Книги Авраама». Символично, что здесь все и заканчивается.
Макиавелли перегнулся через парапет и посмотрел вниз. Он стоял прямо над западным окном-розеткой. Площадь внизу должна бы быть переполнена туристами, но сейчас здесь было до жути пусто.
— А откуда ты знаешь, что Фламель и остальные выйдут сюда? — спросил он.
Ди криво ухмыльнулся и показал маленькие зубки.
— Мы знаем, что у мальчишки клаустрофобия. Его способности только что пробудились. Когда он выйдет из транса, его охватит ужас, а обостренные чувства лишь подольют масла в огонь. Чтобы сохранить ему рассудок, Фламелю придется вывести его на поверхность как можно скорее. Я знаю, что из погребенного римского города в собор ведет потайной ход.
Внезапно он указал на пять фигур, которые вывалились из центральной двери собора прямо под ними.
— Видишь? — с ликованием воскликнул он. — Я никогда не ошибаюсь. Знаешь, что мы должны делать?
Итальянец кивнул.
— Знаю.
— Тебе это, похоже, не по душе.
— Разрушать красивое здание — преступление.
— А убивать людей — нет?
— Ну, незаменимых людей не бывает.
— Дайте мне сесть, — выдохнул Джош.
Не дожидаясь ответа, он вывернулся из рук сестры и Сен-Жермена и сел на гладкий круглый камень посреди мощеной площади. Подтянув колени к груди, он опустил голову и обхватил руками лодыжки. Его так сильно трясло, что пятки соскакивали с камня.
— Нам правда нужно идти, — заторопил Фламель, озираясь по сторонам.
— Дайте ему минуту, — сердито ответила Софи.
Присев рядом с братом, она дотронулась до него, но между ее пальцами и его рукой проскочила искра, и оба вздрогнули.
— Я знаю, что ты чувствуешь, — ласково сказала она. — Все такое… яркое, громкое, резкое. Одежда кажется тяжелой и грубой, туфли жмут. Но ты привыкнешь. Это ощущение пройдет.
Он сейчас испытывал то же, что она испытала всего пару дней назад.
— Голова раскалывается, — промямлил Джош. — Как будто сейчас взорвется, как будто в нее напихали слишком много информации. И приходят какие-то странные мысли…
Девочка нахмурилась. Здесь что-то не так. Когда она получила свои способности, ее тоже переполняли ощущения. Но лишь после того, как Аэндорская ведьма передала ей свои знания, Софи стало казаться, что мозг вот-вот взорвется. Ей пришла в голову неожиданная мысль, и она вспомнила, что, когда вбежала в пещеру, старейшина держал свою руку на голове Джоша.
— Джош, — тихо произнесла она. — Когда Марс пробудил твои силы, что он сказал?
Брат жалобно скривился.
— Не знаю.
— Подумай! — приказала она и увидела, как он сощурился от громкого голоса. — Джош, прошу тебя, — сказала она, понизив голос, — это важно.
— Не указывай мне, — пробормотал он и слабо улыбнулся.
— Знаю, — улыбнулась она в ответ. — Но я все еще твоя старшая сестра. Скажи мне!
Джош нахмурился, но от этого усилия у него заболела голова.
— Он сказал… Он сказал, что Пробуждение — это не дар, что за него придется заплатить.
— Что еще?
— Он сказал… Сказал, что у меня одна из сильнейших аур, которые он когда-либо встречал.
Джош смотрел тогда на бога и впервые видел его по-настоящему зорким взглядом. Он разглядел мельчайшие детали на его шлеме и красивый узор на кожаных доспехах, отчетливо услышал боль в его голосе.
— Он сказал, что дарует мне то, что может скоро пригодиться.
— И?..
— Понятия не имею, что это. Когда он положил руку мне на голову, я почувствовал, что он как будто пытается вдавить меня в пол. Давление было невероятным.
— Он что-то передал тебе, — встревожено сказала Софи. — Николя!
Но ответа не последовало. Она обернулась к алхимику и увидела, что Николя, Сен-Жермен и Жанна смотрят назад, на великий собор.
— Софи, — тихо сказал Николя, не оборачиваясь, — помоги брату. Нам надо немедленно убираться отсюда. Пока не стало слишком поздно.
