И старый заяц объявил, что отдаст свою дочь тому, кто пробьет баобаб стрелой из лука. А баобаб и десять зайцев, взявшись за лапы, охватить не смогут. Стали звери готовиться: луки проверяют, стрелы затачивают.
Заяц-жених решил во что бы то ни стало выиграть состязание. Это у льва-то! Или слона и леопарда?! Не говоря уже о диком кабане. Однако недаром говорят, что в африканском лесу нет хитрее зверя, чем заяц.
Объявили день состязаний. Заяц с ходу поскакал к своему старинному приятелю древесному жуку.
— Кори какине! — еще издали приветствовал его заяц.
— Торо сите! — важно ответил древесный жук. Он был занят серьезным делом — точил старый пенек.
Заяц деликатно справился о здоровье всех родственников жука, обрадовался, узнав, что все живы-здоровы, и перешел к делу. Заяц спрашивал совета, как ему пробить стрелой из лука древний толстый баобаб.
Древесный жук понял, куда клонит заяц, и стал ссылаться на занятость. Но заяц признался, как сильно влюблен в зайчиху, и сказал, что отказа не перенесет. И пусть жук вспомнит свою молодость и свадьбу с дочерью земляного жука. И жук вспомнил и согласился помочь: выточить в баобабе отверстие. Ко дню состязаний оно было готово. Заяц подобрал тонкую стрелу — как раз по отверстию, а его прикрыл кусочками коры, да так ловко, что никто ничего и не заподозрил.
Пришел день состязаний. Первыми стреляли самые почетные женихи: слон, тигр, лев и леопард. Но их стрелы лишь наполовину ушли в дерево. Настала очередь зайца. Он прицелился и выпустил стрелу прямо в пробуравленное жуком отверстие. Стрела прошла насквозь и упала где-то за баобабом. Звери онемели от удивления, но тут же опомнились и стали кричать, что заяц выиграл, что он герой и должен жениться на зайчихе. Только слон, тигр, лев и леопард молчали. Заяц отошел от них подальше, потому что кто знает, что в бешенстве они могут выкинуть.
А вечером сыграли свадьбу.
Приближалось время больших дождей. Стал заяц подумывать о новой норе. Да не такой, как сейчас, где только что нос не замочить, а о норе, где места бы и зайчатам хватило, и зайчихе, ну и самому зайцу нашлось бы теплое местечко у очага трубочку перед сном выкурить.
Прошел апрель, май на исходе. А заяц все еще не подыскал ничего подходящего. А зайчиха была сварлива. Каждый вечер ругала зайца всякими нехорошими лесными словами и даже призывала на его голову злых собак. Пусть они у ее зайца оторвут короткий хвост.
Заяц-то, конечно, понимал, что зайчиха так говорит от досады. На самом деле она любила зайца и никаким собакам не позволит оторвать его хвост. Но зайчиха все ругала и ругала зайца, и ему стало обидно.
Однажды заяц совсем расстроился от зайчихиных слов. Печально опустил свои длинные уши и пошел куда глаза глядят. Брел-брел и набрел на пещеру. Она была просторной и сухой. Заяц подумал:
«Вот это нора! Разместятся и зайчиха с зайчатами, и мне будет местечко перед сном трубочку выкурить».
Уши у зайца поднялись. Глаза заблестели. Усы зашевелились. И стал он прежним веселым зайцем. Прискакал он домой. Схватил в охапку зайчат с зайчихой и притащил в новую нору. Переехали!
Зайчиха новой норе обрадовалась, хотела похвалить зайца, но принюхалась, оглянулась и зашептала:
— Заяц, ты дурак… Это пещера льва!
С перепугу заяц присел на задние лапы и замер. А зайчиха с зайчатами в угол забилась и шепотом ругала зайца самыми плохими лесными словами. Но не время было для ссор, и она замолчала и даже, прыгнув к зайцу, что-то на ухо ему сказала. Тот встрепенулся и от радости даже трубочку закурил. Ай да зайчиха! Ай да умница!
Притаились зайцы в пещере. Ждут льва. Когда солнце спряталось за дальние холмы и по саванне разлились фиолетовые сумерки, к пещере подошел лев. Заяц первым услышал его твердую, но мягкую поступь и сделал знак зайчихе. Она кинулась в угол и пребольно шлепнула зайчат. Те хором заревели. Заяц, дрожа от страха, заорал что было мочи:
— Эй вы?! Чего ревете?
— Они есть хотят, — пропищала зайчиха.
— Есть?! — возмутился заяц. — Но они уже съели слона!
Голос у зайца срывался и хрипел.
— Они… они хотят львиного мяса… — пропищала зайчиха.
