Когда я переводил дыхание, то услышал довольно жидкие аплодисменты. Мармиэль, улыбаясь, вяло хлопал в ладоши. Что-то мне в его улыбке не понравилась.
— Я решил проблему с сопровождением Семенэля, — благосклонно сообщил Мармиэль мне, когда мы поднялись в мой дом, на ветке дерева.
На этом месте этот эльф сделал паузу, видимо, надеясь на изъявления восторга и пламенного энтузиазма. Ни того, ни другого не последовало. Мы с Семеном подозрительно уставились на него. Я — с нарастающим чувством большого подвоха. Очень уж благожелательно поглядывал на меня Мармиэль. Не к добру это!
Мармиэль проделал пару жестов руками в мою сторону, его губы шевелились, шепча одни, только ему известные, слова заклинания.
По моему телу, снизу вверх, прошла волна покалываний и пощипываний. Глаза Семена округлились, его губы вытянулись трубочкой, готовые присвистнуть.
— Вот теперь, ты полностью соответствуешь требованиям, — удовлетворенно сказал Мармиэль.
Семен кис от сдерживаемого, здорового, ржача.
— Ты чего это со мной сотворил? — мягко поинтересовался я.
Семен очень хорошо знает, что именно означает этот мягкий тон в моем исполнении. Испуганно хрюкнув, он вывалился в проем и исчез.
Я сместился в сторону, одной рукой зашарив по полке в поисках зеркала и фиксируя взглядом побледневшего Мармиэля.
— Ты чего со мной сотворил, гад? — повторил я, увидев свое отражение. — Я тебе сейчас второй фонарь под другим глазом для симметрии подвешу! А ну, крути кино назад!
Это что же такое делается?! В зеркале я увидел то, чего подсознательно боялся все это время. Ну, вы, конечно, догадались, что я там увидел. Ага! Миндалевидные глаза и уши, типичные для представителей местного населения. Это что же? Не мытьем, так катанием? Не получилось сразу, так при помощи своей магии?
Мармиэль увидев мое, перекошенное злобой лицо, моментально все осознал. Ловко увернувшись от моей протянутой к нему руки, он отскочил к дальней стене, успокаивающе подняв руки, ладонями ко мне:
— Это же иллюзия! Ты же хочешь идти с Семенэлем?
— Простая иллюзия? — донеслось из-за дверного проема.
— Ну, почему, «простая»?! — возмущенно повернулся в ту сторону Мармиэль.
— Ты мне не ври! — рявкнул я. — При всей своей темноте в этих вопросах, я все же кое-что знаю! И я знаю, что при иллюзиях, в зеркале отражается истинная картина. Это означает, что в зеркале я должен был увидеть свое обычное лицо. Но то, что я сейчас наблюдаю, обычным, назвать — язык не поворачивается.
— Это потому, что я придумал новую форму иллюзии.
— Ах, так ты еще и выдумщик? — продолжал бушевать я, подбираясь к Мармиэлю поближе. — Я сейчас вспомнил, что если прибить того, кто иллюзию навесил, то она сама рассеется. Я сейчас эту теорию проверю на практике.
Мармиэль сделал какой-то жест рукой, и я уткнулся носом в мягкое, но неподатливое что-то.
— Выслушай меня внимательно! — резко сказал Мармиэль. — Можешь ты это сделать?
— Ну-ну, — буркнул я, отступая на шаг. — Выслушаю. Но учти, если что не так, то твои защитные экраны меня не удержат. Семен! Хватит там за порогом отлеживаться! Заходи в дом!
В проеме двери появилось физиономия моего друга. Он заинтересованно обвел глазами помещение, сосредоточился на Мармиэле и разочарованно вздохнул.
— Ты гляди! Живой? Влад, я тебя не узнаю. Ты часом не захворал?
— Юмором решил блеснуть? — поинтересовался я ласково.
— Никак нет! — браво вытянулся по стойке «смирно» Семен. — Просто обычно ты сначала действуешь, а потом начинаешь выяснять, «а почему, собственно?». Помнишь тех троих местных, из Крыма, которые хотели (всего-то!) спросить, чем мы занимаемся в пещерах? — Это они потом говорили, что только хотели спросить, — огрызнулся я.
— Так я могу начать объяснение? — осведомился Мармиэль.
— Валяй! — махнул рукой я, присаживаясь на табурет. — Сема, твой учитель подзабыл, вместе с ушами и глазами, меня чувством детектора лжи наделить. Так что, ты уж, будь другом, проследи за тем, чтобы он был правдив!
Семен серьезно кивнул головой, показывая, что мою просьбу он уважит.
— Это необычная иллюзия, — начал Мармиэль. — Относительно обычных, ты прав, когда говоришь о том, что зеркало является мерилом их истинности. Есть еще один важный фактор. По мере удаления от того, кто эти иллюзии наложил, сами иллюзии слабеют и постепенно сходят на нет. Но тут другой принцип. И я могу сказать без излишней скромности, что именно мне принадлежит честь называться их автором.
