— Вы кто? И по какому праву на нас напали?!
Ха! Да он, вроде как на меня собрался голосом надавить. Ну нет, подобного терпеть не собираюсь, подойдя к пленному, двинул носком сапога по усатой роже. Легонько так без энтузиазма, но из носа брызнуло кровью вперемешку с соплями. Нагнав на себя вящей сердитости, наклонился над немцем и буквально прошипел ему в лицо:
— Вопросы здесь задаю я. Понятно?
— Да, да, господин, я все понял, — боец побледнел, что в призрачном ночном свете выглядело особенно эффектно.
— В таком случае — имя, фамилия, звание, номер части…
Моим визави оказался гауптман Петер фон Кляйн, пруссак (да именно, не Deutscher, а Preußischer) эдакий микро-националист, считающий именно Пруссию пупом земли. Впрочем, оставим в стороне политические взгляды германца. Итак, Петер фон Кляйн, тридцати пяти лет отроду, выходец из Восточной Пруссии. Какой-то там по счету сын малоземельного барона. С раннего возраста вступил в ряды Прусской Королевской Армии. За двадцать пять лет безупречной службы удостоился многочисленных боевых наград и капитанского звания. Отправлен в запас по выслуге лет. После демобилизации подался в африканские немецкие колонии, где успешно воевал с англичанами. По заключении мира между воюющими сторонами был завербован бывшими недругами на службу в армию персидского шаха в качестве военного инструктора, год назад занял должность полкового интенданта. В боевых действиях против русских личного участия не принимал, однако, как любой немец, к работе относился добросовестно воспитал много неплохих бойцов из «тупых азиатских свиней». На данный момент является начальником службы тылового обеспечения сто пятого пехотного полка армии Надир-шаха Каджара. В окрестностях Махмудабада находится по делам службы. Его товарищ обер-лейтенант Франц Майер, после тяжелого ранения следует на родину в Германию, ждет оказию, чтобы добраться до Басры, оттуда собирается плыть в Европу по морю на каком-нибудь попутном судне.
Откровенно говоря, все эти подробности интересовали меня постольку-поскольку. Главное я узнал, что в настоящий момент в пяти верстах восточнее Махмудабада хранится куча всякого армейского добра. Помимо обмундирования, вооружения и питания, там огромное количество самых разных боеприпасов и взрывчатки, фактически сконцентрирован весь тыловой резерв наступающих войск.
Однако самой примечательной новостью для меня стала информация о наличии неподалеку от складов концентрационного лагеря, где в нечеловеческих условиях содержатся русские солдаты и офицеры. Немец утверждал, что он лично обращался к командованию персидскими войсками с требованием гуманного отношения к пленным. Так и сказал «с требованием», но его не послушались. Врет, конечно, благодаря Дару ведуна, меня очень сложно ввести в заблуждение, ибо эмоциональный фон человека прекрасный индикатор, который очень сложно обмануть. Я понимаю Петера, жить все хотят, а показать себя с наилучшей стороны перед тем, кто в данный момент является хозяином твоей жизни, наивернейший путь к выживанию.
То, что пленных содержат в скотских условиях для меня не новость, тут уж никуда не деться — Восток со своими неискоренимыми варварскими традициями. Их бы вообще не кормили, а по-быстрому продали работорговцам, однако пока не ясен результат всей кампании и наличие большого числа военнопленных может стать веским аргументов в предстоящих мирных переговорах с русскими. А в том, что они состоятся никаких сомнений, ибо любая война рано или поздно заканчивается.
Завершить разговор мы не успели, поскольку зашевелился второй пленник. Пришлось его вновь усыпить, чтобы не подслушивал.
Еще с полчаса я пытал (не подумайте чего-нибудь плохого) фон Кляйна с целью выяснения системы охраны складских зданий и концентрационного лагеря, а также прояснения всех прочих интересующих меня подробностей. Как оказалось, армейские запасы охраняются усиленной ротой охраны, численностью две с половиной сотни штыков. Персы — народ ленивый и крайне недисциплинированный, заступая дежурным по штабу части, гауптман нередко подлавливал бойцов спящими на боевых постах. В армии кайзера за подобное нарушение в военное время предполагался незамедлительный расстрел, но здесь не благословенный Фатерланд, и порядки совершенно иные, выдадут пару ударов по спине, даже не шпицрутенами, а обычными хворостинами, и дело с концом. Лагерь военнопленных окружен двумя рядами колючей проволоки, между которыми бегают злые голодные псы. Если бы охрана была на уровне складов, три сотни русских давно разбежались по окрестностям.
